Оставшаяся без заслуженного внимания криминальная драма, после которой вы захотите посетить причудливую столицу Японии.
1999 год. Американец Джек (Энсел Элгорт) — гайдзин, чужак, который почему-то сбежал от семьи. В Токио он учит японский и с горем пополам сдает письменный экзамен, надеясь попасть в редакцию крупнейшей столичной газеты. Парень наивно полагает, что будет доносить до людей что-то новое, раскрывать правду, но в первые же рабочие дни сталкивается с суровой реальностью: «Тебе платят не за то, чтобы ты думал». Так просто нельзя, например, написать об очевидном убийстве — недостаточно трупа с торчащим из живота ножом, нужен свидетель.
Джек со временем догадывается, что уровень преступности в городе искусственно занижен, а длинные руки якудза добрались до полицейских и журналистов. В амбициозном стремлении добиться хоть какой-то справедливости герой знакомится с матерым детективом (Кэн Ватанабэ), взбирающимся по криминальной лестнице молодым преступником (Сё Касамацу) и американкой (Рэйчел Келлер), работающей хостес в ночном клубе.
«Полиция Токио» — пока что самый обманчивый сериал этого года: он отсылает к классическому процедуралу «Полиция Майами» и негласно обещает стать эдаким бадди-муви о том, как дуэт детективов раскидывает десятки якудза и прижимает к ногтю преступную организацию. На самом деле в кадре почти нет погонь и перестрелок, а количество боев врукопашную можно сосчитать на пальцах одной руки. Попытка сыграть в преемственность — решение не создателей сериала, а Джека Эдельштейна, реально существующего репортера, который в конце 1990-х начал копать под якудза, раскрыл несколько крупных коррупционных дел, а потом выпустил скандальные мемуары. Последние получились настолько захватывающими, что Эдельштейну до сих пор прилетают обвинения в богатой фантазии.
Восьмичасовой триллер о деятельности якудза без экшена и с главным героем-репортером звучит как приговор. Так бы оно и было, но к проекту по иронии подключился великий режиссер Майкл Манн — именно он в 80-е продюсировал ту самую «Полицию Майами», а в нулевые снял полнометражный ремейк. Если постараться вкратце рассказать о методе кинематографиста, то центральной темой его картин всегда становится профессионализм: Манн проводит тщательные исследования и сам пишет сценарии, но герои никогда не загружают зрителя производственной информацией. Вместо этого режиссер-визионер завораживает зрителя логистикой работы, ритуалами и жизнью одиночек с кодексом чести. Так что репортер Эдельштейн — хорошее дополнение к портретной галерее Манна: ворам, маньяку, финансисту, полицейским и хакеру.
Манн выступил исполнительным продюсером сериала и срежиссировал пилот, который хоть и задает темп и настроение на весь сезон, но все равно остается недостижимой высотой. Одно удовольствие смотреть за тем, как постановщик использует негативное пространство, делает длинные дубли, выбирает необычные крупные планы и обрамляет героев толпой, при этом показывает он всего ничего — как Эдельштейн напряженно сдает экзамен и забывает про последний лист вопросов или гуляет по залитому неоновым светом Токио. Обидно, что дальше сериал превращается в бесхитростную ТВ-поделку, где каждую секунду делают монтажные склейки, а диалоги снимают примитивными восьмерками. Отсутствие визуальной целостности — главный минус сериала. То же самое, к сожалению, недавно произошло с драмой «Дорога в тысячу ли», но там хотя бы талантливый режиссер Когонада снял аж половину эпизодов.
В остальном «Полиция Токио» — маленький триумф: сериал не пытается прыгнуть выше головы и на протяжении восьми эпизодов остается верным себе. Это неторопливая история обо всем и ни о чем, о героях, городе и ремесле: об уютном и необычном с виду, но на деле опасном Токио; о ежедневных подвигах журналистов до эпохи Интернета; о том, что репортер и молодой якудза не сильно отличаются друг от друга и так далее. У любителей захватывающих триллеров и напряженных детективов с азиатским колоритом всегда будет серия игр Yakuza и недооцененный сериал «Гири/Хадзи». А «Полиция Токио», которую, будем надеяться, продлят на второй сезон, займет особенное место — странного и не вписывающегося в толпу чужака, гайдзина.