«Приколисты» – новый подход к штанге короля комедии Джадда Апатова.
Для съемки одной из ключевых сцен своей новой комедии «Приколисты» Джадд Апатов выбрал очень интересное место – театр «Орфей». Он был построен в 1926 году, заново отреставрирован в 1986-м и поныне принимает на своей роскошной сцене самых знаменитых артистов разных жанров. Именно с юмористов театр начал свою концертную деятельность, а потому нет ничего удивительного в том, что главный герой «Приколистов», успешный артист разговорного жанра Джордж Симмонс (Адам Сэндлер), дает концерт в таком престижном и знаменитом месте. Это само по себе говорит о многом – Джордж Симмонс, несомненно, знаменит и собирает полные залы.
Однако в день съемки партер со стройными рядами красных бархатных кресел заполнен и освещен ровно наполовину. Вторая половина пустует, а на сцене наблюдается оживление, которое можно увидеть только во время съемок фильма: человек тридцать снуют туда-сюда, устанавливают аппаратуру, камеры, свет и прочее. Перед первым рядом бегают гримеры, что-то подправляя на лицах зрителей, которые явно попадут в крупный план вместе с Сетом Рогеном и Лесли Манн, сидящими у прохода.
На сцене человек с микрофоном, первый помощник режиссера Мэтт Ребенкофф, бодро командует массовкой: «На команду “мотор” все дружно аплодируем – энергично, восторженно и с энтузиазмом».
«Окей?» – уточняет он. И половина партера дружно вопит: «Окей!» «Репетируем!» – командует Мэтт. Он произносит магическое слово, и массовка взрывается аплодисментами – так, что у стороннего наблюдателя закладывает уши. Можно подумать, что в зале все две тысячи зрителей – его полная вместительность.
«А теперь пантомимой – общение в зале – пантомимой, чтобы ни звука… репетируем» – и зал беззвучно «общается», колышется живой подвижной массой, гримасничает, потягивается, обнимается и тому подобное. Все, что обычные люди делают в ожидании представления, только абсолютно без звука. Джадд Апатов спускается со сцены и направляется к нам, сидящим в другой, затемненной, половине партера.
«Зачем вам эта головная боль с массовкой, разве не проще смонтировать выступле- ние актера на сцене и реакцию некоего зала по отдельности?» – интересуется EMPIRE.
«Нет, так не интересно, – усмехается в бороду режиссер. – Мы пишем много разных скетчей, шуток, которые Адам выдает во время съемки, и снимаем двумя камерами – его и публику. Иногда какие-то моменты повторяем, но не часто, чтобы не потерять живое восприятие аудитории. А потом отбираем из отснятого лучшие куски. Я не пытаюсь создать искусственное выступление, в которое потом введу отдельно снятый зал с массовкой и смех… Я думаю, это будет выглядеть фальшиво и заметно даже неискушенному зрителю. Сейчас в зале профессиональные актеры массовки, они будут на крупных планах. А после обеда к ним присоединятся настоящие зрители. Адам будет выступать перед обычной публикой, и мы будем снимать это двумя камерами. То есть, мы хотим снять эту сцену, если угодно, в документальном стиле. Потому что ситуации между шутками могут быть самыми неожиданными и очень смешными. Никогда не знаешь, что произойдет в зале, какая будет реакция».
Пока мы разговаривали, Мэтт Ребенкофф объявил начало съемки встречи героев Лесли Манн и Сета Рогена перед началом концерта.
«Тишина! – рявкнул Мэтт. – Камера! Мотор!» Через минуту раздался зычный и очень узнаваемый хохот Сета – он переврал текст. Поехали снова… И так три раза. На четвертом, кажется, все получилось; народ расслабился, уже шумно переговариваясь и обсуждая происходящее.
«Адам давно не выступал вживую. Наверное, здорово нервничал перед выходом на сцену?» – спрашиваем мы.
«Нервничал не то слово, – смеется Джадд. – Ужасно трусил, хотя сам напросился. Мы перед началом съемок сделали не- сколько разминочных выступлений в клубах. Когда мы туда ехали, Адам крутился на сиденье и стонал: “Именно поэтому я и не выступаю, это же такая нервотрепка”. А после выступления, получив хорошую реакцию, всю дорогу домой сидел павлином и был ужасно собой доволен».
Адам Сэндлер и Джадд Апатов – старинные друзья. Когда-то, в начале девяностых, они вместе снимали квартиру в Северном Голливуде, в двух шагах от студии Universal. Потом Адам перебрался в Нью-Йорк, работать в штате шоу Saturday Night Live, а Джадд пошел своей дорогой.
«Сначала я, как и Адам, тоже хотел быть юмористом и выступать в клубах. Я писал собственные скетчи и анекдоты, которые нравились другим артистам, и вдруг стал получать заказы писать для других. Как-то так постепенно сложилось, что я оставил работу на сцене и сконцентрировался только на авторстве. Я писал диалоги для Джеффа Данэма и его куклы Уолтера, я писал для Розанны, для церемоний Grammy и Emmy. Для Джима Кэрри писал… Господи, да проще сказать, для кого я не писал», – смеется он.
Потом Джадд встретил Бена Стиллера, и эта встреча изменила многое в его жизни.
«Бен только что переехал в Лос-Анджелес из Нью-Йорка и вел переговоры с боссами из HBO о возможности сделать скетч-шоу для них. Мы обсудили это и решили попробовать писать вместе. Где-то через две недели мы представили материал в HBO, который тут же продал идею каналу FOX. Так я впервые попал в продюсеры. Я понятия не имел, что делать, но старательно изображал, будто отлично во всем разбираюсь… Я присматривался к Бену, который был уже далеко не новичком в этом деле, и старался его копировать». Потом были сериалы “Freaks and Geeks” и “Undeclared”, а затем «Сорокалетний девственник»… и ошеломляющий успех.
«Я начал снимать фильмы, потому что все сценарии были очень личными для меня, и я не представлял себе, как кто-то другой может снять картину, понимая ее так же, как и я. Все мои работы в какой-то степени о тех личных проблемах, которые были у меня в свое время (хохочет). Ну, я так это вижу. Первый был о моих личных проблемах взросления, второй – о проблемах моей семейной жизни, а этот – о проблемах моего «я»… жизни и смерти… Похоже, больше ничего не осталось!» – снова смеется он.
Джадд давно хотел сделать сценарий фильма, в котором они с Адамом могли бы работать вместе. Идея эта носилась в воздухе еще со съемок фильма «Немножко беременна», но окончательно оформилась лишь после того, как Сэндлер посмотрел картину и позвонил старому другу: «Слушай. Мы должны что-то сделать вместе. Пиши, звони… Я готов в любое время, только дай знать».
«Вообще-то, у меня было несколько идей. Я давно хотел снять фильм о каком-нибудь знаменитом комике, и в то же время мне хотелось снять фильм о человеке, который обнаруживает, что у него какая-то смертельная болезнь и ему очень сложно с этим примириться. Я думал об этой ситуации с точки зрения человека, связанного с комедией. Ко- мики ведь очень нервные люди, на них постоянно давит необходимость смешить публику. И вот когда он узнает, что жить остается совсем немного, все меняется. Уже неважно, смешной ты для других или нет. Начинается переоценка ценностей. И оказывается, что “жизнь на краю” доставляет человеку куда больше удовольствия, чем известие о том, что он не болен и будет жить».
Джадд Апатов некоторое время работал над сценарием, обсуждая идеи и шутки с близкими друзьями – включая Сета Рогена и Джону Хилла, которых, разумеется, предполагал задействовать в новом фильме. В этот процесс обычно включается все окружение режиссера: его семья, жена и дочери, друзья и приятели. Постепенно собирается костяк сценария, но идея пока еще расплывчата.
«В прошлом году у Джадда умерла мама, – говорит Лесли Манн, актриса и жена режиссера, – я думаю, что именно это послужило толчком к завершению сценария. Тогда основная идея, насколько я понимаю, оформилась в том виде, в котором и легла в основу сценария. Ну, а параллельные истории, в которых принимают участие Джона, Сет и Джейсон Шварцман, кажется, были у него практически готовы».
Джадд Апатов очень верен своим друзьям и соратникам, он задействует их в своих проектах каждый раз, в каком бы качестве он ни выступал – сценариста, продюсера или режиссера.
«Мой муж, – смеется Лесли, – невероятно щедрый человек. Его очень любят все, кто с ним работает. Он никогда не подведет тех, кто надеется на него или зависит от него. Огромное количество его энергии уходит на поддержку и продвижение друзей. С ним очень комфортно и легко работать. Он любит актеров, и они ему отвечают взаимностью».
Тем временем съемки в зале «Орфея» идут полным ходом, а мы перебираемся в бар на втором этаже. Отработав сцену, к нам присоединяется Сет Роген, похудевший, посвежевший и даже похорошевший, что вызывает удивление и шумный восторг журналистской братии.
«Да ладно вам, – отмахивается от нас актер, – захвалите! Никакой моей заслуги тут нет. Наняли мне тренера и диетолога, заставили тренироваться в зале каждый день – вот и результат. Теперь я постоянно голоден… Есть можно, конечно, вволю, но только то, что правильно для твоего организма, а значит, не очень вкусно», – заключает он с притворным вздохом. «Хотя мне нравится быть худым, девушки смотрят с интересом, энергичней себя чувствую, легче, лучше. Правда, иной раз так хочется гамбургер с пивком… Но нельзя. Сурова жизнь актерская! Если б я только раньше знал… А теперь уж поздно идти на попятный», – и он взрывается своим неповторимым хохотом. Мы говорим о картине, но Сет все больше отшучивается, не желая выдавать спойлеры.
«Никто не работает так, как Джадд. Он командует: “Просто говори, что в голову придет на эту тему” – и ты начинаешь нести все подряд, выдавать какие-то новые реплики, как-то иначе жестикулировать, играть… Он может полностью поменять сцену и сказать: “Давай попробуем по-другому, не так, как в сценарии”. Джадд поступает так не из неуверенности в себе, отнюдь – он вполне понимает, что делает. Его преимущество в том, что он знает, что мы не знаем, над чем мы работаем в данный момент. Понимаете? Трудно сказать, будет это смешно или нет, находясь в середине сцены. Сложно оценить сцену и с точки зрения того, как она впишется в картину. А он, в отличие от нас, актеров, знает также, что при монтаже фильма структура его может полностью поменяться. Никто не снимает так, что решение выбросить сцену из фильма принимается уже в процессе съемки. У него в голове есть видение картины целиком, тогда как мы идем от сцены к сцене».
Импровизация во время съемок всегда очень интересна. У каждого режиссера свой взгляд на нее, и далеко не все позволяют актерам импровизировать в поисках нужного тона для героя; часто актера сдерживают рамки режиссерского видения. Но у Джадда процесс идет как раз от актеров, которые активно вносят свою лепту в создание героев и диалогов в картине, деликатно направляемые режиссером именно в нужном направлении.
«Когда мы готовимся к съемкам фильма, мы стараемся делать все по сценарию. То есть встречаемся, обсуждаем ту или иную идею, репетируем, но фокусируясь на истории, которая пока остается только на бумаге, – объясняет Апатов. – Но мы не можем бесконечно искать варианты, тут нельзя отвлекаться. Собственно съемки обычно вносят коррективы в уже готовый сценарий. И тогда я позволяю актерам импровизировать, потому что из их ощущения сцены и окружения на площадке может родиться какое-то новое понимание героя и мотивации его поступков. Глядя на то, как они играют со своими героями и выдумывают диалоги, я более четко вижу, что нужно сделать и принимаю решение на чем-то остановиться».
По мере завершения съемки той или иной сцены к нашей беседе присоединялись Джона Хилл и Джейсон Шварцман, которые с искренним теплом и уважением говорили о работе с Джаддом.
«Я работал с Джаддом во всех его картинах, – говорит Хилл. – Я считаю, что он становится все лучше и лучше с каждым новым фильмом, и мы тоже растем вместе с ним. Мастерство набирается с опы- том. Я ужасно рад, что мне представилась возможность быть рядом с Джаддом и ребятами… Даже не участвуя в сцене, я стараюсь быть на площадке. Все, что ты хочешь знать об индустрии кинопроизводства – все это можно узнать непосредственно на съемках. Актерская профессия, как мне кажется, это лучший способ попасть на площадку. Я могу наблюдать за работой практически всех участников – режиссера, продюсеров, сценаристов и так далее. Если у тебя есть глаза, уши и интерес к кинопроизводству – на площадке ты найдешь все, что нужно».
Джейсон добавляет: «Чем мне нравится Джадд Апатов и его работы, так это тем, что ты начинаешь сочувствовать его героям, переживать за них. Несмотря на грязноватый, в общем-то, юмор, ты проходишь с ними через все идиотские ситуации и осознаешь, что, случись с тобой нечто подобное, ты бы именно так и реагировал. Мне кажется, как раз за это Джадда и любит большинство его поклонников. За узнавание самих себя в его героях. К актерам Джадд относится просто потрясающе. Он прилагает все усилия, чтобы поддерживать нас во всех наших начинаниях; всегда заботится о близких ему людях и о тех, кто по тем или иным причинам входит в его круг, и он находит их талантливыми. Лучшего помощника в продвижении карьеры не найти. Если Джадд увидел в тебе талант, он будет поддерживать и продвигать тебя изо всех сил».
Перед входом в театр «Орфей» стоит толпа, ожидающая начало «концерта» Адама Сэндлера, который будет сниматься для сцены в фильме. Среди приглашенных в основном любители комедии и завсегдатаи комедийных клубов со всего Лос-Анджелеса – а их тут немало. Джадд разослал в эти клубы листовки с приглашением явиться на съемки и провести с группой часов 10 съемочного времени. Можно только представить, какой каскад юмора обрушится на их головы, – Сет Роген и Адам Сэндлер приготовили кучу шуток и скетчей, чтобы у Джадда было достаточно материала для выбора при монтаже.
Если вы хотите предложить нам материал для публикации или сотрудничество, напишите нам письмо, и, если оно покажется нам важным, мы ответим вам течение одного-двух дней. Если ваш вопрос нельзя решить по почте, в редакцию можно позвонить.