«С художниками мы занимаемся одним и тем же – создаем образ»: интервью с Ольгой Сутуловой и Натальей Каневской

Ольга Сутулова и Наталья Каневская для Printed.

Расскажите историю вашего знакомства. На работе это случилось?

Ольга: Конечно, на работе. Вообще, этот тандем – актриса и художник по костюмам – не то чтобы редкий. И в каком-то смысле он более нормальный, чем актриса с актрисой.

Нам, как людям со стороны, это неочевидно.

Ольга: Есть круг профессий в кинопроизводстве, которые очень близко взаимодействуют друг с другом в творческом сосуществовании. С режиссерами дружить довольно сложно. (Смеются.) И с операторами тоже. А с художниками мы занимаемся одним и тем же – создаем образ. Наташа делает его своими средствами, я своими, и мы друг без друга не можем. Поэтому если с кем и сходиться на съемочной площадке, то с художником.

Наталья: У нас есть несколько этапов в работе. Сначала это препродакшн, когда мы с режиссером, оператором и остальными обсуждаем концепцию. Дальше каждый занимается своим. У меня происходят встречи с актерами, примерки, и надо найти баланс между тем, что мы придумали с режиссером и с оператором, и тем, что нравится актеру, который эту роль получил и не сидел с нами на всех читках. И это всегда интересный процесс.

Ольга: Да, у художника другой взгляд на все, как правило. Плюс ему приходится немного работать психотерапевтом. Потому что артисты – это маловоспитанные и неуправляемые люди, которые приходят на первую примерку и говорят: «Наташа, а вы вообще смотрели материал, знаете, что это за персонаж?» (Смеются.) И почему-то не получают по голове. Я имею в виду себя.

А чей взгляд чаще побеждает – актерский или режиссерский?

Наталья: Нет такого разделения.

Ольга: Такого нет.

Наталья: Ну и что значит взгляд? Кино – это совместное творчество, это же не взгляд художника, который рисует картину. Мы делаем проект вместе, это должна быть история, которую мы собираем как пазл. Как можно в пазле сказать, где твой взгляд, а где мой?

Ольга: Наша задача – прийти к общему решению. Иначе просто не будет никакого фильма.

То есть это скорее поиск общего решения, чем споры?

Ольга: Ну, вот мне с Наташей повезло. Был единственный раз, когда я вошла в костюмерную и сказала: «Нет, я это не надену. И все это никуда не годится». Это было еще до того, как мы познакомились. Но вообще я стараюсь всегда прислушиваться. Это даже удобно: есть человек, который понимает тему лучше, чем ты, это его профессия, он видит со стороны. Я могу расслабиться. Да, я могу сказать: «Слушай, мне кажется, моя героиня – человек застенчивый». А как Наташа подчеркнет ее характер, вообще не мое дело.

Наталья: Артисты, естественно, принимают участие в поиске костюма: в этой одежде играть им, в конце концов. Но, увы, есть актеры, которые не понимают, что образ это образ, что это не они, а персонажи. Моя задача в отличие от стилиста не сделать человека красивым, а придумать историю. Костюм, который я подбираю, может меньше подходить артисту, чем то, что он носит в жизни. Бывает и наоборот: человек становится суперкрасивым, более сексуальным, чем обычно. И вот есть два типа актеров. Есть те, кто пытается надеть на площадке то, к чему они привыкли, в чем им комфортно, и с такими всегда сложно. А есть люди гибкие, которые хотят что-то допридумать, что-то внести, и это нормальный диалог, творческий поиск. Конечно, идеи меняются в процессе примерок, и я к этому тоже готова. Нет такого, что я прихожу на примерку, и вот у меня десять костюмов на ваши десять сценарных дней, и все, или надевайте это, или будем менять актера. Хотя было в моей практике и такое, что меняли актера, а не костюм. (Смеется.)

А как характер передать одеждой? Это тоже в симбиозе с актером или актрисой происходит?

Ольга: Я думаю, что вначале характер прорабатывается режиссером и сценаристом. А дальше актер что-то привносит. Иногда мнения не совпадают, и мы ищем способ решить это небанально.

Наталья: Характер передать можно и одеждой, и интерьером. Про героя многое рассказывается не словами и не текстом: лучше всего в фильме работают метафоры и образы. Но это, конечно, совместная работа с режиссером, со сценарием, с историей.

Когда вы снимаете современность, создать образ сложнее, чем подобрать исторические костюмы для героя?

Наталья: Как ни странно, легче передавать характер современных героев, потому что там понятные зрителю коды, которые легко считываются. Взять наш проект «Содержанки»: вот ты надеваешь на руку героини кольцо в 20 карат – и зритель понимает, что у героини очень богатый муж, который ей это кольцо подарил. А сейчас мы работаем над проектом про 80-е (сериал «Игры». – Прим. ред.), и даже мне иногда сложно уловить эти настроения, потому что есть какие-то вещи, которые нам сегодняшним очень нравятся, но я понимаю, что тогда модные люди такое бы не носили. И надо найти баланс, чтобы объяснить, какого персонажа мы показываем, через одежду, которая для современного зрителя непривычна.

Ольга, а вам проще вжиться в героиню, когда есть костюм, соответствующий времени? Надели корсет – и чувствуете себя человеком из другой эпохи?

Ольга: Да, это в какой-то мере работает. Хорошая работа художника дает огромную помощь, это 50 процентов роли, иногда больше даже. Неважно, кринолин это или джинсы. Важно, что именно мы придумали, насколько мне это помогает. При этом одежда не обязательно должна быть удобной. Иногда наоборот. Часто это что-то, что тебе не идет, и ты чувствуешь себя уязвимой. Иногда это костюм, который тебе очень велик или, наоборот, мал, потому что нужно, чтобы тебе было физически некомфортно и неудобно. И в этом задача художника – помочь актеру такими методами воплотить персонажа. Туфли на два размера больше дают тебе совсем другую походку, другой способ существования.

Есть у вас какие-то любимые образы, созданные художниками по костюмам?

Наталья: Вот сейчас прошу подумать. (Смеются.)

Ольга: У меня их несколько. Понятное дело, есть Наташино черное платье из «Содержанок», любимое. Есть там же эпизод, где мы с йоги идем: вот он клевый. Потому что видно, что моей героине вообще наплевать: она настолько богатая, что ей все равно, что и как она носит. Поэтому просто легинсы, кардиган, шлепки какие-то… Для нее самый классный наряд – это какой-нибудь бомбер H&M, красиво и все, а то, что он стоит 16 долларов, ей все равно. Она вся в бриллиантах и так. Вот эти костюмы я очень люблю. Ну и конечно, люблю гардероб, который делала Надя Васильева для «Нирваны». Там, конечно, другая совсем была история.

Наталья: Вот пример, когда костюмы изменили весь ход фильма.

Ольга: Да, если бы не эти костюмы и грим – была бы очередная шаблонная история про питерских торчков.

А какие у вас, Наталья, любимые образы, которые вы создавали для кино?

Наталья: Ну, естественно, я скажу, что «Содержанки» – любимая работа, потому что она изменила не просто картину, а еще и стиль актрис, которые там снимались. Они все стали немножко дивами после этого.

Ольга: Наташа еще и изменила подход всей группы к работе художника по костюмам.

Наталья: Это правда, к нам стали относиться более серьезно.

Ольга: К художнику по костюмам стали относиться как к художнику. Потому что до этого не всегда и не у всех было ощущение, что это нужная профессия.

То есть это совсем недавно случилось.

Наталья: Честно говоря, последние несколько лет чувствуется это изменение: актеры теперь слушают и смотрят, что им предлагают, а не сразу являются с агрессией: «наверняка ничего хорошего нет, я все принесу из дома». Так бывало, когда я начинала работать, а сейчас такого уже нет.

Как думаете, в советское время художникам по костюмам работалось сложнее или проще? Легко было найти подходящие ткани, материалы?

Наталья: Мне кажется, так же. Потому что, еще раз, это не фэшн. Это создание образа, и иногда в сложности рождаются какие-то более интересные решения. Вообще, раньше меньше переодевались, и костюмов нужно было меньше, не было сериалов, потока, как у нас сейчас, когда надо много одежды. Каждый костюм был продуман до мелочей. В старых советских фильмах люди очень редко переодевались, и одежды, в принципе, было меньше. Ну, конечно, там были свои сложности, связанные с дефицитом, но не думаю, что художники по костюмам от этого терялись. Наоборот, они были гораздо более подкованные и профессиональные, чем мы сейчас.

Вы работали над «Чебурашкой» и вместе с художником-постановщиком сделали картину максимально интересной визуально. Костюмы специально для фильма шили или где-то искали?

Наталья: Ну, это пазл, который все вместе собирали, и он сложился. Почти все костюмы специально шили, но начали мы не с эскизов, а сразу с примерок. Художником-постановщиком были заданы цвета. Тогда я решила, что мы сейчас соберем одежду этих оттенков и будем на Лену Яковлеву примерять. Оттуда уже начали цеплять то, что нам всем нравится, и проверяли, смотрели. И потом уже систематизировали, какие-то костюмы взяли готовые, какие-то сшили. Образ рождался из нашей общей идеи, даже не эскизами и референсами, а прямо живьем на актрисе.

Елена Яковлева преобразилась в этом фильме. Ей понравилось, как она выглядит в этих шикарных костюмах?

Наталья: Конечно, она кайфовала! Ей нравились и прическа, и макияж, все вместе работало.

Если говорить вообще о современном кино, что вас зацепило из женских образов в сериалах, фильмах наших и зарубежных?

Наталья: Ну, смотря что считать последними. Я вообще почти год смотрела фильмы 80-х только. (Смеется.) Из последнего – ну, не совсем – мне понравился сериал «Убивая Еву». Берется шпионская история и героиня, которая, казалось бы, должна быть незаметная, вся в черном и сером, а у нее все от-кутюр, супермодное и цветное, и это абсолютно идеально работает. Тут и актрисе повезло, и художнику с ней повезло, очень классный фильм.

Ольга: «Наследники» тоже круто сделаны. Там как раз обратная история, когда герои одеты…

Наталья: Просто плохо одеты.

Ольга: Просто плохо одеты, на них вещи плохо сидят.

Наталья: И это прекрасно.

Ольга: И это о них говорит все.

Наталья: Я знаю таких людей, я их видела, они действительно выглядят так. Мне вот прямо тяжело смотреть каждый раз на эту героиню.

Ольга: Иногда ее так одевают, что хочется просто подойти и одернуть на ней эти брюки. (Смеется.)

Наталья: Да, ей или все мало, или на размер больше, но при этом я понимаю, что ей-то кажется, что она вот такого размера, и ей никто не скажет ничего. Она говорит, что ее размер S, и она может до L поправиться, но всегда будет носить размер S, у нее это на бирке должно быть написано.

Как и в «Содержанках», «Наследники» – история про богатых людей. В чем разница?

Наталья: Она огромна. «Наследники» – это old money, история людей, которые родились богатыми. Им давно уже все равно. Про это сейчас много пишут, пытаются этот стиль определить, называют «тихая роскошь», но пытаться повторить его бесполезно, если ты не родился очень богатым человеком. Там бренды есть, о которых мы не знаем, известные только между ними. Это все очень дорогая одежда, которая может при этом выглядеть просто как тряпки – но они сами между собой эти вещи узнают.

А вот сейчас еще феномен Барби возник. Все окрасилось в розовое, вы это замечаете?

Ольга: Да, из каждого «чайника» и телеграм-канала бьют эти розовые фонтаны. И бренды, и люди, которые хотят быть хоть сколько-то актуальными, стараются сейчас надеть что-то розовое. Ну а что, это такой радостный оттенок, почему бы нет?

Наталья: Розовый – классный цвет, многим нравится. Просто его раньше было сложнее искать, а сейчас он везде в магазинах. Скоро это всем надоест.

Есть ли в наших кино и сериалах такая же тенденция – создавать тренды? «Содержанки» повлияли на массы?

Ольга: Я думаю, что если и есть какой-то сериал, который повлиял на моду и стиль в Москве, то это «Содержанки» со своим неудержимым блеском, который в тот момент, когда мы снимались, считался таким…

Наталья: Немного неприличным.

Ольга: Да-да, а потом вдруг приходишь вечером ужинать и везде видишь этих девушек в пайетках.

Идея бренда одежды Natali Kanevski, видимо, напрашивалась?

Наталья: Ну, я давно шью. Это сложно было назвать брендом, потому что я шила для себя, а потом подруги хотели такие же наряды, и какие-то платья между проектами появлялись. А с «Содержанками» это превратилось из хобби в еще одно дело.

Кто ваши любимые фэшн-дизайнеры?

Наталья: Сейчас сложно сказать. Когда я училась, то ориентировалась на всяких безумных людей типа Вивьен Вествуд, Жан-Поля Готье, Марка Джейкобса. Для меня они всегда были интереснее и ближе, чем какая-то там тихая роскошь – Celine, Dior или Chanel.

Ольга: А я люблю просто одежду, причем желательно не современную. (Смеется.) В последнее время хожу в Наташиных платьях все время. И это очень удобно, во-первых, они круто сидят, во-вторых, открыл шкаф и взял и не нужно думать, как и что с ним сочетать. Еще винтаж люблю.

Наталья: Да, вообще, кутюр интересен винтажом. Мне не хочется зайти и на полном серьезе купить какую-то кутюрную вещь, чтобы в ней ходить. У нас другой образ жизни, мне кажется, у всех, кто связан с кино. А найти какие-то старые классные вещи – это интересно.

С какими сеттингами еще хотелось бы поработать? Фантастика, фэнтези, какие-то определенные периоды прошлого? Есть какой-то жанр неизведанный?

Наталья: Мне всегда казалось, что фантастика – это очень сложно, потому что ты начинаешь с нуля, тебе не за что зацепиться. Но у меня сейчас был один проект в этом жанре, реклама. И оказалось, что, в общем, процесс такой же: начинаешь работать с режиссером, а дальше концепция вырабатывается, и ты живешь в параллельной фантастической вселенной, где своя логика выстраивается. И это оказалось очень здорово, потому что нет оглядки, например, на прошлое, на факты, лишь неограниченный полет фантазии, и только ты сам можешь себя остановить.

Ольга: Мне тоже интересна какая-нибудь фантастическая история или сказка, нечто из другой реальности. А вообще я просто хочу, чтобы у меня был один костюм, очень хороший, но один, и чтобы в нем было максимально удобно.

Ольга, а вам хотелось когда-нибудь забрать полюбившийся костюм со съемочной площадки?

Ольга: Нет, я это не люблю. Мой персонаж – это другой человек. Хотя я же пижаму забрала у тебя. (Смеются.) Да, была такая леопардовая пижама, я не могла удержаться.

А часто бывает, что забирают?

Наталья: Постоянно, да. Мужчины забирают костюмы, потому что они не любят ходить по магазинам, и если на них хорошо садится одежда, они прямо целиком забирают весь гардероб и всегда радуются. И потом у них очень странные гардеробы. (Смеются.)

Ольга: Ничего ни с чем не сочетается, но выбросить не могут.

А был такой фильм, который вы бы смотрели и думали: ой, я бы в нем снялась только ради костюмов, чтобы в этом походить?

Ольга: Черт, я даже не знаю. Ну в каком-нибудь классном фильме про 70-е я бы снялась только ради того, чтобы ходить в клешах и в замшевом пиджаке на голое тело.

«Забриски Пойнт»?

Наталья: «Ночи в стиле буги».

Ольга: Да, скорее «Ночи в стиле буги».

А у вас, Наталья, было, чтобы при просмотре вы думали: о, я бы тоже хотела поработать над этим проектом?

Наталья: Ну это немножко другое чувство: понимание, как классно люди сделали.

Ольга: Или думаешь: блин, да что же вы так сделали, нужно было это сделать и это…

Наталья: Это когда неудачные проекты. Когда смотришь что-то, что тебе не нравится, думаешь: тут я бы сделала лучше, здесь я бы сделала так. А когда видишь что-то классное, то кроме радости и легкой профессиональной зависти не может быть других чувств. Зачем переделывать, если уже все хорошо?

Это и другие интервью читайте на страницах Printed.

Фотограф: Евгения Боярская, ассистент фотографа: Андрей Харыбин, стилист: Аэлита Ахмедова, ассистент стилиста: Татьяна Берсенева, визажист: Ольга Горячева