Самогонщики

Можно с уверенностью сказать, что у певца, автора песен, писателя и, наконец, сценариста Ника Кейва было необычное детство. Когда ему было двенадцать, он жил в австралийском штате Виктория, и отец одного из его приятелей периодически отвозил пацанов на много миль в глушь буша, вручал упаковку пива, пару дробовиков и сопровождал это все наставлением убить столько живых существ, сколько смогут.

В том же возрасте Кейв попробовал силы в собственноручном производстве алкоголя.

«Это просто, – говорит он, откинувшись в кресле в баре каннского отеля Martinez, неподалеку от которого проходит кинофестиваль с его фильмом в конкурсной программе. – Все можно устроить при помощи резиновой трубки. У меня был дружок, а у него за городом – маленький перегонный аппарат. Мы кипятили картофельную шелуху, потом нагнетали воздух, чтобы все это поступало по трубке через сахар и вытекало из другого конца. А дальше пробуешь чуток… и обблевываешь все эвкалипты в округе».

Наверное, эти неприглядные алкоэксперименты вновь промелькнули в памяти Кейва несколько лет тому назад, когда он взялся за роман Мэтта Бондуранта «Самый пьяный округ в мире» (2008). Эта основанная на реальных событиях история трех братьев, заработавших дурную славу домашним производством и подпольным сбытом самогона в лесах Вирджинии времен Сухого закона – рассказ остроумный, суровый и жестокий. В общем, превосходное чтиво на сон грядущий для человека, когда-то написавшего строки: «Отмечен кровью я и тьмой / И тысячью пороховых ожогов».

«Написано прекрасно, абсолютная, совершенно американская классика, – делится Кейв восторгом от книги за авторством внука одного из ее героев. – Мэтт, будучи Бондурантом, наверное, страшно горд тем, что он одной крови с тремя самыми крутыми говнюками на планете. Одного понять не могу – почему никто не взялся это экранизировать до нас».

Под «нами» подразумевается сам Кейв и австралийский режиссер Джон Хиллкот. В 2005 году эти двое уже поработали вместе над «Предложением» – Кейв писал, а Хиллкот снимал. С тех пор последний выпустил экранизацию «Дороги» Кормака МакКарти (с саундтреком Кейва), а первый написал пару книг, включая «Смерть Банни Манро», историю об одержимом сексом коммивояжере. И оба решили, что «Самый пьяный округ…» – отличная отправная точка для повторного киносотрудничества. Но путь от страниц к экрану оказался непростым.

«Действие происходит в период заката Дикого Запада и начала гангстерской эпохи, – рассуждает Хиллкот. – Поэтому для меня этот фильм – пересечение двух великих американских жанров: вестерна и гангстерского кино. Назовем его »вангстерским«, если угодно! Но оно не вполне традиционно: гангстеры тут не погибают в конце все скопом, чтобы зритель был доволен. И это была одна из причин, почему представителям студии нелегко было иметь с ним дело».

За время сложного препродакшна фильм сменил название четырежды: сначала «Самый пьяный округ в мире», быстро измененное на «Землю обетованную», снова «Самый пьяный округ…» и, наконец, «Вне закона»*. Интерес к нему изначально выражали Райан Гослинг, Майкл Шеннон, Скарлетт Йоханссон и прочие звезды. Однако в 2009-м все мероприятие казалось обреченным – Sony исключила фильм из своего расписания.

«Ну, по крайней мере Sony и прочие студии были очень откровенны, – говорит Хиллкот. – Говорили с нами предельно прямо: »Мы больше такое кино снимать не можем. Франшизу можем, дорогую комедию с нужными составляющими, ну и, в общем-то, все«. К тому же все происходило до «Железной хватки», и тогда все твердили »Вестерны – это яд для бокс-офиса«. В какой-то момент нам сказали: »Перенесите действие в город – и мы согласны«. Но мне в этой истории нравилась именно непривычность ее элементов».

«Они хотят снимать счастливое кино, а тут счастьем и не пахнет, – добавляет Кейв. – Но это все кажется очень актуальным теперь, когда западная цивилизация быстро движется к закату и соскальзывает в ледяную воду, подобно герою в конце »Самого пьяного округа«. Уже вот-вот она выберется из воды и сдохнет от воспаления легких…»

На протяжении почти двух лет «Самый пьяный округ…» был самым безденежным. Но в итоге он воскрес в качестве независимого кино, финансируемого тремя маленькими студиями – Annapurna Pictures, Red Wagon Entertainment и Benaroya Pictures. Единственным актером, оставшимся от первоначального состава, был Шайя ЛаБаф; в процессе Хиллкот завербовал целый список восходящих звезд, включая Тома Харди, Миу Васиковску и Джессику Честейн. «Кого-то потеряли по пути, кого-то нашли, – вспоминает режиссер, – но мне очень повезло, состав в итоге вышел идеальный».

Братья Бондуранты мало похожи друг на друга. Старший, Говард, в исполнении австралийского актера Джейсона Кларка – потрепанная войной развалина, любитель потребления собственной продукции. Младший, Джек (ЛаБаф) – амбициозный выскочка-молокосос, влюбившийся в дочь квакера (Васиковска). А средний, Форрест, движущая сила семейного бизнеса – грозный, задумчивый громила. Если учесть, что его играет Харди, возникает соблазн счесть этого героя эдаким захолустным Бэйном. Но, по словам актера, встретившего нас в футболке с лозунгом в поддержку ветеранов войны и впоследствии замеченного боксирующим с колонной в вестибюле отеля, это самый добрый и мягкий персонаж из всех, кого ему доводилось играть.

«Прежде всего, Форрест – это мамочка, – сообщает он. – Несмотря на то что физически он самый опасный из этой троицы, Форрест там для того, чтобы убирать, готовить, носить фартук, прятать деньги и присматривать за братьями. Короче, крутые парни такой херней руки не марают. У меня там латунный кастет, сигара в шляпе и борода а-ля Клинт Иствуд, плюс накачанные для «Бэтмена» мышцы – я ведь одновременно занят в двух проектах, вместо незаконного пойла незаконно халтурю по совместительству. Однако, помимо этого, у меня и кардиган вязаный есть, и носить я его не стесняюсь. Вот где мягкость. Кардиган – символ материнского инстинкта».

Несмотря на кардиганы – а Харди в процессе демонстрирует весьма элегантный модельный ряд, – это та мамочка, которую не стоит выводить из себя. Форрест способен не только причинить массу боли, но и пережить раны, которые свели бы большинство людей в могилу. И все это поддерживает самоувековеченную легенду Бондурантов: будто братьев невозможно убить.

«Мне понравилась эта часть книги, – объясняет Хиллкот. – На мифе о неуязвимости выросли целые нации, особенно Америка. А этот фильм по сути о людях, считающих себя бессмертными, и ужасающем понимании того, что в конце концов мы все умрем».

В «Самом пьяном округе…» братья могли бы отправиться на тот свет благодаря всемогущему чикагскому гангстеру Флойду Баннеру – небольшая роль Гэри Олдмана, который крадет у главных героев сцену, вооружившись автоматом Томпсона. Но главная угроза для них – Чарли Рейкс, чикагский полицейский, решивший положить конец веселью Бондурантов. В книге и первом варианте сценария Рейкс – ничем не выдающийся грязный коп. Но после того как роль предложили Гаю Пирсу, соотечественнику-австралийцу, сыгравшего главного героя «Предложения», персонаж дал крен в сторону безумия «Рокового города». Тут и его отношение к женщинам: в какой-то момент Рейкс глумится над дамой: «Я не из тех, кто станет пить из жирной чашки!» Тут и его суперхриплый голос. И, наконец, его волосы.

«Гай прислал фото с подписью »Вот так я хочу выглядеть«, – смеется Кейв. – У него там эта странная стрижка, которая тогда была в моде – неудавшейся моде. А еще он начисто сбрил брови. Мы с Джоном, помню, тогда просто переглянулись».

Вы, возможно, подумаете, что Пирс пытался скрыть таким образом последствия зашедшего слишком далеко мальчишника, но на самом деле у него была уважительная причина. «Это отражение тщеславия Рейкса – больного тщеславия, – поясняет актер. – В финальный монтаж не вошла часть отснятого материала, где речь шла о чистоплотности. У этого парня пунктик на тему волос и грязи. Ну, и к тому же Тому нужны были дополнительные волосы, чтобы налепить их себе на лицо в «Безумном Максе»…»

«Самый пьяный округ в мире» во многом перекликается с сериалом HBO про времена Сухого закона, «Подпольная империя» – и можно лишь мечтать о спин-оффе, в котором Рейкс и агент Ван Альден (Майкл Шеннон) объединяются для охоты на бутлеггеров и обмениваются секретами ухода за собой. Но в чем фильм Хиллкота стоит особняком – это в решительном изображении насилия. Глотки перерезают. Гениталии отделяют от тела и заворачивают в подарочную упаковку. Одного несчастного обмазывают смолой и обваливают в перьях так, что это выглядит куда болезненнее, чем в «Маленьком большом человеке». Версию, которую мы видели в Каннах, скорее всего не минуют ножницы цензоров, но даже в этом случае ряд сцен для некоторых может оказаться перебором.

Это касается и самих актеров. Если Дэйн ДеХаан, играющий второстепенного героя Крикета, к резне относится с большим воодушевлением: «У Джона есть одна особенность – он очень красиво показывает насилие. Кровопролитие и прочие жуткие вещи выглядят у него завораживающе», то Васиковска признает, что высидеть до конца ей было тяжело: «Я весь фильм ерзала в кресле. Одно дело – читать это в сценарии, и совсем другое – увидеть все своими глазами».

Ни Хиллкот, ни Кейв не придают этому особого значения («Многих передергивает. Но я просто пытаюсь сделать все прозаичным, как это происходит в действительности – быстро, хаотично, грязно», – в ответ пожимает плечами режиссер), но, возможно, они просто хотят наверняка приковать к себе внимание зрителей. В конце концов, это не просто очередное гангстерское кино – оно призвано заставить нас задуматься о современных проблемах.

«Там масса параллелей с сегодняшним днем – экономический кризис, политический кризис, война с наркотиками, – указывает Хиллкот. – У нас в какой-то момент в начале даже был монтаж того, что сейчас происходит с мексиканскими картелями, а ранее – кокаиновые войны 80-х, героин в Нью-Йорке… и так до времен Сухого закона».

Кейв согласен, что настоящие преступники в фильме – это власти, стремящиеся прикрыть Бондурантов: «Да в чем виноваты эти парни? В том, что спиртное пьют – и все? Окей, они, конечно, убили несколько человек, но настоящим преступлением мне здесь представляется сам Сухой закон. И сегодня все это может повториться. Семьдесят пять процентов заключенных в американских тюрьмах сидят там за употребление наркотиков или связанные с ними преступления».

Возможно, после всего этого «Самый пьяный округ в мире» представляется нашпигованным подтекстами, но как триллер он работает ничуть не хуже. К тому же у этого кино – а чего еще ждать от фильма, сценарий к которому писал Ник Кейв? – убойный саундтрек с блюграсс-каверами на такие вещи, которые вряд ли кто-то ожидал услышать в стиле блюграсс. Болотная версия «White Light/White Heat» от Velvet Underground, звучащая во время финальных титров, особенно выделяется своим своеобразием.

«Чего мы точно не хотели – так это достопочтенного саундтрека из старых блюграсс-песен в исполнении ведущих американских сессионных музыкантов, – говорит Кейв. – Нам нужно было нечто п….нутое в духе панк-рока – и мы придумали этот резонирующий шум, а потом позвали для записи легендарных кантри-певцов типа Ральфа Стэнли, Эммилу Хэррис и Вилли Нельсона. Они сначала такие: »Это еще что за х…я?« – но потом все равно спели, так у нас и получилось это диковатое напряжение между их потрясающими голосами и этой странной ублюдочной музыкой».

Так заканчивается странная сага «Самый пьяный округ в мире». А если вас до сих пор продолжал занимать вопрос о смене названия – вот вам ответ.

«Проблема была в том, что The Wettest County звучало похоже на The Wettest Cunt**», – буднично объясняет Кейв. – В интернете уже ходил вирус – или вирусный ролик, не суть – про вычеркивание буквы «о» и тому подобные шуточки, короче, в итоге выходило название порнофильма. Такого сельского порнофильма«.

»Но, с другой стороны, в этом могли быть свои преимущества, – задумчиво добавляет Хиллкот, возможно, мысленно внося поправки в собственное определение «вангстерский»***. – У нас ведь тут Том, Шайя и Джессика, и люди определенно пошли бы на сельское порно с таким составом!"

Примечания:

* В российском прокате остановились на первом варианте, одноименном с книгой
** По-английски wettest в переносном смысле – самый пьяный, в прямом – самый влажный, а cunt – грубое название вагины
*** wangster (western+gangster), wang – сленговое название пениса