Система координат

"Это просто прибытие", – говорит Сэм Мендес, обладатель "Оскара" и премии Лоуренса Оливье, а теперь одиннадцатый режиссер бондианы и, похоже, любитель приуменьшить.

19 февраля, съемки "007: Координаты "Скайфолл"" – 23-го для Бонда и третьего для Дэниела Крейга – перевалили за середину, и EMPIRE общается с Мендесом в его офисе на студии Pinewood, где есть две достопримечательности – постер к "Проклятому пути" (понятно) и радиоуправляемая игрушечная крыса (не очень понятно), которую режиссер увлеченно гоняет по кабинету. Это наш первый разговор с конца 2008 года, когда Мендес занимался раскруткой "Дороги перемен" и монтажом своего последнего фильма – камерной дорожной комедии "В пути". И вот, попав, как говорится, с корабля на бал, после своего "самого-самого маленького фильма" Мендес снимает наиболее масштабный проект в своей карьере. "Полезно бывает, для разнообразия", – усмехается он.

Это его первое интервью по поводу фильма, который одновременно позволит 46-летнему англичанину осуществить свою детскую мечту и подняться в заоблачные выси, где обитают создатели блокбастеров. Мендес разрывается между желанием рассказать о своем видении новой картины и невозможностью раскрыть все карты. ("Со временем я смогу быть помногословнее", – говорит он извиняющимся тоном). Видимо, именно поэтому он старается нивелировать значимость сцены, съемки которой мы увидим сразу после заката.

"Сначала задание приводит Бонда в Шанхай. Там он получает информацию, что человек, которого он ищет, находится в Макао. В итоге след приводит его в казино на озере. То, что вы сейчас увидите – всего лишь промежуточная сцена. Это просто прибытие".

Разумеется, все детали, касающиеся персонажей и сюжета, будут сохранены в секрете до выхода фильма – это правило неукоснительно соблюдается при съемках всех фильмов бондианы. Зато Мендес охотно рассказывает о том, как "авторский" режиссер подписался на крупнобюджетный киносериал, который в два раза старше его творческой карьеры. "Тебе выдают массу людей, работавших над предыдущими фильмами, – говорит Мендес, – если они тебе нужны. Надо сказать, мне совершенно никого не навязывали и нарочно не приводили – не считая Дэниела Крейга и Джуди Денч!"

С собой Мендес привел своего постоянного оператора Роджера Дикинса, и был рад новой встрече с художником-постановщиком Деннисом Гэсснером, который работал с ним на съемках "Проклятого пути" и "Морпехов", а после делал "Квант милосердия". Второй режиссер "Казино "Рояль"" Александр Уитт также задействован в съемках, а для работы над трюками и спецэффектами Мендес взял ветеранов бондианы: Гэри Пауэлла и Криса Корбулда, который приехал прямо со съемок фильма "Темный рыцарь: Возрождение легенды".

"Конечно, когда я снимал "В пути", мне не слишком были нужны спецэффекты, – смеется режиссер. – Но тут специалист в этой области – ключевая фигура. Крис Корбулд идет в титрах пятым или шестым, и на это есть свои причины. Когда вы смотрите "Начало" или "Темного рыцаря" и видите его имя, вы понимаете, кому обязаны феерией на экране. Я имею в виду, он не просто определяет, как должен произойти взрыв, но и где он должен произойти, и какого типа взрыв, и…"

Внезапно, как будто по сигналу, офис сотрясает звук взрыва, и с деревьев за окном срываются потревоженные птицы. "Ух ты. Как-то даже слишком громко. Вот, как раз к слову – это работа Криса, – улыбается Мендес, но в глазах у него тревога. Он смотрит на телефон, как будто боится, что оттуда сейчас потоком хлынут плохие новости. – Да, солидно бабахнуло. Надеюсь, взорвалось то, что должно было. Взрывы ведь бывают запланированными и незапланированными…"

Раздается еще один взрыв. Пора выдвигаться на площадку. К счастью, оказывается, что взрыв был вполне запланированным. Это просто прибытие.

Небо озаряется сполохами света. На Pinewood опустилась ночь, и после серии тестовых взрывов, которые мы слышали из офиса Мендеса, начинается настоящее световое шоу. В морозном ночном воздухе расцветают золотисто-красные хризантемы, освещая бутафорскую, но от того не менее впечатляющую дальневосточную роскошь. Студийный резервуар с водой превратился во вход в казино "Золотой дракон". Оправдывая название, лестницу, ведущую ко входу, охраняют два огромных дракона: пасти разинуты в безмолвном реве, глаза светятся яростью, головы увенчаны изогнутыми рогами. Оба ярко подсвечены – красным, желтым, оранжевым. Изящные крыши украшены огнями, изогнутый мост – как ворота над водной гладью, на которой покачиваются китайские фонарики.

На борту лодки, неторопливо плывущей к ступенькам казино, стоит агент 007 – Дэниел Крейг: тонкие губы поджаты, голубые глаза настороженно блестят. Смокинг от Тома Форда идеально сидит на его поджарой фигуре. Аккуратные лацканы и силуэт, модный в 60-х, – отсылка к месту и времени рождения легендарного агента. Волосы, некогда вызвавшие бурю негодования у приверженцев лозунга "Бонд – не блонд", аккуратно подстрижены и уложены. За его спиной взрываются фейерверки, но агент 007 не может позволить себе отвлечься: он полностью сосредоточен на своем задании и на встрече, которая состоится в казино.

Мы заходим в темную беседку, где на здоровенном плазменном экране можно видеть сцену глазами оператора Роджера Дикинса. Ярко освещенная фигура Крейга в центре экрана рассекает филигранно выверенную композицию; он скользит над водой, освещаемый сногсшибательным световым шоу, чьи сполохи и блики порой пугающим образом искажают его силуэт. Это, пожалуй – нет, определенно, – самые живописные несколько секунд из всех фильмов про Бонда, что мы видели.

"Бонд вернулся из царства мертвых", – многозначительно говорит Деннис Гэсснер, и сцена сразу начинает смахивать на переправу через реку Стикс (лица лодочника не разглядеть – может, это Харон?). Одно понятно точно – это не просто прибытие. Прошло почти четыре года, и агент 007 больше не балансирует на краю пропасти. Джеймс Бонд вернулся.

Карьера социопатического джентльмена, придуманного Яном Флемингом, один раз уже висела на волоске. Юридические проблемы вынудили Тимоти Далтона отказаться от роли; Берлинская стена успела упасть, а Холодная война – оттаять, пока агент 007 вновь вернулся на экраны в теле Пирса Броснана. Но ни у одного другого актера не было таких длительных перерывов между миссиями – по крайней мере без привлечения временных заместителей. Банкротство судии MGM привело к тому, что недавно перезапущенная франшиза впала в кому, не успев толком набрать обороты. Но Крейг старался не терять надежду, попутно отвлекаясь то на ковбоев и пришельцев, то на готичных татуированных хакерш, что, впрочем, было совершенно несопоставимо в плане кассовых сборов ни с "Казино "Рояль"", ни с "Квантом милосердия". Неудивительно, что актер так рад своей новой миссии.

"Я относился ко всему этому сугубо оптимистически, – рассказывает Крейг два месяца спустя после своего простого прибытия в казино, сменив смокинг на джинсы и серый свитер. – В этой ситуации я все равно ничего не мог сделать. Конечно, можно было названивать и канючить "пожа-алуйста", но я так не умею. Поэтому я просто думал: "Все образуется само собой, а если нет – значит, не судьба". Однако чем дольше длилось ожидание, тем больше мне хотелось сняться в следующем фильме про Бонда, и, к счастью, предварительная работа все равно продолжалась. Сценарий вышел отличный, и у нас было время как следует подготовиться, куда тщательнее, чем к другим фильмам. И в проекте появился Сэм".

Своим участием в бондиане Мендес в основном обязан Крейгу. Они подружились на съемках гангстерской драмы "Проклятый путь", а потом, в 2009 году, случайно встретились на вечеринке, тогда Крейг играл на Бродвее в пьесе "Затяжной дождь" вместе с Хью Джекманом. Во время разговора Крейга осенило. "А не хочешь сделать следующий фильм о Бонде?" – спросил он у Мендеса. "О. Не уверен…" – ответил тот. Однако по дороге домой режиссер никак не мог перестать думать об этом предложении. Придя домой, он уже принял решение. "Прежде всего, мне было очень приятно получить это предложение именно от Дэниела, – говорит Мендес. – Одна из причин, по которой я согласился: для меня, как и для многих, "Казино "Рояль" вновь открыло глаза на возможности Бонда. Впервые он ощущался как реальный человек в реальной ситуации. Как нечто основательное".

Ничуть не умаляя основательность Дэниела Крейга, отметим, что большое возвращение – довольно удачно совпавшее с 50-летием "Доктора Ноу" – примечательно не только его участием. Помимо великолепной съемочной группы (также включающей в себя Джейни Темайм – художника по костюмам всей поттерианы), в "Скайфолле…", по словам продюсера Майкла Уилсона, "лучший актерский состав за долгие годы". Это и (оскароносная) Джуди Денч, которая появится в бондиане уже седьмой раз, и (номинант на "Оскар") Альберт Финни, чье участие в фильмах о Борне, очевидно, не сочли за предательство, и (номинант на "Оскар") Рэйф Файнс, играющий таинственного мистера Мэллори, и две девушки Бонда – неотразимая Наоми Харрис и знойная Беренис Марло. Бен Уишоу станет новым Кью (его Мендес пока не может обсуждать: "Я пытаюсь удержать хотя бы обрывки пресловутой завесы тайны, если такое вообще возможно в этой индустрии", – смеется он.) В роли злодея с многообещающим именем Сильва – Хавьер Бардем, блестяще сыгравший жуткого Антона Чигура в "Старикам тут не место".

"Отличный материал и мощный, сложный сюжет, – говорит Бардем, чья повседневная одежда никак не выдает внешности нового злодея. – Сэм рассказал мне о своем видении этого персонажа, и я ему ответил: "Слушай, очень интересно, это будет весело ". В общем, есть где развернуться".

О коварных планах Сильвы мы пока ничего не знаем ("Тут ни о чем нельзя рассказывать!" – восклицает Бардем), но Уилсон сообщил, что в новом фильме "Бонд будет защищать МИ-6 и свою страну". (Слухи о том, что в "Скайфолле…" Джуди Денч в последний раз появится в роли М, пока не подтвердились). Деннис Гэсснер, который, по всей видимости, учился искусству замалчивания у Коэнов, с которыми не раз работал, сказал нам только одно: "Весь фильм – об иллюзиях". Судя по тому, что мы увидели за время своего пребывания на съемках (с февраля по апрель) Сильва занимается чем-то, связанным с компьютерами и контролем информации.

Очень важный момент: Мендес и сценаристы фильма Нил Первис, Роберт Уэйд и (номинант на "Оскар") Джон Логан решили обрезать все сюжетные нити, тянущиеся от "Казино "Рояль"" и "Кванта милосердия". "007: Координаты "Скайфолл"" – это совершенно новая миссия, в ходе которой Бонд побывает в Шотландии, Стамбуле, Китае и Лондоне. И хотя тайная организация "Квант", возможно, появится в следующих фильмах, по словам Уилсона, "в этой истории они не задействованы".

Если "Казино "Рояль"" – история происхождения, а "Квант милосердия" – история мести, то какими словами можно описать "007: Координаты "Скайфолл""? В качестве ориентиров Крейг и Мендес оба называют "Из России с любовью" и "Живи и дай умереть" ("Очень мрачный фильм, даже страшный", – отзывается о нем Мендес). Также есть намеки на то, что это будет "Голдфингер" новой эпохи бондианы. "Я был бы просто счастлив", – говорит по этому поводу Мендес, подтверждая, что фильм будет "менее серьезным, чем два предыдущих". Возвращение Кью обещает больше новых гаджетов. Новый фильм не обойдется и без традиционного серебристого Aston Martin DB5, что подтверждает слова Крейга о том, что они хотят сделать нового Бонда "максимально приближенным к классике". Пообщавшись с Мендесом, Темайм, Гэсснером, Пауэллом и Корбулдом, мы поняли, что можно рассчитывать также на отсылки к "Лицензии на убийство" и "Живешь только дважды".

Но как еще можно описать картину на данном этапе? Мы спросили человека, для которого это уже 13-й фильм про Бонда: постановщика спецэффектов Криса Корбулда. Какова, по его мнению, уникальная особенность этой части? "Пожалуй, ее "артхаусность", – говорит Корбулд. – Мне кажется, люди не раз при просмотре подумают: "Какой красивый кадр!"" Он делает паузу. "Но вы не подумайте, экшна там тоже полно!"

Все подозрения, что над новым Бондом будет незримо витать дух фестиваля "Санденс", испаряются, когда мы возвращаемся в Pinewood сразу после пасхальных каникул. На съемочной площадке кипит работа над воссозданием лондонской подземки – точнее говоря, станции "Темпл" и находящихся под ней тоннелей с кирпичными арками. Здесь будет сниматься сцена, в которой Бонд гонится за Сильвой (и в какой-то момент свисает с крыши последнего вагона). Апофеозом сцены станет поезд, пробивающий потолок тоннеля, и последующий взрыв. В рамках одного дубля мы видим, как Крейг целится в Бардема из своего Walther PPK, поймав его на середине металлической лестницы, однако тут за его спиной с диким грохотом обваливается часть тоннеля, поднимая клубы пыли и взметая языки пламени. Крейга толкает вперед – прицел сбит, момент упущен, – а из дыры позади него извиваются, как щупальца, искрящиеся силовые кабели.

Корбулд также рассказывает нам об "огромном взрыве" и "сумасшедшей перестрелке в загородном доме с использованием зажигательного оружия и пулеметным обстрелом с вертолета". Все, заверяет нас Корбулд, "такое прямо в лоб".

"Прямо в лоб" не очень вяжется в нашем представлении с режиссером, сделавшим "Красоту по-американски", "Дорогу перемен", "В пути" или даже, давайте уж начистоту, "Проклятый путь" и "Морпехов". Мы поинтересовались, что заставило человека, который всегда ценил искусство превыше коммерции, взять на себя риск стать винтиком в машине бондианы, где за него все решают продюсеры?

"Если бы мне хоть на мгновение показалось, что я стану винтиком, я бы не согласился, – говорит Мендес, который считает фактором риска как раз самого себя. – Барбара Брокколи и Майкл Уилсон знали, что не получат ничего, если не рискнут и не скажут: "Делай так, как тебе нравится". Конечно, наделить меня такими полномочиями – огромный риск, но они на него пошли. И я совершенно не ощущал, чтобы за меня что-то решали".

Мендес был верным поклонником бондианы еще с тех пор, как увидел в кино "Живи и дай умереть". Вряд ли ему стоит расценивать себя как фактор риска, ведь он прекрасно знает все правила этой игры: "Всегда должны быть женщины, отношения которых с Бондом не лишены определенной колкости. Это первое правило.

Второе: он не совсем от мира сего, то есть его невозможно представить посреди обычной улицы в каком-нибудь городе. Он не Борн. Борн – пехотинец. Если зайти утром на станцию "Ватерлоо", там запросто можно встретить Борна. С Бондом так нельзя. У него должно быть некое собственное пространство.

Также он не может работать в тандеме с мужчиной своего возраста. Никаких Бутчей и Санденсов. У него не бывает партнеров. Там есть только напряжение в его отношениях с начальством МИ-6 – и с женщинами".

"Работать с этими правилами было очень интересно. Как только ты их усваиваешь, у тебя огромная свобода действий в их пределах, – продолжает Мендес. – А еще безумно приятно делать фильм, в котором не приходится балансировать на грани между жанрами и работать в полутонах, что я обычно делал раньше. Здесь главное – напряжение и экшн, и именно этого я добиваюсь, но также я стремлюсь создать эмоциональную вовлеченность, которую вы, возможно, не видели раньше в бондиане. Здесь будет не просто миссия, но и развитие персонажа".

Мендес пообещал нам, что в "Скайфолле…" Бонд "достигнет своих физических пределов". Он хочет поднять персонажа "на новый уровень, выдернуть его из привычной среды, чтобы Дэниелу не приходилось играть то, что он уже играл и чтобы мы смогли показать – мне надо сформулировать это так, чтобы не сболтнуть лишнего, – некую личную историю его персонажа".

Согласен ли с этим Крейг? Насколько далеко Бонд выходит за пределы привычной среды?

"Да он всегда далеко за этими бл…кими пределами! – смеется актер. – Постоянно свисает с крыши какого-нибудь очередного здания – насколько такое вообще может быть привычным? Я к такому точно не привычен. Мне кажется, здесь уместнее говорить о проверке на прочность. Мы проверяем на прочность всех персонажей – физически и эмоционально, и делаем это настолько жестко, насколько позволяет вселенная бондианы. И это наша основная цель".

"007: Координаты "Скайфолл"" выйдет в прокат 26 октября

Разбудить Бонда после семилетней спячки было доверено создателям "Золотого глаза".

Они начали фильм с невиданной вступительной сцены

Итак, Холодная война закончилась…

Мартин Кэмпбелл (режиссер): Как вы, наверное, помните, из-за различных юридических проблем на MGM фильмы о Бонде не выходили целых семь лет. В прессе много злословили по поводу длинной паузы после фильмов с Далтоном, которые считались вроде как неудачными. Все ощущали, что на этом бондиана может закончиться. Писали, что у агента 007 истек срок годности, что он устарел и не годится для девяностых и прочую фигню.

Барбара Брокколи (продюсер): Все время звучали вопросы типа "А нужен ли миру Джеймс Бонд?" Берлинская стена рухнула, Советский Союз распался. Но мы считали, что после этого мир стал еще опаснее! Стало труднее понять, где зло, а где добро. Мне кажется, что в Бонде Пирса Броснана отразились изменения мирового порядка и то, что этот новый мир еще сильнее, чем прежде, нуждался в героических деяниях.

Кэмпбелл: На фильм нам выделили 55 миллионов долларов, что было до смешного мало. Зато у нас был великолепный новый Бонд…

Пирс Броснан (Джеймс Бонд): Люди говорили: "Холодная война закончилась, с кем ему теперь сражаться?" Но злодеи будут всегда. Чтобы совершать подвиги, Джеймсу Бонду необязательно жить в эпоху Холодной войны.

Крис Корбулд (постановщик спецэффектов): Все мы понимали, что если мы напортачим, то это, скорее всего, будет последний фильм о Бонде. За время этой семилетней паузы появилось немало выдающихся лент. После таких фильмов, как "Правдивая ложь", Бонд просто обязан был выйти на новый уровень. Было крайне важно снять великолепный бондовский фильм.

Питер Ламонт (художник-постановщик): Мартин Кэмпбелл спросил меня, какой был мой последний фильм. Я сказал: "Правдивая ложь", и он весь побледнел. После этого всякие сомнения в том, что я буду художником-постановщиком, отпали. Все почему-то считали, что мы с Джимом Кэмероном только и делали, что обсуждали бондовские фильмы, хотя, если честно, мы о них вообще ни разу не говорили!

Корбаулд: Все это нашло свое воплощение в начальной сцене. Все выложились на 150 процентов. Мы отчаянно хотели, чтобы все вышло как надо.

МОТОК РЕЗИНОВОГО ТРОСА, ДА ПОДЛИННЕЕ…

КЭМПБЕЛЛ: Бондиана традиционно славится экшн-сценами, подобных которым люди еще не видели. Я написал весь эпизод, распланировал его и сделал раскадровки, хотя снимала его вторая группа. Головокружительная высота – это всегда фантастически сильный элемент. Я навсегда запомнил изумительный прыжок на лыжах, снятый одним планом ("Шпион, который меня любил", 1977 год). Это, наверное, самый замечательный трюк во всей бондиане.

ЛАМОНТ: В "Мальчиках из Бразилии" я снимал на плотине Кёльнбрейн. Это самая высокая плотина Австрии, но есть одна проблема: она такая широкая, что выглядит приземистой! А вот плотина Верзаска в Швейцарии расположена в ущелье, а оно хоть и неглубокое, но такое узкое, что, если смотреть с самого дна, плотина кажется высоченной! Здесь мы и решили снимать.

БРОККОЛИ: Этот трюк вживую исполнил Уэйн Майклз. Кажется, он побил тогдашний мировой рекорд.

УЭЙН МАЙКЛЗ (КАСКАДЕР): От одного вида этой плотины мурашки по коже пробегали! Люди в полном молчании бродили по ней и боязливо смотрели вниз. Никто еще такого не делал. Могло произойти что угодно. Травматологическая клиника была в полной готовности, рядом стоял вертолет, на котором в случае чего меня должны были тут же доставить в больницу. Как сейчас помню: стою я на вершине плотины и краем глаза вижу маленького итальянца-крановщика. И когда я уже был готов к прыжку, он вдруг начал креститься!

КЭМПБЕЛЛ: Мы все сняли за один дубль – еще одна удивительная особенность этого прыжка. Он все сделал за один дубль, и прыжок был самый настоящий.

БРОККОЛИ: Когда трос натянулся, Уэйн на миг потерял сознание, но до этого успел вытащить пистолет.

МАЙКЛЗ: Когда я спрыгнул с плотины, я почувствовал себя листком, клочком бумаги на ветру. Меня мотало из стороны в сторону, было очень трудно удерживать нужное положение. Когда трос размотался полностью, все услышали мое "А-а-х-х-х" – эхо разнеслось на всю долину. Инерция была чудовищная, мне пришлось очень нелегко. И после этого за тысячные доли секунды вытащить пистолет, чтобы он попал в кадр, – весьма непростая задача! Меня часто спрашивают, о чем я думал, когда прыгал. Так вот, перед глазами у меня стояло лицо Мартина, который орет на меня, потому что я не вытащил пистолет!

СТУДИЯ PINEWOOD БЫЛА ЗАНЯТА…

ЛАМОНТ: В Pinewood у нас была куча проблем. Там шла работа над "Первым рыцарем", а наши съемки без конца откладывались. В конце концов мы решили поискать другую площадку и выбрали завод Rolls-Royce в Ливсдене. Мы превратили четыре старых цеха в съемочные павильоны, а снаружи было полно свободного места. К тому же там уже была взлетно-посадочная полоса, потому что во время войны здесь строили самолеты Mosquito. А теперь там катают "Гарри Поттера" (экскурсионный маршрут по киностудии – EMPIRE)!

ШОН БИН (АЛЕК ТРЕВЕЛЬЯН/АГЕНТ 006/ЯНУС): Мало кому пришло бы в голову снимать кино в таком месте – оно совершенно скучное, с ничем не примечательными зданиями. Но декорации получились прекрасные.

БРОСНАН: Привидений в Ливсдене не было: никаких призраков шестидесятых, Шона Коннери или Роджера Мура. Мы все начинали с чистого листа.

КЭМПБЕЛЛ: Я решил, что представить миру нового Бонда в самом неприглядном виде – в туалете, да еще головой вниз – было бы очень неплохо, потому что в этом есть некая ирония. К моему изумлению, продюсеры со мной согласились!

БРОККОЛИ: Вы видите Бонда, делающего этот невероятный прыжок, а потом вы видите Пирса в таком необычном положении. Это забавляло Мартина!

БИН: В первый день съемок я должен был выскочить из-за угла с пистолетом в руке и застрелить двоих парней… Вот, думаю, здорово! Я и вправду снимаюсь в бондовском фильме! И все мои ожидания оправдались. Уже в самый первый день довелось пострелять, и дальше все пошло в том же духе. Помню, как перед началом съемок в своей гримерке я надевал черную рубашку и всякое военное снаряжение. Это было по-настоящему волнующее переживание.

КЭМПБЕЛЛ: Идея заключалась в том, чтобы Алека играл кто-то, убедительно выглядящий как агент 00, а Шон несколько раз рассматривался в качестве кандидатуры на роль Бонда.

БИН: Для роли Бонда я не совсем годился, но зато сыграл агента 006 – и таким образом навсегда лишился возможности быть агентом 007!

КЭМПБЕЛЛ: Мне страшно нравится сцена, в которой Бонд прячется за тележкой, и слышен скрип колес. Там нет музыки, просто скрип в тишине. Я спер этот момент из "Дикой банды" Сэма Пекинпа. Там есть эпизод, когда у Холдена с компанией фургон начинен динамитом, у одного из вражеских солдат сдают нервы, он стреляет в них, и командир приказывает его расстрелять. Я это позаимствовал. В подобных сценах порой нужна такая шокирующая встряска.

МОТОЦИКЛ, САМОЛЕТ, ОБРЫВ…

ЛАМОНТ: В фильме есть замечательный кадр с горной панорамой, которую Дерек Меддингс дорисовывал на стекле. Мы сняли взлетно-посадочную полосу сверху. Потом для нас сделали модель, мы ее сняли, затем вырезали место под полосу и наложили кадры с взлетающим самолетом. И так мы делали все. Компьютерной графики в те годы почти не было. Все делали по-настоящему!

МАЙКЛ ДЖ. УИЛСОН (ПРОДЮСЕР): Прыжок на мотоцикле тоже снимали в Швейцарии. Трамплин мы построили осенью, потом пришлось ждать снега. Каскадер Жак Мальнюи взлетал на мотоцикле и открывал парашют. Мы все делали вживую. А весной, когда началась оттепель, мы спустились и собрали то, что осталось от мотоциклов. Этот трюк начался осенью с постройки трамплина, а закончился сбором обломков весной.

КЭМПБЕЛЛ: Жаку, кажется, раз семь пришлось летать над пропастью глубиной в шесть тысяч футов, или сколько там было. Совершенно потрясающая задача! Идея была в том, чтобы поставить Бонда в положение, из которого вроде бы нет выхода. Взлетно-посадочная полоса заканчивается этим треклятым обрывом – что ж, бл…, ему делать-то? В этом вся соль. Бонда все время нужно ставить в безвыходные ситуации. Я серьезно опасался, что мы перегнем палку с этим затяжным прыжком за падающим самолетом, но мы действительно рассматривали возможность снять эту сцену вживую.

КОРБУЛД: Все сочли это совершенно невероятным, но с данным конкретным типом самолетов такое действительно возможно. Припоминаю, это был Pilatus Porter, а на нем можно… кажется, это называется "флюгировать винт" – так, что самолет падает очень медленно. Поэтому теоретически Бонд мог запрыгнуть в него. Но в кадре, где он залезает в дверной проем, он просто висит на проволоке… Пожалуй, не самая наша выдающаяся сцена.

ЛАМОНТ: Взрыв на заводе снимался на крошечной миниатюре. Этим занимался Дерек Меддингс. Он сделал и другие отличные штуки. Миниатюры надо снимать очень аккуратно, следить, чтобы пламя не выглядело слишком большим. Но Дерек долго работал в "Thunderbirds" (фантастический кукольный сериал 60-х годов – EMPIRE), и взрывать ему там доводилось массу всего.

КЭМПБЕЛЛ: Я никогда не считал "супергероизм" несовместимым с той "реалистичностью", которой старались придерживаться в "Лицензии на убийство". Мы просто стремились сохранить лучшие черты бондианы: трюки и юмор. Фильмы о Бонде пользуются успехом вот уже пятьдесят лет. Очевидно, что-то в них схвачено верно. Да практически все верно схвачено! Так нахера их переделывать?

ТИМОТИ ДАЛТОН – "Лицензия на убийство"

За двадцать лет до "Казино "Рояль"" смелый новый Бонд взбунтовался, показал клыки и до предела обострил ситуацию. И пусть Тимоти Далтон служил агентом 007 недолго, забыть его невозможно

Настроение Тимоти Далтона – на небывалой высоте. И дело не только в ослепительном мартовском солнце над Лос-Анджелесом, где живет кинозвезда. И не в том, что актер собирается лететь в отпуск вместе с сыном. Далтон сияет главным образом потому, что его любимый клуб "Манчестер Сити" только что разгромил "Челси" на стадионе Этихад. Далтон смотрел матч по спутниковому ТВ, вцепившись в сиденье стула.

"Получил ли я удовольствие? Ну да, получил – от результата! – смеется актер. – Когда ты серьезно чем-то увлечен, без нервов не обойтись. И вообще это прекрасно, когда возвращаешься в строй и выигрываешь "два-один"".

Далтон – человек осторожный. Он никогда не станет петь "Blue Moon" (неофициальный гимн "Манчестер Сити"), не дождавшись финального свистка, и тщательно обдумывает каждое предложение, которое ему поступает. Возьмите Джеймса Бонда. В 1968 году, когда валлийский актер купался в лучах славы после "Льва зимой", Альберт "Кабби" Брокколи призвал его к себе, поманив желанной ролью супершпиона. "Внесем ясность: он не предлагал мне сыграть Бонда, – говорит Далтон. – Но в конце встречи спросил, хотел бы я его сыграть или нет. И я ответил "нет", потому что это смешно – играть Бонда после Шона Коннери. Как я мог согласиться? Как вообще кто-либо мог на такое пойти?"

Действительно, человек, который согласился, Джордж Лазенби, успел выполнить всего одно задание. Пока Далтон продолжал блистать в кино ("Грозовой перевал", "Кромвель", "Мария – королева Шотландии"), следующий Бонд, Роджер Мур, делал киносериал все более легкомысленным. Что Далтон думал про переглядывающихся венецианских голубей и костюмы "сафари"? "Я был и остаюсь в восхищении от того, как Роджер… как бы это сказать, – он давит смешок. – От его вкрадчивой, непревзойденной манеры насмехаться над собой. Фильмы с Роджером пародируют сами себя, и это отлично работает с теми, кому такое нравится".

Тем не менее, когда бонд-команда вновь постучала в дверь Далтона в 1986-м, все были согласны с тем, что франшизе нужно новое дыхание. Для актера это была возможность вернуться к тому, что он любил в Бонде, когда был подростком. "Я тайком бегал в кино, чтобы посмотреть "Доктора Ноу", – вспоминает Далтон, разменявший седьмой десяток. – Я был уже почти в том возрасте, когда можно было ходить на Бонда, но, думаю, родители не стали бы разбираться! В те времена фильмы о Бонде считались чем-то скандальным. Я хорошо помню сцену, в которой злодей разрядил обойму в фигуру, напоминавшую Бонда, а Бонд, который стоял за дверью, сказал: "У тебя было шесть попыток…" – и выстрелил в ответ. Герои так не поступают! Это было просто возмутительно. Человека следует арестовать, обращаться с ним прилично, судить по всем правилам…"

Первые три фильма с Коннери остаются у Далтона любимыми, хотя обожает он и "Казино "Рояль"". "По-моему, первые 20 минут получились просто фантастические, они повторяют великую схватку с Робертом Шоу в серии "Из России с любовью". Жестокий, мерзкий, бьющий по мозгам, кошмарный эпизод. Ровно то, во что я мечтал превратить Джеймса Бонда".

Далтон не пересматривал свои части бондианы, "Искры из глаз" и "Лицензию на убийство", с 80-х. "Когда я берусь за роль, я выкладываюсь по полной, а дальше – увольте", – и дважды называет последнюю ленту "Отозванная лицензия" ("Licence Revoked") – так она называлась до того, как вмешался маркетинг.

"Они сказали, что люди по всему миру – то есть в Америке – не поймут, что такое "отозванная", – объясняет он разгневанно. – А я вам скажу, что это название было куда лучше. "Лицензия на убийство" звучит ужасно!" Но хотя бы лучше, предполагаем мы, чем "Осьминожка" ("Octopussy")? ""Осьминожка" – это по меньшей мере смешно. Запоминается!"

Несмотря на эту досадную правку, Далтон по-прежнему гордится обоими фильмами – и гордится по праву. Распрощавшись с ироничной придурковатостью эпохи Мура, агент 007 с приходом Далтона вновь обрел чувство жесткой реальности. И хотя в "Искрах из глаз" есть странные пережитки Роджера (привет, базука из бумбокса), "Лицензия на убийство" знаменует полный разрыв с прошлым – британский шпион отправляется мстить за друга, так что от него отрекаются королева и страна.

"В том, каким Бонд становится сейчас, есть и наша заслуга, мы направили его по этому пути, – размышляет Далтон. – Если я правильно помню, мы ведь сожгли злодея заживо, да? Это было труднее и современнее, и, мне кажется, мы пошли верной дорогой. Но я не могу сказать, что определил лицо персонажа. Сценарий мне показали за 10 или 11 дней до начала съемок".

Что Далтон точно определил – так это работу с трюками. В "Виде на убийство" трюки за Мура выполнял дублер, похожий на комика Леса Доусона. Новый Бонд настоял на том, что во многих сценах он будет сам каскадером – решение, которое актеру не раз аукнулось.

"Бенисио дель Торо отрезал мне палец! – восклицает Далтон. – На самом деле он был не виноват, мы снимали сцену (в "Лицензии на убийство"), где я висел над мясорубкой, он перерезал провода, чтобы я упал, и что-то пошло не так. Наверное, нам не стоило использовать такой острый нож!.."

На тех же съемках случился еще один инцидент. "В финале я должен был перепрыгнуть с одного бензовоза на другой. Я прыгаю, взбираюсь по лесенке, рядом взрываются снаряды, изображающие попадания пуль – БАМ! БАМ! БАМ БАМ БАМ! – и вот звучит сигнал клаксона, означающий "стоп". Я взволнован. Я знаю, что сделал все на пять с плюсом. Но тут я оглядываюсь – и вижу, что все вокруг ржут, как кони. Я смотрю вниз – я в трусах. Брюки свисают с моих лодыжек. От моего роскошного костюма – из грубой саржи, все как в книгах Флеминга – остались одни лохмотья!"

"Лицензия на убийство" стала первым фильмом бондианы, запрещенным к показу детям до 15 лет, и многих зрителей возвращение более жестокого агента напугало. "Один критик был недоволен тем, что на фильм уже не пустишь шестилетних детей, – говорит Далтон. – Но картины о Бонде, когда они стартовали в 60-е, были не для шестилеток. Это были взрослые приключения".

Время, однако, отнеслось к эпохе Далтона благосклонно. В последних фильмах агент 007 выглядит не менее суровым и жестким, а горячие поклонники Далтона настаивают на том, что его Бонд – лучший (хотя, как говорит актер, "сравнивать Бондов – это как выбирать между ухом и пальцем"). Между тем грандиозная сцена, с которой начинается "Темный рыцарь: Возрождение легенды", выходящий на экраны этим летом, до жути похожа на схватку самолета и вертолета перед начальными титрами "Лицензии на убийство", и это не совпадение – Кристофер Нолан сам признает, что помешан на Бонде.

По-настоящему жаль того, что агент 007 в исполнении Далтона так и не появился в залитом кровью прицеле вновь, хотя и мог бы. "Был еще третий сценарий; помню, мне он очень даже понравился, – говорит актер. – Я был бы счастлив сняться в крутейшем фильме, который заткнул бы за пояс и "Искры из глаз", и "Лицензию на убийство"… "Отозванную…" "Лицензию на УБИЙСТВО"! Но тут Кабби и студия начали судиться, да так серьезно, что проект закрыли". (Из-за спора между компанией Danjaq, которой принадлежит Eon, и Qintex, новым собственником MGM/UA, бондиана прервалась на почти семь лет – EMPIRE).

У актера нет ни сожалений, ни обид. Как и в 60-е, он ходит в местный кинотеатр на каждый новый фильм о Бонде, чтобы насладиться продолжением эскапад агента 007. Только теперь Далтону не нужно скрывать свой возраст. "Мне очень повезло и с жизнью, и с карьерой, – говорит актер. – И Бонд подарил мне немало радости".

РОДЖЕР МУР – "Живи и дай умереть"

После окончательного ухода Коннери создателям фильма "Живи и дай умереть" пришлось не просто представить на суд зрителей совершенно нового агента 007 в лице Роджера Мура, но и выдумать для современного мира нового Джеймса Бонда взамен стареющего героя Флеминга

Семь лет назад скончался Майкл Биллингтон, и если бы не Роджер Мур, сообщения о его кончине, скорее всего, попали бы на первые страницы газет. Почему? Для знатоков бондианы он был Сергеем Барсовым из "Шпиона, который меня любил", но для истинных знатоков Биллингтон остается человеком, с минимальным отрывом занявшим второе место в одной из самых напряженных гонок в истории кино. Ее исход был предрешен заранее, однако ни один из участников об этом не подозревал. Хотя в США Мур считался кинозвездой еще в 50-х, в 60-х все знали его как звезду телеэкранов. Именно поэтому он и оказался в шикарном лондонском Curzon House Club, где крепко подружился с продюсерами фильмов о Бонде Кабби Брокколи и Гарри Cальцманом.

Curzon House Club – это название казино. Мур, Брокколи и Сальцман действительно сдружились очень крепко – они дружили семьями, вместе празднуя Рождество и Пасху, однако все трое по субботам любили перекинуться в картишки. Мур знал все, что происходило в мире его друзей: ходили слухи, что его имя было в самом первом списке актеров, которых они хотели видеть в роли Бонда, хотя, по его собственным словам, сами они ему об этом никогда не говорили. Но пока шпион Шона Коннери покорял новые вершины доходности, Брокколи и Сальцман постоянно держали Мура в курсе дел, демонстрируя ему новые фильмы о Бонде, и обязательно в черновых вариантах.

И где-то на четвертом фильме Муру стало ясно, что звезда готовится уйти…

"Шон на каждом углу кричал, что с него хватит, так что они переговорили со мной, – вспоминает Мур. – Мы собирались снимать в Камбодже, уже вовсю слонов заказывали, и вдруг там все полетело к чертям, и съемки отложили на неопределенное время. Я начал сниматься в другом фильме, а они за это время нашли Джорджа Лазенби. Потом Шон вернулся и сыграл в "Бриллиантах навсегда". Я тогда как раз заканчивал работу в сериале "Сыщики-любители экстра-класса"".

Сначала позвонил Сальцман и сказал: "Кабби согласен, мы хотим, чтобы Бонда играл ты". Потом позвонил Кабби и сказал: "Гарри согласен, мы хотим, чтобы Бонда играл ты". Оба довели до сведения Мура, что он в плохой физической форме, да и постричься не мешало бы, причем каждый ссылался на мнение другого. "Я сел на диету и начал качаться, как сумасшедший. Стригся чуть ли не каждую неделю. Потом мы с Гаем Хэмилтоном, который должен был снимать мой первый бондовский фильм, сели и все обговорили. Он старался избежать любых сравнений с Шоном, помимо того факта, что мы с ним играли одного героя. Например, я не должен был говорить: "Мартини. Встряхнуть, но не перемешивать"".

Хэмилтон, которого Мур описывает как "самого настоящего героя войны", во время Второй мировой командовал десантными катерами, совершавшими рейды через Ла-Манш на Дьепп. Его совместная работа с Брокколи и Сальцманом началась в 1964 году с "Голдфингера" – ленты, в которой формула бондовских фильмов была доведена до совершенства. "Я снял "Голдфингер", и эта работа мне очень понравилась, – вспоминает он. – Меня попросили снять следующий фильм, но я ответил: "Знаете, у меня все идеи закончились". Поэтому моим следующим фильмом о Бонде стали уже "Бриллианты навсегда" с Шоном. Его там не должно было быть, но ему сделали предложение, от которого нельзя было отказаться. Я закончил фильм и снова получил массу удовольствия. Потом я говорю: "Всем спасибо, до свиданья", а они мне: "Э, нет – ты подписался на съемки нового Бонда!""

Хотя Хэмилтон принимал участие в поисках героя и снял множество кинопроб, свое мнение он держал при себе. "Я не хотел соваться в эти вопросы. В конце концов, франшиза была собственностью Сальцмана и Брокколи, им и решать, – говорит он. – Меня куда больше интересовал сценарий, а с этим были большие трудности, ведь книги Яна Флеминга устарели лет на двадцать. Все эти кульминации с вертолетами с тех пор стали вставлять в каждый американский телесериал! Проблема была в том, куда на этот раз отправить Бонда? В те времена не было ни Ryanair, ни ему подобных авиакомпаний, и дальше Косты-дель-Соль никто не забирался. Я твердо стоял на том, что в бондовском фильме зритель должен видеть места, которых иначе никогда бы не увидел. Этим во многом определялась философия бондианы".

Хэмилтон объединился с Томом Манкевичем, который, когда ему не было еще и тридцати, работал над "Бриллиантами навсегда" и с тех пор стал своего рода штатным сценаристом Бонда. Манкевич славился своими шутками и остротами. Говорят, что название "Живи и дай умереть" впервые предложил именно он: в своей второй книге, опубликованной в 1954 году, Ян Флеминг в совсем не политкорректном стиле того времени описывал деятельность помешанного на вуду торговца контрабандным золотом по прозвищу "Мистер Биг" в Карибском море. Вероятно, под влиянием недавней волны фильмов на афроамериканскую тему, таких как "Меня зовут мистер Тиббс!" (1970) или "Шафт" (1971), Мистер Биг, он же Кананга, в исполнении знаменитого нью-йоркского актера Яфета Котто превратился в деспота из третьего мира, по совместительству Гарлемского драгдилера, который планирует обрушить мировой рынок героина. Манкевич предложил снимать в Новом Орлеане (в книге действие происходит во Флориде, где Бонд уже бывал). Вместе с Хэмилтоном они придумали начальную сцену, в которой во время джазовых похорон убивают британского агента.

Хэмилтон представил эту идею на суд продюсеров и, к его удивлению, они ее одобрили. Когда после беседы они сидели в баре, Манкевич расхохотался и сказал: "Ну ты и хитрец!" Хэмилтон ответил: "Постой, нельзя же везти всю съемочную группу в Новый Орлеан, чтобы снять одну сцену на три с половиной минуты. Они это рано или поздно заметят. Что еще у нас есть в Новом Орлеане?" "Ну, там есть байю", – сказал Манкевич. "Что еще за байю?" – "Ну, это вроде каналов, речные рукава". Они принялись обсуждать погони на моторных лодках, и Хэмилтон подумал: "Хорошо было бы устроить прыжок моторной лодки!" К этому времени был написан достаточно большой кусок сценария, и группу можно было отправлять в Новый Орлеан. Манкевич продолжил работу, а Хэмилтон принялся за изучение островов Карибского моря. В конце концов его выбор пал на Ямайку, вторую родину Флеминга. Там судьба забросила его на ферму по разведению крокодилов, на которой он впоследствии снимет одну из самых эффектных сцен своего фильма.

Манкевич и Хэмилтон подкинули продюсерам множество других идей. "Кое-что они отвергли, – рассказывает он. – При этом некоторые предложения были отклонены по причине их дороговизны, а некоторые, наоборот, сочли слишком дешевыми! Зачем снимать сцену в спальне, если ее можно снять на вершине пирамиды? Мы старались как можно точнее придерживаться оригинала, но некоторые вещи в книгах явно устарели. Например, в "Голдфингере" злодеи так и не попадают в Форт-Нокс. Представляете себе фильм, в котором целью операции является ограбление Форт-Нокса, но злодеев ловят еще до того, как они там окажутся? Да нас бы зрители камнями закидали!"

При этом Хэмилтон отвергает предположение, что "Живи и дай умереть" был откровенной попыткой сыграть на популярности фильмов жанра "блэксплойтэйшн", которая в те времена достигла своего пика. "Ничего подобного, – утверждает он. – Все как раз наоборот. Действие самой книги происходит на Карибском море, в ней присутствует вуду, и там у Бонда завязывается роман с чернокожей женщиной". Появление в фильме этой героини в исполнении Глории Хендри вызвало ожесточенные споры. "Пошли слухи, что мне предстоит целоваться с черной девушкой, – замечает Мур. – Кажется, Кабби и Гарри чуть не поссорились с United Artists из-за того, насколько далеко можно зайти в этом вопросе". И в самом деле, когда Хэмилтон в Нью-Йорке просматривал американских актеров, ему было заявлено, что "ведущие актрисы должны иметь светлую кожу".

Режиссер пришел в ужас. "В Великобритании у меня было много чернокожих друзей, и мне совершенно не нравилось все происходящее. Поэтому во время кастинга я выбрал самую темнокожую актрису! Надо отдать должное продюсерам, никаких предрассудков на этот счет у них не оказалось, слава Богу".

Любопытно, что Джейн Сеймур и по сей день уверена, что чернокожей должна была быть как раз ее героиня, хотя в фильме она белая. Актриса ошибается. Флеминг писал, что Солитер была "бледна той особенной бледностью, которая отличает белые семейства, долгое время живущие в тропиках". Сеймур, которую заметили на BBC в телесериале "The Onedin Line", было чуть за двадцать, когда она получила роль девственной ясновидящей на службе Мистера Бига, и она старалась изо всех сил. "Очень быстро я поняла, что сценарии всех бондовских фильмов, а этого в особенности, были написаны с большой долей иронии, – со смехом рассказывает она. – Дух Яна Флеминга был сохранен, а вот факты – совсем не обязательно. Но я отнеслась к своей роли очень серьезно. Я думала, что роль потребует от меня актерского мастерства, но оказалось, что все, что от меня требуется, – это постараться быть красивой и бежать за мужиком, который размахивает пистолетом, отставая от него на три шага".

В наши дни фильм знаменит тщательно продуманной погоней, в ходе которой скоростные катера парят над землей и над водой. Все это выглядит чем-то легким и непринужденным, однако на самом деле подготовка к сцене заняла несколько недель. Хэмилтон никогда не снимал трюки, предварительно их не опробовав, но каждый раз, когда катер загоняли на пандус, он просто шлепался с него в воду. "Я запаниковал, потому что дата съемок была уже на носу, – вспоминает он. – И тут какой-то умник предложил: "А вы зайдите в университет, у них там есть компьютеры. Они для этого и нужны". Я переговорил с компьютерщиками, объяснил проблему, и они действительно рассчитали нужный угол наклона пандуса. Наша ошибка заключалась в том, что подвесной мотор нужно было ставить на шесть дюймов ниже. Когда же мы исправили это… Я приехал под вечер и все понял по улыбкам на лицах. Катер взлетел!"

Не стоит и говорить о том, что звезда фильма не принимала участия в самых опасных трюках. "Мне разрешили делать самому все, но только не гонять по лужайкам, – говорит он. – Но все же я несколько раз прокатился на моторке по протокам. Когда мотор вырубается, летишь в прежнем направлении и почти с той же скоростью. Как-то раз вхожу я в поворот, бензина не меньше трети бака, и тут мотор вдруг глохнет. И лечу я прямиком в лодочный сарай, который какой-то идиот поставил на краю протоки. Слава богу, зубы себе не выбил, хотя досталось им изрядно".

При воспоминании о самом незабываемом трюке фильма Мура даже спустя сорок лет пробирает дрожь. "Вы же знаете эту сцену на островке, – рассказывает он. – Разводной мост подняли и оставили меня там среди окровавленных куриных тушек. Мне, правда, сказали, что всех аллигаторов в округе повыловили, но мне так и виделись их глаза в кустах".

Знаменитая идея заключалась в том, что Бонд, угодив в ловушку на ферме по разведению аллигаторов, подманивает рептилий приманкой и спасается бегством по их спинам. Чтобы животные не подпрыгивали (на земле аллигаторы прыгать неспособны, однако из воды при помощи хвостов могут вылетать метра на четыре), пришлось соорудить из мелкой сетки множество ящиков, которые затем затопили в воде. Когда Мур разбросал потроха, аллигаторы ломанулись к нему всей толпой. "Но из-за этих ящиков они не могли до него добраться! – хохочет Хэмилтон. – На репетициях вся сцена длилась секунд тридцать, а дубль – где-то пятнадцать с половиной!" "Когда начались съемки, в дело вступил замечательный парень по имени Росс Кананга, – рассказывает Мур. – Я-то бегал по муляжам, лапы и хвосты которых вылетали из воды под действием электрических разрядов. А он проделал все это с живыми крокодилами!"

Эта восхитительная самоирония в какой-то мере задает тон всему периоду пребывания Мура в образе Джеймса Бонда. К радости и удивлению Хэмилтона, фильм стал суперхитом, собрал в прокате 160 миллионов долларов при бюджете в 7 миллионов и попал на скрижали истории. "Никогда не знаешь, где тебя ждет успех, – говорит режиссер. – Вся прелесть работы над бондовским фильмом заключается в том, что ты играешь со зрителем".

ДЖОРДЖ ЛАЗЕНБИ – "На секретной службе Ее Величества"

Как изменилась репутация "худшего" фильма об агенте 007

"Я всем сердцем надеюсь, что "На секретной службе Ее Величества" станет последним фильмом о Джеймсе Бонде. Куда-то исчезли все привлекательные несуразности, чудачества и гаджеты предыдущих лент, оставив лишь банальную тропу, которой новый Джеймс Бонд плетется без малейших признаков оживления".

Том Милн, The Observer, 1969

"Это шикарный фильм. Экшн, масштаб, роматника и трагедия – все превосходно сбалансировано. Из всех фильмов о Бонде он самый эмоциональный. Он и сейчас хорошо смотрится".

Кристофер Нолан, режиссер "Начала" и "Темного рыцаря: Возрождения легенды", 2010

1 января 1970 года перспективы Джеймса Бонда на будущее казались весьма сомнительными. Двумя неделями раньше на экраны вышел шестой фильм бондианы и первый официальный, в котором не принимал участия Шон Коннери – "На секретной службе Ее Величества". Отзывы были неоднозначными, а сборы (по меркам агента 007) неутешительными – жалкие 64 миллиона долларов, вдвое ниже привычных. Конечно же, потом Коннери вернулся, а бондиана пополнилась еще 16 лентами (скоро выйдет 17-я), и составители вечерних праздничных телепрограмм вечно будут благодарны за это. Но за это время с репутацией фильма "На секретной службе Ее Величества" произошло нечто странное.

За 40 лет, прошедших с выхода этой ленты, из полузабытого гадкого утенка она превратилась в чуть ли не самую интересную во всей бондиане. Послужила ли тому причиной верность фильма оригиналу Флеминга (вплоть до пушки на дороге, ведущей к дому М) или его серьезность – особенно контрастирующая с легковесными произведениями эпохи Мура, – но как бы там ни было, захватывающий дух экшн, потрясающие виды (любезно предоставленные швейцарским вращающимся рестораном Piz Gloria), безумный сюжет (Блофельд в исполнении Телли Саваласа угрожает распространить смертельный вирус при помощи целого гарема девиц с промытыми мозгами) и непривычно грустный финал выделяют эту ленту среди других бондовских фильмов, и критики, кинематографисты и фанаты смотрят на нее несколько иначе. Как говорится, "с другим такого бы не случилось"…

Сегодня смена исполнителя роли Бонда каждые десять лет – явление привычное. А в 1967 году, когда Шон Коннери решил уйти, сама мысль, что у агента 007 будет другое лицо, потрясла зрительскую аудиторию и привела в ужас кинематографистов. На пробы была вызвана добрая сотня актеров, включая даже ведущего новостных программ BBC Питера Сноу, которому было отказано по причине неподходящего роста. В шорт-листе остались звезда фильмов студии Hammer Джон Ричардсон, американец Роберт Кэмпбелл, голландец Ханс де Врис и модель из Австралии Джордж Лазенби, наиболее известный своей сексапильной ролью в рекламе шоколадного крема "Fry's". Лазенби умело попался на глаза продюсерам бондианаы Альберту "Кабби" Брокколи и Гарри Сальцману, фланируя по городу в костюме, сшитом на Сэвил-Роу, с часами для подводного плавания и с прической от парикмахера в отеле The Dorchester, к которому ходили Коннери и Брокколи.

Решающей оказалась проба, которую проводил постановщик трюков Джордж Лич. Лазенби сошелся врукопашную с русским борцом Юрием Бориенко, и в ходе схватки актер сломал крутому парню нос (в качестве компенсации Бориенко получил роль Грунтера, начальника службы безопасности Блофельда). В физическом отношении Лазенби до сих пор остается самым мощным Бондом – его удары самые сильные, а боевые сцены наиболее динамичны. Посмотрите, как в финале он палит из пулемета, скользя на животе по ледяному склону, и попробуйте представить в этой сцене Роджера Мура эпохи "Вида на убийство". Страшно даже подумать.

В какой-то степени своей удалью Лазенби был обязан собственному неведению: он не знал методики кинематографических драк, и колотил противников по-настоящему. И это была только верхушка айсберга. "Без проблем перейти от полной неизвестности к роли самого скандального экранного персонажа очень непросто", – говорит Барбара Брокколи, дочь крестного отца франшизы Кабби Брокколи, а ныне сама продюсер бондианы. Лазенби начал снимать напряжение тем, что указывал куда более опытным актерам, как им играть. "Он слишком много возомнил о себе, что он сам теперь открыто признает, – рассказывает Дженни Хэнли, одна из "ангелов смерти" Блофельда. – Заходит, бывало, в ресторан, и пошло-поехало: "Да вы знаете, кто я такой?" Только, увы, тогда его еще никто не знал". Показательно, что Лазенби так и не подписал контракт и, посчитав, что в пост-хипповские 70-е Бонд потеряет актуальность, отказался от дальнейших съемок. В довершение ко всему он, по словам монтажера и режиссера второй съемочной группы Джона Глена (впоследствии ставшего самым постоянным режиссером саги), заявился на премьеру "в таком виде, как будто ночевал где-то в подворотне". "Он оказался не готов к успеху, скажем так", – комментирует Майкл Уилсон, который сегодня продюсирует бондиану вместе с Барбарой Брокколи.

Отношение "Секретной службы…" с предыдущими частями неоднозначные. С одной стороны, многое сделано по-новому – в частности, знаменитая гитарная тема сменилась более современными клавишными, а фирменная песня – инструменталом Джона Барри. С другой – в начальных титрах мы видим кадры эпохи Коннери, проскальзывающие сквось песочные часы. Затем, сидя в своем (впервые появившемся в сериале) офисе, агент перебирает сувениры из его прошлых вылазок – от ножа, подаренного Хани Райдер в "Докторе Ноу", до акваланга из "Шаровой молнии" (которые он никак не имел возможности сохранить). Потом Бонд идет по коридору, а уборщик насвистывает заглавную тему из "Голдфингера". Подобное самоцитирование – фраза Лазенби "с другим такого бы не случилось" окончательно разрушает "четвертую стену" – вероятно, отвлекало тогдашних зрителей шестидесятых от погружения в драму, но нынешние гики, с их непреходящей страстью к поиску пасхалок, смотрят на это куда благосклоннее.

Для знатока бондианы "На секретной службе…" – это еще и возвращение к Флемингу. Одноименный роман был 11-м произведением писателя и первым, написанным после начала экранизаций (в книге автор шутливо заявляет, что Бонд – шотландских кровей). Кроме того, Флеминг уделяет большое внимание внутреннему миру Бонда, и фильм во многом следует его примеру. И хотя поначалу сентиментальные сцены в фильме об агенте 007 выглядят странно, отношения Бонда с графиней Терезой "Трэйси" ди Виченцо оказываются искренними и волнующими. Например, эпизод, где Бонд осознает, что ему придется уйти из шпионажа, если он хочет иметь нормальную семейную жизнь – в этой богатой и исполненной нежности сцене Лазенби явно чувствует себя не в своей тарелке, что лишь придает происходящему особенную трогательность.

Многие сокрушались, что именно этот фильм достался новичку. "Лазенби был деревянный, – говорит Глен. – У него не было актерского образования и соответствующей дисциплины". Поэтому члены съемочной группы делали все, чтобы ему помочь. На протяжении трети фильма Бонд выдает себя за сэра Хилари Брэя, шотландского специалиста по генеалогии, изучающего происхождение Блофельда. Лазенби не умел изображать шотландский акцент, и в этих эпизодах за него говорит Джордж Бейкер, сыгравший в фильме настоящего сэра Хилари. Однако самой большой проблемой был сам тот факт, что австралиец Лазенби заменил шотландца Коннери. "Его изначально воспринимали в штыки, потому что людям нужен был козел отпущения, – считает Вик Армстронг, каскадер, дублировавший Лазенби. – Им было все равно, кого ненавидеть".

"По прошествии времени люди уже не так остро реагируют, – размышляет Брокколи. – Сейчас, глядя на фильм, совершенно очевидно, что Джордж неплохо справился".

По мере того как бондиана росла и расширялась, появилась популярная светская забава: разбор и оценка фильмов по частям – девушки, гаджеты, шрифт в финальных титрах… В этой игре "На секретной службе…" смотрится здорово – от музыкальной темы ("We Have All the Time in the World" Луи Армстронга) до эффектно-декоративных девушек Бонда ("Да любой торшер сыграл бы не хуже меня", – смеется Хэнли), от образа "правой руки" злодея (Ирма Блант – первоклассная бой-баба) до сцены Манипенни (одним остроумным замечанием она выручает Бонда и М, которые уже готовы покраснеть от замешательства), от двусмысленных выражений ("Это всего лишь легкое окоченение!") и до грандиозного финала ("Атака вертолетов определила новые стандарты для боевиков", – говорит Армстронг). Лишь в одном фильм намеренно провисает: зрителей, привыкших к напичканному всяческими приспособлениями Aston Martin и автоматически собирающимся гиропланам, вряд ли впечатлило здешнее радиоактивное волокно или фотокопировальное устройство для взлома сейфов. Упор в "Секретной службе…" был сделан не на достижения отдела Q, а на сообразительность самого Бонда – взять хотя бы остроумное использование выдранных брючных карманов.

В палитру экшна фильм тоже привнес новые краски: к стандартным погоням на автомобилях и дракам (потасовка на пляже в начале картины и схватки в казино – настоящие побоища) добавились приключения в Альпах. Блистательно поставленные Гленом сцены – Бонд совершает побег на лыжах, перепрыгивая через швейцарские шале, снегоуборочная машина перемалывает головорезов из СПЕКТРа, и снег становится кроваво-красным ("Он жил полнокровной жизнью") – до сих пор смотрятся потрясающе. "Погоня на лыжах снималась совершенно по-новому. Джонни Джордана вместе с его камерой подвесили на специальных ремнях к вертолету, и он несся рядом с лыжниками где-то в футе над поверхностью, периодически даже задевая ее", – вспоминает Армстронг.

В сценах альпийских погонь Глен снял Вилли Богнера, члена олимпийской сборной ФРГ по горнолыжному спорту ("Задом наперед он катался так же быстро, как и традиционным способом", – вспоминает режиссер). Тот гнался за каскадером Луки Ляйтнером среди деревьев при свете сигнальных ракет. Помимо этого, Богнер еще и снимал финальную сцену, где лысый злодей Блофельд спасается от преследующего его Бонда на санях, за которые цепляется агент 007. "Случались и аварии, но мне удалось вставить их в фильм, – рассказывает Глен. – Помню, Богнер стоял в большом повороте с ручной камерой. Я попросил каскадеров разыграть драку поубедительнее, они увлеклись, забыли, что этой хреновиной управлять надо, и полетели вверх тормашками".

Шеф-поваром, приготовившим блюдо из этих превосходных компонентов, был режиссер Питер Хант (его отражение можно увидеть в дощечке с названием Universal Exports в заголовке фильма). Он был монтажером всех предыдущих лент о Бонде – ему сериал обязан своим революционно быстрым темпом, и вместе с оператором Майклом Ридом привнес в "Секретную службу…" особенную, несвойственную другим частям бондианы выразительность. В визуальном отношении "На секретной службе…" – самый интересный фильм о Бонде: динамичные широкоэкранные композиции, первые замедленные съемки и первые флешбэки, огромное количество тщательно продуманных нюансов (цветочный орнамент для Трэйси). Напряженная сцена без единого слова, в которой Бонд проникает в офис юриста Блофельда, чтобы вскрыть сейф, достойна самого Хичкока. Хант продемонстрировал и недюжинный ум, выбрав на роль девушки Бонда бывшую звезду сериала "Мстители" Дайану Ригг (Брижитт Бардо и Катрин Денев к тому времени уже отказались) – при столь неопытном исполнителе главной роли это был гениальный ход. Трэйси, готовая свести счеты с жизнью в начале фильма, оказывается мужественной (на полном ходу таранит гоночный автомобиль), умной (чтобы отвлечь Бломфельда, читает стихи) и решительной (бросается в бой с подручным злодея с одной разбитой бутылкой из-под шампанского в руках). Для большинства актрис, снявшихся в бондиане, это пустые слова, но Трэйси в исполнении Ригг – действительно достойная пара для агента 007.

Отношения между Бондом и Трэйси настолько трогательны, что развязка кажется еще более тяжелой. После идиллической свадьбы молодожены отправляются в свой медовый месяц, мечтая о будущих детях. Их нагоняют Блофельд с Ирмой Блант и обрушивают на машину град пуль. Бонд остается невредим, но его молодая жена погибает на месте. При написании сценария Хант упорно настаивал на сохранении этой потрясающе мрачной концовки и отверг предложение перенести ее в пролог к "Бриллиантам навсегда". Самая пронзительная сцена в тогдашней истории бондианы – Бонд качает на коленях мертвую Трэйси – была снята всего за два дубля, из которых Хант выбрал второй, более сдержанный, без слез.

Впоследствии Хант снял такие фильмы, как "Итальянская работа" и "Закричи на дьявола" (но, увы, больше никаких фильмов про Бонда), Дайана Ригг получила титул Дамы, Джордж Лазенби спародировал агента 007, сыграв Дж.Б. в "Возвращении от Д.Я.Д.И.", а его имя стало ответом на популярный вопрос викторин, проводимых в пабах. Сама же франшиза двинулась дальше. Фильм "На секретной службе Ее Величества" доказал не только то, что Бонда могут играть разные актеры, но и то, что Бонд способен растрогать до глубины души.

ШОН КОННЕРИ – "Доктор Ноу"

Ян Флеминг очень подробно описал книжного Джеймса Бонда, но лишь в "Докторе Ноу" сложился образ величайшего киногероя

ТЕСТОВЫЙ ПОКАЗ №1

В августе 1962 года Ян Флеминг ушел с одного из ранних предпоказов "Доктора Ноу" – первого фильма про созданного им героя, Джеймса Бонда. Он во многом был похож на своего автора – такое же звание на флоте, такой же гандикап в гольфе, та же любовь к омлету, хлопковым шортам и мартини с водкой, те же 60 сигарет в день. А фильм, который снимался на Ямайке, рядом с виллой Флеминга "Золотой глаз", вероятно, воспринимался им как некое крупнобюджетное домашнее видео: Флеминг и его соседи – среди них драматург Ноэл Кауард и поэт Стивен Спендер – прятались рядом со съемочной площадкой, чтобы посмотреть, как Хани Райдер в исполнении Урсулы Андресс выходит из воды.

Флеминг настолько целеустремленно шел через Сохо, что его ассистент, Питер Гарнэм, с трудом поспевал за ним. Флеминг поймал такси, и они в гробовом молчании доехали до Флит-стрит, где находился офис Флеминга. Однако вместо того чтобы пойти в свой кабинет, он прямиком направился в местный паб, где заказал пару шотов. Лишь осушив оба, он обратился к Гарнэму, первый раз за все это время.

"Ужасно, – сказал он. – Просто ужасно".

Если Ян Флеминг – литературный отец Джеймса Бонда, то Альберт "Кабби" Брокколи и Гарри Cальцман – его кинематографические родители. Пара состояла из очень непохожих людей: канадец Сальцман был одним из основателей Woodfall Films – студии, стоявшей за значительной частью фильмов британской новой волны 50-х-60-х годов, начиная от "Комедианта" и "Оглянись во гневе" и заканчивая "В субботу вечером, в воскресенье утром". Брокколи же был стопроцентным воспитанником Голливуда – начинал мальчиком на побегушках на съемках "Вне закона" Говарда Хьюза, дослужился до помощника режиссера, затем работал агентом, представляя Роберта Вагнера и Лану Тернер, после чего стал продюсером ряда независимых – в основном приключенческих – фильмов. Британская жесткость Сальцмана и американская бравада Брокколи – вот ключ к атмосфере бондианы. Экранный агент 007 – это смесь силы, немногословного остроумия и интеллекта, преподнесенные зрителю через артистическую призму голливудского шика.

"Я думаю, этот фильм задал тон всему кино 60-х годов – напористый, смелый, яркий, сексуальный и динамичный, – говорит Барбара Брокколи про "Доктора Ноу". – В те годы снимали в основном социальные драмы – очень мрачные и реалистичные. И тут появляется нечто совершенно другое – авантюрная история, разворачивающаяся на Ямайке, от которой так и веет неприкрытой сексуальностью".

Но перед тем как перенестись на Ямайку, мы знакомимся с Бондом в его естественной среде обитания: в казино Le Cercle, во время игры в баккара. Здесь использован прием из фильма 1939 года "Хуарес" с Полом Муни – мы не видим сдающего, пока флиртующая с ним барышня не называет себя – "Тренч. Сильвия Тренч". Ответ, копирующий манеру Сильвии – фамилия, имя-фамилия, – стал классикой кинематографа. "Шон очень нервничал, – вспоминает Юнис Гейсон, актриса, игравшая Сильвию. – Перебрал все варианты – "Бонд. Шон Бонд". На площадке все потихоньку начинали терять терпение. Режиссер подошел ко мне и сказал, чтобы я отвела Шона в кафе и выпила с ним чего-нибудь, чтобы он расслабился. Там впервые в жизни я выпила крепкого спиртного. Я чуть не умерла".

Эта завязка – Бонд, непринужденная атмосфера, красотка, азартные игры – за прошедшие годы не претерпела существенных изменений, как и схема фильма в целом. Сначала мы видим некое злодейство, совершаемое колоритным негодяем (в этом фильме – наемные убийцы по кличке Три Слепых Мышонка); затем брифинг у М (в "Докторе Ноу" Кью играл Питер Бертон), после чего следуют путешествия в экзотические страны, вероломные женщины, "одноразовый" помощник (Куорелл), изобретательные покушения на жизнь Бонда (сцена с тарантулом), главзлодей с безумным планом уничтожения чего-нибудь (Доктор Ноу хочет саботировать американскую космическую программу) и взрывающаяся секретная база. В "Докторе Ноу" у Бонда состоялось два важных знакомства – с его американским двойником из ЦРУ Феликсом Лейтером (Джек Лорд из сериала "Отдел 5-O") и с пистолетом Walther PPK (с глушителем Brausch).

"Любой фильм про Бонда состоит из множества элементов, – говорит продюсер Майкл Уилсон. – Это рецепт со множеством ингредиентов, которые просто каждый раз отмеряются в разных пропорциях. Наиболее сбалансированным, пожалуй, получился "Голдфингер", но в "Докторе Ноу" появилось немало элементов, которые использовались впоследствии".

Чтобы приготовить по этому рецепту свой взрывоопасный коктейль, Брокколи и Сальцман собрали группу единомышленников, которые за время съемок стали практически одной семьей: сценарист Ричард Майбаум (13 фильмов про Бонда) добавил остроумия ("Любуетесь океаном?" – "Любуюсь, но не океаном"), оператор Тед Мур (7 фильмов) обеспечил шикарные натурные съемки, художник-постановщик Кен Адам (7 фильмов) за копейки создал интерьеры, ставшие каноническими, монтажер Питер Хант (6 фильмов, включая режиссуру "На секретной службе Ее Величества") задал быстрый темп, постановщик трюков Боб Симмонс (12 фильмов) сочинил заковыристые, но реалистичные экшн-сцены, композитор Джон Барри (12 фильмов) добавил первоклассный романтичный саундтрек к волнующей заглавной теме Монти Нормана, дизайнер титров Морис Байндер (13 фильмов) придумал открывающую заставку с дулом пистолета (в ней Бонда играет Боб Симмонс, а не Коннери) и завораживающие титры (в этом фильме начальные титры напоминают психоделического Пакмана). Эта команда превратила формулу в целую франшизу.

"Доктор Ноу" также положил начало и менее наглядным традициям киносериала. К тому времени, когда фильм вышел на экраны, безумная идея доктора Ноу уничтожить американские ракеты по иронии судьбы нашла отражение в Кубинском кризисе – удивительная злободневность стала присуща всем фильмам серии (в шести следующих картинах эксплуатировалась космическая тема). Но, что еще важнее, именно в "Докторе Ноу" был найден тот полушутливый тон, который делал удобоваримой атмосферу сексуальной агрессии и обыденного насилия, но при этом не сводил на "нет" драматизм. Сострив "Это "Смит и Вессон"… свои шесть ты уже расстрелял" и буднично застрелив злодея, Бонд породил моду на антигероев – возможно, совершенно случайно. "Когда они снимали "Доктора Ноу", они еще сами толком не понимали, чем является Бонд, – говорит Джон Глен, постоянный режиссер серии. – Зрители стали смеяться только во время первого пресс-показа. Это был почти что фильм категории Б в каком-то смысле".

Дизайнер Кен Адам прочувствовал все прелести категории Б на своей шкуре. Охарактеризовав черновой вариант декораций как "довольно жуткий", Адам подписался на "шанс создать собственную реальность". Создавать ее пришлось в рамках бюджета в 14 тысяч фунтов, и Адам буквально творил чудеса – включая, например, смесь модерна и антиквариата в жилище доктора Ноу (мебель принадлежала самому Адаму) или огромную лабораторию, обставленную современными компьютерами. Но наибольшее впечатление на зрителя произвела комната для допросов профессора Дента. "Ее я придумал уже в самом конце, – вспоминает Адам. – У меня было 450 фунтов и 36 часов. Это была стилизация в чистом виде – низкие потолки с решетками и форсированная перспектива. В последние десять лет критики хором утверждают, что это стало одной из визитных карточек бондианы – эти простые декорации и бесплотный голос доктора Ноу".

Однако "Доктор Ноу" все-таки не совсем воплощает собой то, что мы привыкли понимать под типичным фильмом про Бонда. Он начинается как обычный детектив, в котором Джеймс Бонд расследует смерть своего коллеги – агента Стрейнджвейза. Гаджетами пользуются только злодеи (сигареты с цианидом и огнемет в виде дракона). Бонд раскрывает преступления исключительно при помощи своего интеллекта и грубой силы – и его часто называют "полицейским". И хотя у доктора Ноу в исполнении Джозефа Уайзмана есть "злодейская фишечка" (металлические руки), и он, как и полагается, раскрывает Бонду все карты в пространной речи, мы впервые видим его всего за 24 минуты до конца фильма. Присутствуют откровенные сцены (Сильвия Тренч, играющая в гольф в рубашке на голое тело, Ханни Райдер в бикини), наличествует садизм (Куорелла, помощника Бонда, сжигают заживо), но пока недостает масштабности (бюджет был примерно миллион фунтов) и абсурдности (у Флеминга Бонд сражался с гигантским кальмаром и засыпал доктора Ноу гуано). Пока сложно представить себе, что в последующих фильмах будут поднимать магнитом машину или кататься на сноубордах под The Beach Boys.

Но самый главный фактор, определивший дальнейшую судьбу серии – это, конечно же, актер, сыгравший Бонда. Тридцатилетнему Томасу Шону Коннери (шесть фильмов, плюс "Никогда не говори никогда" от другой студии), у которого за плечами была только эпизодическая роль в "Самом длинном дне", предложили контракт на несколько фильмов (считается, что из-за этого от роли отказался Кэри Грант), несмотря на сомнения United Artists. Коннери, конечно, был обаятелен и умен, но главное его достоинство – мрачный мачизм. Вот он приближается к роковой женщине мисс Таро (Зина Маршалл): то ли он ее трахнет, то ли задушит полотенцем – угадать невозможно.

"Раньше типичным английским киногероем был кто-то вроде Тревора Говарда или Лесли Говарда – вежливый аристократичный джентльмен, – говорит Барбара Брокколи. – Мне кажется, гениальность решения Кабби и Гарри была в том, что они не стали использовать классовые шаблоны, а взяли очень реального, настоящего человека и надели на него этот костюм".

Мы упомянули далеко не всех, кто помог сделать "Доктора Ноу" классикой жанра – это и второй сценарист Джоанна Харвуд, которой Бонд обязан многими шутками и легкостью диалогов, и гитарист Вик Флик, чей саунд стал гимном бондовской манеры держаться а-ля "со-мной-лучше-не-связываться". Но победителем, безусловно, следует считать Ята Мальмгрена. Коннери знал, насколько для актера – и в особенности играющего Бонда, – важны движения, поэтому нанял шведского хореографа, чтобы отточить пластику своих движений. Скупые жесты Коннери в "Докторе Ноу" как нельзя лучше соответствуют книжному описанию Бонда: Флеминг писал, что агент 007 напоминал "сжатую пружину".

"У Кабби и Гарри был офис с огромным окном на площади Беркли, – говорит Уилсон. – Когда Шон уходил, они оба бежали к окну, чтобы посмотреть, как он переходит улицу, потому что им очень нравилось, как он двигался. В его движениях была грация пантеры и легкость уверенного в себе человека, который в любой момент может кого-нибудь застрелить, соблазнить красотку или пуститься за кем-нибудь в погоню".

ТЕСТОВЫЙ ПОКАЗ №2

В августе 1962 года режиссер Теренс Янг (3 фильма) вышел с предпоказа "Доктора Ноу" – первого фильма про Джеймса Бонда. Янг уже работал с Брокколи, и, что намного важнее, был похож на самого Бонда: бывший военный с безупречным вкусом, в том числе на женщин (это он заметил фото Урсулы Андресс на столе тогдашнего главы Fox Дэрилла Занука), и отменным чутьем: в его фильме "Красный берет" есть сцена, когда герой, которого мы видим первый раз, бросает шляпу на вешалку – этот жест станет визитной карточкой Бонда. Янг детально прорабатывал образ Бонда: отправил Коннери к своим дорогим портным, а затем заставил спать прямо в свежесшитой одежде – Бонд предпочитает лучшее, но вопросы жизни и смерти волнуют его больше, чем выглаженные рубашки.

Янг стоял в зале, где друзья и родственники съемочной группы смотрели фильм, и слушал, как по маленькому кинотеатру разносится смех (особенно громким он был в тот момент, когда по руке Бонда полз паук). Сконфуженный тем, что зрители гогочут над его фильмом про крутого парня, Янг пошел бродить по улицам Сохо, с ужасом ожидая отзывов. Прочтя в одной из записок восхваления ироничности "Доктора Ноу", Янг позвонил монтажеру Питеру Ханту, чтобы облегченно поделиться своими чувствами.

"Это было чудесно, – признался Янг. – Но как нам добиться такого же эффекта теперь, когда мы знаем то, что знаем?"