Рецензия на фильм «Любовники»

Фильм сделан на минимальные деньги в реальных интерьерах и осеннем Париже ручной видеокамерой и очень малым количеством людей. Ребята работали только вдесятером, что дало им большие возможности. Снимали на улицах, разрешения не просили, снимали во дворе Лувра, косили под туристов. Проникали повсюду, куда хотели проникнуть, чтобы нам всем снова срочно захотелось в Париж. Железный сценарий реализован известными актерами, но в абсолютно живой, неприкрашенной среде с прохожими и фонарями, и Монпарнасом, и классическими парижскими магазинчиками и ресторанчиками. Камера болтается по всем "догматическим" канонам.

К сожалению, сценарий для фильма-дебюта избран на самую "первую" тему мира. Встречаются двое, влюбляются, а потом начинаются проблемы (как у Адама и Евы, Филемона и Бавкиды, Ромео и Джульетты). На сей раз Она – продавщица в букинистическом (Элоди Буше), а Он – нищий художник из Югославии (Сергей Трифунович). Проблема их в том, что во Франции художник нелегально и все время боится высылки. Берешься за такое "первое", достигать надо самых "последних" истин. Увы…

Нет, к своей супер-банальной теме соавтор Барра Паскаль Арнольд подошел относительно честно: у него хоть есть оправдания. Югослав и француженка не знают языков друг друга и говорят друг с другом на английском, который знают, как все. Но любовь – дело индивидуальное, так что каждая тонкость на этом языке для них – уже подвиг. Есть какие-то точные современные преломления старой истории. Когда они оба уже очень друг друга любят, она прячет его у себя и кормит, и поит, и дом превращается в свалку, и приходится заниматься бытом, к чему она не привыкла, а он выбросил на помойку ее хлам, на что не имел права, и вдруг возникает фраза: "Я поняла, что совершенно не готова за кого-то отвечать. Мне нужно время. Но это ничего, я все равно привыкну". Эта фраза возможна лишь в супер-прагматичной современности, уже уставшей от своей прагматики.

Однако никак не скроешь, что дебютант в режиссуре Жан-Марк Барр так увлекся новым для себя процессом организации киносъемочной жизни, что о других процессах в "Любовниках" подумать не успел. Он сам прежде всего – популярный артист, и ставку сделал на артистов. Если выбрать их правильно и создать такие условия, чтоб игра в каждый данный момент проверялась неприкрашенной средой – все будет. Что ж, ровесники своих героев с теми же языковыми и национальными проблемами, Элоди Буше и Сергей Трифунович выкладываются на все сто. Не стесняются ни обнаженки, не неудачных ракурсов, ни признаний в любви. Переживают, в общем. Только режиссер забыл, что кино – это все же не театр.

В театре самое ценное – живой артист "здесь и сейчас", и больше действительно ничего не надо. Но Барр как дебютант, видимо, не в курсе, что в кино ценен максимум смысла. Он выжимается из артистов на пленке и вещей и пейзажей на пленке, и текста и музыки на пленке, и сочетания всего этого в каждый данный момент. В кино самое ценное – максимум смысла, выжатого из пленки длиной полтора часа. Поэтому, чтобы после всех шекспиров и стендалей, и ста лет истории кино (от "Дитя богемы" до "Сегодня вечером или никогда") убедить людей в присутствии любви, надо весь мир ею пронизать – и микробов под ногтями, и скатерть на столе, и падающие с неба звезды. Иначе любовь сомнительна и смотреть на ее отдельные проявления чем дальше, тем скучнее.

В "Любовниках" Трифунович и Буше уверяют друг друга: "Я не могу без тебя жить", - а в кадре в это время тоже они, лицом к лицу в койке: щеки, уши, носы. Так повторяется постоянно – как в театре, только занавеса не хватает. Чем дальше, тем более неубедительно. Да не любят они друг друга, ерунда это все. Чем докажут?

Проблема режиссуры в "Любовниках" приводит в целом к тому, что вместо вечной влюбленности, на которую рассчитывали Арнольд и Барр, о чем упорно твердят на пресс-конференциях, хочется лишь путешествий куда-нибудь подальше. Единственная по-настоящему любовно-напряженная сцена фильма – когда никаких щек, ушей и носов в койке нет, никто ничего не говорит, а Он и Она присутствуют на вечеринке югославского землячества с большим количеством народа, танцами, выпивкой, дракой и роскошно спетым танго. Вечеринка безупречно снята одним кадром.

Текст: Екатерина Тарханова