Старая добрая детская сказка. Версия XXI века

На краю парапета московской четырнадцатиэтажки развалился в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил, удивительно напоминающий Михаила Галустяна. По напряженным лицам участников съемочной группы видно, что это не ошибка – перед нами действительно один из самых популярных телеперсонажей и, по совместительству, исполнитель главной роли в фильме «Тот еще Карлосон!».

Герой Галустяна – свой среди чужих и чужой среди своих. Он не человек, а «метрик», представитель низкорослого и веселого народца, живущего в сказочной вселенной, похожей на смесь луна-парка и шоколадной фабрики Вилли Вонка. «Они живут в мире аттракционов, где можно выйти из дома и скатиться по горке или всю дорогу прыгать по батутам. Здесь можно шалить! То, за что в нашем мире детей ругают, здесь – норма», – режиссер картины Сарик Андреасян, похоже, готов говорить о своем герое часами. Впрочем, несмотря на беззаботное существование, маленькие летающие человечки заняты серьезным и важным делом – они появляются на Земле, чтоб прийти на помощь детям в трудные минуты их жизни.

Но даже в этом сказочном мире есть какие-то нормы, которые наш герой умудрился нарушить. Он ленив, шаловлив и весьма избалован. В то время, пока остальные большеухие сладкоежки трудятся не покладая рук, он наведывается в мир людей исключительно с целью повалять дурака – рисует на стенах и рекламных щитах, маячит в окнах, ворует будку с мороженым. «Фильм начинается с того, что в Москве суматоха, – рассказывает режиссер. – Появился некий летающий объект, но какой именно, не разобрать – все видеозаписи размыты. У мэра берут интервью, он говорит: »Да угомонитесь вы. Еще скажите, что Карлсон прилетал«. И нашего героя начинают называть Карлосоном, хотя его так не зовут».

С Карлосоном разобрались, а что же с Малышом? «Мы сделали из этого фишку, – смеется Андреасян. – Когда с Малышом кто-то знакомится и он хочет сказать свое имя, его постоянно прерывают. Так никто и не узнает, как же его зовут».

Малыш для героя Галустяна – последний шанс доказать своим сородичам, что он чего-то да стоит. «После очередной выходки он получает нагоняй от Старейшины метриков (в исполнении самого Олега Табакова!): »Как вы надоели! Надо вести себя прилично в мире людей. Мало вам Питеров Пенов, Суперменов и прочих хоббитов, которые появились в человеческих легендах после ваших визитов?!« – цитирует Андреасян. – В общем, все супергерои, которых мы знаем, так или иначе были из мира метриков». И все помогали детям справиться с трудностями: родители Малыша на грани развода, мать осталась в Питере, отец с утра до ночи пропадает на работе, и ребенок, лишенный общества сверстников, вынужден переживать свое одиночество в обществе компьютера и всевозможных электронных девайсов. Задание сложное, но мудрый Старейшина поручает его именно главному герою.

Задание оказалось сложными и для самой съемочной группы, и для Галустяна – как ни удивительно, это его первая главная роль в полном метре. «Он включился в процесс очень сильно. Мы долго искали голос, походку – нам не хотелось, чтобы он в точности повторял Карлсона из оригинального мультика, – делится Сарик. – У Миши потрясающе развита мимика и вообще пластика, в том же »Беременном« я ему не разрешал слишком комиковать и дурачиться, а в »Карлосоне…« была эта фишка, которая его зацепила, Карлосон-то не человек, он из волшебного мира, где поведение ничем не ограничено!» Галустяну приходится быть не только смешным, но и маленьким – создатели фильма решили заморочиться всерьез и сделали летающего человечка метр ростом. «Мы понимали, что это обернется большими проблемами, но отказываться от идеи не стали. Методы оказались трудоемкими, но принципиально не сложными – так, например, делался «Первый Мститель». Снимается дублер на фоне хромакея, затем мизансцену в точности повторяет сам актер, после все склеивается из двух исходников. Можно поступить проще – снять персонажа на зеленом фоне, затем уменьшить, иногда поиграть с ракурсом, иногда приподнять декорации. Самое сложное, когда герой Галустяна взаимодействует в кадре с другими актерами – здесь вообще требуется ручная работа. Но по-другому нельзя – российское кино всегда должно быть хоть каким-то образом уникальным. Иначе не очень понятно, почему зритель вообще должен ходить на наши фильмы».