Интервью со Стивом Кареллом и Полом Раддом

Радд первым приходит в номер отеля в Лос-Анджелесе, где должно состояться интервью. Пока мы ждем его давнего друга и партнера по трем фильмам (последний из которых – «Ужин с придурками» режиссера Джея Роуча), Радд сухо поясняет, что задержка Карелла, очевидно, вызвана его «жуткой зависимостью от кокса и бухла». Из этого едкого замечания мы заключаем – нет, не то, что у милого парня Стива Карелла есть темные стороны, – что у этих двух актеров, к которым продюсеры престижных комедий обращаются первым делом, очень теплые отношения.

Наконец недостающий элемент оказывается на месте, и некоторое время актеры болтают между собой. Развалившись на диване, они обсуждают, как легко им удается оскорблять друг друга. Радд вспоминает, как Карелл недавно был гостем в сатирическом шоу The Colbert Report, где обменивался колкостями со старым другом и коллегой Стивеном Колбертом (оба они раньше участвовали в The Daily Show Джона Стюарта).

«Так грубить можно только лучшим друзьям, – говорит Карелл. – Это как в семье: что бы ты ни сказал, отношениям это не повредит. Когда между вами есть чувство взаимного доверия, можно зайти довольно далеко, – смеется он. – Это весело, и никто ни на кого не в обиде…»

Хотя их разговор пестрит остротами, оба дают серьезные, обдуманные ответы, размышляя, как из обычной любви к смеху выросли карьеры комедийных актеров первой величины: Карелла в его амплуа недотепы или несущего чушь идиота и Радда, чье изможденное обаяние обычно используется в ролях симпатичных, но замученных парней «с соседней улицы». При этом никто из них изначально ничего подобного не планировал. Для Карелла все началось с работы диджеем на радиостанции колледжа.

«Это была 10-мегаваттная станция, покрывавшая почти весь кампус, – с улыбкой вспоминает он. – Я рос вместе с братьями, и мы были без ума от Firesign Theatre (комедийная труппа 60-х годов – EMPIRE) и шоу National Lampoon’s Radio Hour, так что я пытался как-то им подражать. Это было скорее хобби, чем моя основная профессия». Он признается, что после колледжа не мог найти себя, решить, чем заняться дальше. Импровизация, которой он к тому времени немного овладел, казалась логичным выбором. Но где продолжить обучение? «Моей целью был Чикаго. Когда я решил, что стану – или хотя бы попытаюсь стать – актером, то Чикаго показался мне неплохой альтернативой таким большим городам, как Нью-Йорк или Лос-Анджелес, в которых у меня не было уверенности, что я найду там работу. Я понял, что пришло время учиться актерскому мастерству, и Чикаго представлялся мне идеальным местом для этого. Я много играл в театре, но на комедийном направлении я тогда совершенно не зацикливался».

Однако именно в Чикаго он вступил в знаменитую комедийную труппу Second City, что впоследствии привело его к судьбоносному прорыву на The Daily Show. Радда тоже привлекала профессия актера, причем не обязательно комедийного.

«Всегда был большим поклонником комедий, но не стремился участвовать в них, – говорит он. – Я задумался о том, чтобы профессионально заняться актерством, в старших классах. Так что, окончив школу, я пошел на курсы актерского мастерства и сыграл там не в скетче, и не в стенд-ап комедии, а – представьте себе – в английской драме XVII века. Если честно, я ведь не такой уж и смешной. Мне, наверное, легче просто реагировать на происходящее, попытаться донести фильм как цельное произведение, заставить зрителя поверить в него. Обычно об этом – будет ли зритель сопереживать герою – больше беспокоятся сценаристы, чем актеры. У меня нет в арсенале грозного или напористого вида. Ни у кого не перехватывает дух, когда я захожу в комнату; так что на заре моей карьеры ассистенты по кастингу все время говорили: “Он ничего, но нет в нем какой-то остроты…”, – Карелл сгибается от смеха, но Радд продолжает, – так что поначалу роли мне доставались не очень острые!» Несмотря на ранние актерские эксперименты Радда, чередовавшего такие фильмы, как «Бестолковые» и «Ромео+Джульетта» База Лурманна, на путь истинный его наставила студенческая комедия «Жаркое американское лето».

«Я не хотел никому ничего доказывать, просто хотел делать то, что мне по душе. Выбирать тоже не приходилось: скорее, я жил в стиле “О, наконец подвернулась работа!” А это был такой фильм, частью которого я хотел стать, и я был очень взволнован, когда мы его закончили: мне показалось, что он затрагивает какие-то мои глубинные чувства. Второй такой картиной, в которую я очень хотел попасть, был “Телеведущий”».

Блистательно абсурдная история Уилла Феррелла и Адама МакКея о телеведущих, плохом одеколоне и беременных пандах стала первой точкой пересечения карьер Карелла и Радда. Они сыграли здесь членов команды новостей «Канала 4»: Радд в роли красавчика-ведущего криминальных выпусков Брайана Фантаны («Пришло время душиться») и Карелл в роли идиота-диктора прогноза погоды Брика Тэмланда («Люблю лампу»).

«Да, мы познакомились на “Телеведущем”, – говорит Карелл, наморщив лоб в попытке извлечь из памяти точный момент. – Это был первый день съемок… мы вообще тогда репетировали?» «По-моему, да, – отвечает Радд. – Мы были в комнате, и нас просили что-то сымпровизировать…» Капля воспоминаний – и вот уже понеслась целая лавина. «Стива я знал, – говорит Радд. – Потому что был фанатом The Daily Show. Для меня было приятной неожиданностью узнать, что ты играешь Брика. И что Дэвид Кехнер тоже с нами. Их с Уиллом утвердили сначала, потом тебя, и я подумал: “Эти трое – одни из самых смешных людей, которых я знаю”».

«Мы сразу же нашли общий язык, – улыбается Карелл. – На удивление быстро. Было ощущение, будто я в летнем лагере со своими друзьями. Фильм едва не отошел на второй план – нам просто доставляло удовольствие проводить время своей компанией, смеяться… Никогда в жизни я не смеялся так сильно, как на съемках того фильма. И никогда в жизни так сильно не пытался сдерживать смех».

«Но ты мастер в этом деле! – замечает Радд. – Никогда не срывался. Причем мало кому удавалось так сильно смешить Уилла. Помню, вы, ребята, просто болтали о погоде, и он такой (превосходно имитируя голос Рона Бургунди): “Брик, а ты в этот раз комментируешь ежегодный чемпионат по гольфу?” Ты ответил: “Нет” – “И почему же?” – “Ну, в прошлом году погибло много людей…” Тут Уилла просто порвало. На тех съемках он, кажется, больше так не хохотал ни разу».

С тех пор Радд и Карелл успели вместе появиться на экране в «Сорокалетнем девственнике», и вот теперь – в «Ужине с придурками», ремейке французской комедии 1998 года. Здесь, в дополнение к своему обычному амплуа рубахи-парня, Радд ведет себя амбициозно и притом довольно некрасиво: его персонаж приглашает придурковатого неудачника Барри (Карелл) на ужин, который его чопорное начальство дает исключительно с целью поглумиться над самым идиотским гостем. Вот вам пример, как хорошо сочетаются стили актеров. Несмотря на то что ни один из них прежде не работал с режиссером Джеем Роучем, обоим понравился его подход к фильму.

«Он довольно скрытный: это касается и его режиссерского мастерства, и чувства юмора, – объясняет Радд. – Он понастоящему забавный парень, но с первого взгляда этого не скажешь, потому что он весь такой милый и учтивый, говорит тебе комплименты, и сформировать о нем какое-то мнение не получается. Но со временем, когда уже разговоришься с ним, он может что-нибудь такое сказать, и ты думаешь: “Ух ты, вот это смешно…” Или он может что-нибудь такое написать – хотя сам никогда не говорит о том, что он писатель».

Персонажам Карелла и Радда так легко удается взаимодействовать на экране, потому что динамикой их персонажей движет то же, что питает их дружбу за кадром.

«Думаю, в этом вся соль», – предполагает Карелл, и Радд добавляет: «Мне кажется, мы со Стивом видим историю как целое, можем понять ее драматизм – не считая, может быть, “Телеведущего”, который был просто дурацким. Мы хотим понять, что в ней может тронуть зрителя, что будет ему близко. Отсюда и наши шутки».

Но студиям не всегда нравится такая тонкая работа с образом: обычно они считают, что чем откровеннее шутки, тем выше прибыль от картины. «Сорокалетний девственник» Джадда Апатова был весьма показательным в этом плане.

«Шла первая неделя съемок, – вспоминает Радд, – и Стив сказал мне: “Я надеюсь, на студии не сильно разозлятся – но я не вижу, как мне сделать этого персонажа грубым сумасбродом, которого они хотят”. Я поинтересовался, знают ли об этом на студии. Ответ пришел два дня спустя, когда нас закрыли…»

Карелл добавляет немного подробностей: «Съемки приостановили спустя неделю потому, что студия видела фильм не таким, как мы. Они не понимали его так, как мы. Мне кажется, они решили перестраховаться, потому что у них в умах сложилось представление об эксцентричной и сальной комедии, а то, что мы наснимали за эту неделю, не очень подходило под определение “эксцентричного и сального”. К тому же у нас за спиной ничего не было. Джадд до этого не снимал большого кино, а я, определенно, плохо годился для главных ролей. Думаю, их беспокойство было объяснимо».

И Карелл, и Радд понимают опасность, таящуюся в погоне за успехом и расширением целевой аудитории картины: требования студии могут сделать персонажей пресными, плоскими.

«Есть линия, которой мы стараемся придерживаться, балансируя между пошлостью просто ради веселья и пошлостью, необходимой для персонажа и сюжета, – объясняет Карелл. – В общем, нам дали второй шанс, мы покорно закивали и сказали: “Конечно, мы примем во внимание все ваши замечания”. Затем вернулись к съемкам и делали то же, чем занимались до этого. В конечном счете студийным боссам все понравилось».

Работать по указке студии приходилось обоим нашим собеседникам, и не всегда это приводило к хорошему результату (взять, к примеру, «Эвана Всемогущего» у Карелла или «Экс-любовника» у Радда), но и тот, и другой признают: когда студия финансирует твой фильм, лучше придерживаться намеченной ей линии. «Я обнаружил – и здесь я не пытаюсь подмазаться к студиям, – что их требования иногда даже помогают, – отмечает Радд. – Опасность кроется в том, что у них может быть слишком много точек зрения».

«Верно подмечено, – соглашается Карелл. – Нет человека, который знал бы все, и один тот факт, что мы комедийные актеры, не означает, что мы знаем, каким должен быть наш персонаж или как сработает фильм: при этом многие люди на студии могут дать хорошие советы. Например, работая над “Ужином с придурками”, Джей Роуч поступал разумно, прислушиваясь ко всем точкам зрения. У него по-настоящему хорошо получается работать в команде».

Есть еще одна общая черта у Карелла и Радда: реалистичный, философский взгляд на будущее своей карьеры. Популярность к ним пришла позже, чем к большинству современных звезд.

«Это штука недолговечная. Да, мы оба занимались этим и достигли более-менее заметных успехов. И мы оба ждем, что рано или поздно все закончится», – высказывает свою точку зрения Карелл. Поворачиваясь к Радду: «Полагаю, ты со мной согласишься…»

Повисает пауза.

Затем Радд отвечает: «В какой-то степени. Хотя нет, я-то точно знаю, что не останусь без работы еще пару десятков лет. Забыл сказать тебе». Еще одна пауза, и последнее слово остается за Кареллом: «Ты ужасен. Ты. Просто. Ужасен. Ты совсем не тот, за кого я тебя принимал».