Тринадцатый герой Михалкова: репортаж со съемок «12»

Чтобы не терять времени даром и не давать простаивать съемочной группе, за пару дней до начала 2006 года режиссер начал съемки картины с рабочим названием "12 разгневанных мужчин" по мотивам классического голливудского фильма Сидни Люмета.

Михалков вообще не склонен менять команду – уже много лет он работает со звукорежиссером Андре Виго, со специалистом по монтажу Энцо Меникони, с композитором Эдуардом Артемьевым, с художником Владимиром Арониным. Новым в команде Михалкова оказался оператор – Владислав Опельянц, сравнительно недавно заявивший о себе в большом кино фильмами «Богиня: как я полюбила» (2004) и «Статский советник» (2005), а до этого преуспевший в съемках рекламных роликов и клипов.

В одном из павильонов был выстроен школьный спортзал, где по сюжету и заседают присяжные. Декорация получилась внушительная, и в первые дни съемок еще кое-где стучали молотки рабочих, доводящих ее до совершенства.

Итак, съемочная площадка, звучит первая команда "Начали!". Актеры входят в зал. Поскольку порядок эпизодов в сценарии не был нарушен при съемках, и для исполнителей, и для персонажей – это самое начало действа, первое знакомство с местом. Зайдя в зал, кто-то сразу садится за стол, кто-то осматривается, кто-то подходит к реквизитным бутербродам. Команда "Стоп" не звучит. На площадке собрались профессионалы – актеры продолжают "жить в предлагаемых обстоятельствах": один с непонимающим видом смотрит на других героев, другой поигрывает мячиком, третий осматривает спортивные снаряды, четвертый идет к роялю, спрятанному за решеткой. Проходит десять минут. Съемочная группа уже сдавленно хихикает, но Михалков по-прежнему молчит. И тут, наконец, звучит долгожданная команда "Стоп!". Актеры, улыбаясь, вздыхают, а режиссер объясняет, что неслучайно затянул дубль: "Мне нужно было, чтобы вы прочувствовали эту атмосферу: вы еще не очень понимаете, где вы и что вам сейчас предстоит делать. Вы не знаете толком, кто такие – эти присяжные, и вот это бесцельное хождение по залу даст вам прочувствовать это. Я хочу, чтобы вы сохранили это ощущение".

Подобная принципиальность и въедливость, в хорошем смысле слова, вообще присуща стилю Михалкова на площадке. Никита Сергеевич требует полной отдачи работе.

Он уделил особенно много времени репетициям с актерами. За первые два дня работы не было потрачено ни метра пленки – шли только репетиции. И потом, хотя смены часто заканчивались за полночь, едва на площадке гасили софиты, а операторская группа начинала переустановку света для следующего съемочного дня, Михалков с актерами снова рассаживались за столом, начинали репетировать и могли засидеться, по собственному признанию Никиты Сергеевича, до четырех утра.

Актеры всегда очень важны для Михалкова, на них он не жалеет ни времени, ни сил. Тем более в этом фильме, построенном, в основном, на непрерывных диалогах, где необходим постоянный контакт актеров друг с другом.

А актерскую команду Михалков собрал очень сильную, что ни имя – звезда кинематографа. И это, как сказал Сергей Маковецкий, представляет определенные сложности в работе – каждый знает себе цену, каждый хочет хорошо выглядеть на экране. Но режиссер справился с задачей – каждый актер, как дорогой инструмент в оркестре, звучит сочно, красиво и в нужное время.

Киношный обряд разбивания тарелки о штатив камеры случился только 30 декабря.

Потом почти во всех интервью и комментариях главный оператор картины Владислав Опельянц обязательно упоминал, что работать над фильмом было безумно сложно, но очень интересно. В канун нового года настроение у съемочной группы не всегда было рабочим. И если актеры особых проблем не доставляли, то с дисциплиной в операторской группе Михалкову пришлось помучаться. Притом, что Опельянц ни минуты не сидел без дела, стараясь отследить все моменты, все равно выходил брак, и дубли отправлялись в корзину то по вине "фокусников" (людей, отвечающих за резкость в кадре), то по вине оператора стедикама, запинающегося о стул на протяжении трех дублей. Когда в какой-то момент в кадре обнаружились обрезанные головы артистов, что является грубейшей ошибкой, терпение Михалкова лопнуло. Группе пришлось выслушать высказанные на повышенных тонах претензии к своей работе, сомнения в профессионализме и обещания заменить, если ситуация не исправится, камерменов специалистами из Польши. После этого операторы стали внимательней, но проблемы на этом не закончились. Дело в том, что Михалков решил использовать тонкий в художественном отношении, но довольно сложный в техническом плане прием – запись живого звука на площадке. Это требовало идеальной тишины во время дубля, иначе чувствительная аппаратура улавливала любые шорохи. Съемочной группе даже выдавали мягкие войлочные тапочки. Но каждый раз кто-то обязательно или открывал дверь, ведущую из декорации, или перешептывался с кем-то, или наливал воду из автомата. Автомат находился за стенкой декорации, но испортить дубль это не мешало. В итоге административной команде было приказано строго следить за поведением персонала и охранять двери, ведущие в декорацию. А потом и вовсе ужесточить меры и на время съемки оставлять в павильоне только самых необходимых людей.

31 декабря группа разъехалась с Мосфильма за четыре часа до наступления Нового года, а второго января уже снова вышла на работу.

Но атмосфера на площадке не была гнетущей. В перерывах Алексей Петренко и Михаил Ефремов травили актерские байки, над которыми покатывалась вся группа, другие актеры задействовали съемочный реквизит – баскетбольные мячи, и разыгрывали по паре бросков. Виктор Вержбицкий предпочитал в одиночестве прогуливаться по коридорам Мосфильма, а Михалков уходил в свою личную комнату отдыха. Там же он обсуждал с продюсером Леонидом Верещагиным, исправно приезжавшим на площадку каждый день, итоги съемочной смены.

На площадке постоянно был и двойник Михалкова. Дело в том, что роль одного из присяжных исполнил сам Никита Сергеевич, но, когда его герой находился спиной к камере, его заменял двойник, а сам Михалков в это время внимательно следил за ходом съемок из режиссерского кресла.

После команды "Съемочный день окончен" у Михалкова работа не заканчивалась – он успевал посмотреть отснятый за день материал.

Какие-то идеи рождались прямо по ходу съемки. Операторы придумывали невероятные схемы движения камеры, чтобы максимально долго снимать актеров одним планом, без последующих склеек. И тут уж исполнителям было не расслабиться – поскольку совершенно не ясно, на кого обернется камера в следующую секунду, каждый продолжал играть своего персонажа на протяжении всего дубля, даже если в этот момент он не был в кадре. Этим приемом Михалков добился замечательной гармоничности актерского ансамбля.

Критики могут долго спорить о подтекстах Венецианской награды – Специального Золотого Льва, но то, что команда на этой картине работала необычайно слаженно, на одном дыхании, отрицать сложно.

Тринадцатый герой, как он назван в сценарии, – воробей, почти везде в фильме нарисован на компьютере. Но была и настоящая птичка, которая потом еще долго порхала под сводами павильона.

Чередование дня и ночи через пару дней после начала работы исчезло для группы совершенно. Смены начинались рано – технический персонал собирался на Мосфильме к девяти утра, когда на улице еще стояли сумерки. В павильоне же было светло, сквозь окна в декорации лился свет софитов, выглядящий столь естественно, что все привыкали к нему и очень удивлялись отсутствию солнца, когда выходили на улицу в обеденный перерыв.

График съемок оказался непростым. Изначально планировалось снять фильм всего за три недели, но на деле съемочный период занял два месяца, да еще с перерывом. Сцены в павильоне были сняты зимой, а выезд на натуру, в село под Геленджиком, состоялся только в мае месяце. Там же, в последние дни последнего весеннего месяца и прозвучала команда "Съемки окончены!".