Любимое кино. Охота за «Красным октябрем»

Шон Коннери прославился на весь мир в роли британского супершпиона Джеймса Бонда, бесстрашного защитника западного мира. Однако ближе к концу своей звездной карьеры шотландец сыграл героя из другого лагеря – советского капитана атомной подлодки, которого американские власти подозревали в попытке развязать третью мировую войну. Это случилось в картине, которая в 1990 году установила «золотой стандарт» нового на то время голливудского жанра «технотриллер». Режиссером этой ленты был Джон МакТирнан, а называлась она «Охота за “Красным октябрем”».

Многие истории, родившиеся на книжных страницах и позднее переселившиеся на экран, могли бы сразу появиться на свет как сценарии. «Охота за “Красным октябрем”», однако, никогда не была бы написана и снята, если бы ее автор Том Клэнси работал в Голливуде, а не в штате Мэриленд. Слишком уж долгой и основательной подготовки потребовал этот проект, и слишком уж он был концептуально сложным для голливудских продюсеров, привыкших к так называемым elevator pitch – историям, которые можно изложить за время поездки на лифте.

Судьба Клэнси была типична для людей, которые становятся преданными поклонниками и исследователями военной истории и военной технологии. В детстве он мечтал стать танкистом, а став постарше, горел желанием отправиться воевать во Вьетнам. Но у Тома было такое слабое зрение, что он не смог пойти дальше курсов офицеров-резервистов. Так что Клэнси тогда не реализовал ни свою детскую мечту, ни появившиеся позже надежды на карьеру сочинителя. Последние разбились, когда он обнаружил, что научная фантастика, которую он пишет, издателей не интересует.

Вместо того чтобы делать то, что ему было интересно, Клэнси стал страховым агентом. Это была прибыльная, но, на его вкус, невероятно скучная работа. Зато она оставляла много времени для штудирования книг о военной истории и военных журналов. С годами, собирая по крупицам и обобщая просачивавшиеся в открытую прессу сведения, Клэнси стал экспертом такого уровня, что позднее высшие военные чины не могли поверить, что у него не было ни специального образования, ни секретного допуска.

В 1976-м западные СМИ сообщили, что в СССР приговорили к смертной казни капитана 3-го ранга Валерия Саблина. Годом ранее офицер, служивший замполитом на противолодочном корабле «Сторожевой», поднял мятеж, захватил управление судном и самовольно вывел корабль в море. Саблин утверждал, что ведет «Сторожевой» из Риги в Ленинград, чтобы добраться до телевидения и объявить о начале новой коммунистической революции, которая должна была восстановить рабоче-крестьянскую диктатуру и смести правящих в СССР бюрократов. Советские власти, однако, предполагали, что «Сторожевой» следует в Швецию, и за судном несколько часов охотились военные корабли и самолеты. В конце концов мятеж был подавлен силами здравомыслящих офицеров и матросов, которые арестовали Саблина и его пособников.

Понятно, все обстоятельства этого дела держались в глубокой тайне, и западная пресса резонно предполагала, что Саблин пытался «выбрать свободу». Советские чиновники этого не опровергали – они никак не могли признать, что мятеж замполита был протестом против брежневской «геронтократии». Так что в голове Клэнси бунт Саблина срифмовался с историей литовского капитана ВМФ Йонаса Плешкиса, который в 1961 году, тайком переориентировав судовой компас, перегнал свой корабль поддержки подводных лодок (фактически морскую баржу) из Клайпеды в Швецию. Судно и экипаж в итоге в СССР вернули, а вот Плешкис получил политическое убежище и в дальнейшем стал программистом в Силиконовой долине. Кстати, его сестрой была известная в советские времена актриса Эугения Плешките, которая снималась в таких фильмах, как «Был месяц май» и «Чисто английское убийство». Предательство брата ничуть не помешало ей работать и получать советские звания и награды.

Из двух этих реальных историй в воображении Клэнси сложился сюжет о литовском капитане советской подводной лодки, который, устав от десятилетий холодной войны, пытается угнать свою субмарину в США. Причем делает он это втайне от большинства членов экипажа – с его планом знакомы лишь старшие офицеры, преданные друзья и ученики пожилого капитана. В свою очередь, советский флот охотится на беглую субмарину, а американцы предполагают, что бунтовщик пытается самочинно атаковать США ядерными ракетами и развязать войну. Так что они тоже стараются найти подлодку и утопить ее – до тех пор, пока гениальный аналитик ЦРУ не догадывается, что бунтовщик хочет перебраться в США, а не превратить страну в выжженную пустыню.

Официально считается, что Клэнси начал писать «Охоту за “Красным октябрем”» в 1982 году, но похоже, что работа над книгой началась намного раньше. Прежде чем сесть за пишущую машинку, Клэнси должен был собрать и осмыслить кипы материалов о новейших подводных лодках и их возможностях.

В отличие от обычных авторов триллеров, пишущих преимущественно о людях, Клэнси видел «Охоту» столкновением не только характеров, но и технологий. Так, для его сюжета было исключительно важно, что новейшая подлодка, которой командует главный герой, почти невидима для обычных средств обнаружения субмарин в океане. Поэтому бывшие сослуживцы капитана не знают, как искать «Красный октябрь», а американцы боятся подлодки куда сильнее, чем они боялись бы обычного судна. И если другой автор на месте Клэнси использовал бы для этого сюжетного хода высосанный из пальца «макгаффин» («У нашей подлодки лопасти из унобтаниума!»), то начинающий писатель описал в книге реальный магнитогидродинамический двигатель, который в то время только разрабатывался, но в будущем мог сделать атомные субмарины почти бесшумными. Это критично для подводных противостояний, где основным средством обнаружения противника служит сонар (звуковой локатор).

Впрочем, стоит заметить, что штудии Клэнси были впечатляющими только на американский взгляд. В СССР любому мало-мальски сведущему читателю было известно, что у литовцев нет имени Марко, которым писатель наделил главного героя (литовские мужские имена почти всегда оканчиваются на «-с»), а у советских подлодок, в отличие от надводных судов, не было «личных» названий, только индексы. Например, первая субмарина описанного у Клэнси советского проекта «Акула» («Тайфун» по классификации НАТО) называлась «ТК-208» («ТК» – «тяжелый крейсер»). Сейчас она именуется «Дмитрий Донской», но это название было присвоено в XXI веке.

Между прочим, «Акулы» – крупнейшие из когда-либо построенных подводных лодок. Они более 170 метров в длину, и в их экипаж входит 160 человек. Их рубки настолько прочны, что ими можно проламывать лед толщиной 2,5 метра (это бывает необходимо при патрулировании в районе Северного полюса), а их ракетные отсеки в советские времена вмещали 20 баллистических ракет с 2,5 тонны «доставляемого груза» каждая. На флоте «Акулы» прозвали «плавающими Хилтонами», поскольку условия жизни в них куда комфортабельнее, чем обычно на советских подлодках. Там даже есть маленькие плавательные бассейны!

К концу работы над «Охотой» в ней было почти 500 страниц, многие из которых были отданы подробным описаниям кораблей и технологий. Клэнси был так увлечен предметом книги, что мог посвятить несколько страниц даже военным карандашам и ручкам. Поэтому он не верил, что роман заинтересует обычное издательство.

Вместо этого писатель связался с необычным издательством, где его уже знали. Негосударственная, но тесно связанная с американским ВМФ организация United States Naval Institute (Военно-морской институт США) специализировалась на профессиональных и полупрофессиональных публикациях, посвященных прошлому, будущему и настоящему военно-морского флота. Клэнси печатался в журналах этого издательства как историк-любитель, и когда он предложил редакторам художественный роман, те решили, что «Охота» заинтересует их читателей, среди которых было немало военных моряков на службе или в отставке. Правда, они все же убедили писателя вычеркнуть около 100 страниц излишних описаний. Для USNI изданная в 1984 году «Охота» стала первой недокументальной публикацией, и она до сих пор остается их главным художественным бестселлером.

Поначалу, правда, книга продавалась хоть и успешно, но недостаточно хорошо, чтобы Клэнси мог бросить свою прежнюю работу и стать профессиональным писателем. Как издатели и предполагали, «Охоту» преимущественно покупали военные или люди, связанные с армией и флотом. Зато среди поклонников Клэнси нашлись люди со знакомствами в Белом доме, и в скором времени «Охота» попала в руки президенту Рональду Рейгану. Когда журналисты заметили томик в руках главы государства и поинтересовались, понравилась ли ему книга, Рейган сказал, что не смог от нее оторваться. После этой бесплатной рекламы продажи «Охоты» взлетели до небес, и в течение нескольких следующих лет Клэнси стал популярнейшим автором. Оказалось, что в эпоху стремительного развития персональных компьютеров и прочих домашних технологий технотриллеры могут увлечь не только «ботанов».

К тому времени, когда успех «Охоты» привлек внимание многих голливудцев, права на экранизацию романа уже были приобретены Мейсом Ньюфельдом – опытным продюсером, который в начале карьеры сотрудничал с телевидением и представлял интересы экранных и музыкальных звезд, а затем начал медленно, но верно осваивать мир кино. Его первым продюсерским проектом стал мистический триллер 1976 года «Омен». Ньюфельд разглядел потенциал «Охоты», когда она впервые была представлена на книжном форуме, и он был полон решимости хорошо заработать на своей прозорливости.

Сделать это, однако, оказалось непросто. Как известно, у крупных голливудских начальников нет времени на чтение книг, которые им предлагают для экранизации. Поэтому судьбы проектов обычно решаются на основе коротких выжимок и упомянутых в начале статьи elevator pitch. «Охота» же была слишком сложна для такого сокращения. Чтобы оценить книгу Клэнси, ее нужно было прочесть от корки до корки. Кроме того, в «Охоте» не было романтической линии (какой же голливудский блокбастер без красотки в существенной роли?), и ее никак нельзя было туда вставить, поскольку женщины на субмаринах в то время не служили – ни в США, ни в СССР. Наконец, ясно было, что фильм с участием нескольких подлодок и авианосца влетит в копеечку и станет сложным и рискованным предприятием.

Договорившись о покупке прав на «Охоту» в начале 1985 года, Ньюфельд провел более полутора лет, осаждая студийные кабинеты больших начальников. Наконец он нашел понимание в офисе Неда Тэнена, продюсера «Челюстей», «Братьев Блюз», «Шестнадцати свечей» и многих других популярных картин, успех которых отнюдь не был гарантирован. Тэнен, который в то время отвечал за кинопроизводство студии Paramount, прочел «Охоту», впечатлился ей и согласился вложить в проект студийные средства – но лишь в том случае, если Ньюфельд договорится с военными. В то время Paramount как раз отлично нажилась на «Лучшем стрелке», созданном при поддержке Пентагона, и Тэнан полагал, что военные чиновники могут помочь и фильму о подлодках.

Поскольку атомные подводные лодки были основным оружием сдерживания, секретность там была наивысшая, и подводники гордились званием «самой молчаливой» части флота. Но когда армия состоит из добровольцев, то службу в ней необходимо рекламировать, и успех «Лучшего стрелка», после которого молодые ребята буквально хлынули на службу, убедил адмиралов, что субмарины тоже стоит пропиарить. Так что флот гарантировал Paramount поддержку – понятно, при условии, что фильм не скажет об американских подводниках ничего обидного. Поэтому перед началом съемок сценарий надо было утвердить в высоких кабинетах. Но поскольку «Охота» была весьма и весьма патриотичной, под цензурный нож попала всего одна фраза – неудачная пошлая шутка, которую и так хотели вырезать.

Над сценарием «Охоты» в основном работали два автора – соавтор «Горца» Ларри Фергюсон и лауреат «Оскара» Дональд Стюарт. Перед самым началом съемок «русские» сцены картины доработал Джон Милиус, режиссер «Конана-варвара» и сценарист «Апокалипсиса сегодня». Как и Клэнси, Милиус хотел повоевать во Вьетнаме, но не был допущен к службе из-за хронического заболевания. Вместо этого он стал ярым милитаристом, и в Голливуде он считался одним из лучших знатоков военного дела. В частности, он написал для «Охоты» пафосную речь, которой капитан-ренегат приветствует свою команду перед началом похода. В свою очередь, Фергюсон, получив небольшую роль боцмана (он некогда начинал как актер), постарался вписать себя во все сцены, где это только было возможно.

Главной задачей сценаристов было сохранить техническую и тактическую сложность повествования, одновременно сделав его доступным для зрителей, которые на флоте не служили и об этом даже не мечтали. Это было нелегко, и в определенный момент авторы далеко увели сценарий от исходного повествования. К счастью, продюсеры как раз в тот момент наняли в качестве постановщика режиссера «Хищника» и «Крепкого орешка» Джона МакТирнана, и мастер триллеров вернул проект в изначальное сюжетное русло. Что, впрочем, потребовало основательной переработки тогдашней редакции текста. Чтобы снять «Охоту», МакТирнан отказался от съемок второго «Крепкого орешка».

На роль аналитика ЦРУ Джека Райана, который после «Охоты» стал любимым персонажем Клэнси и героем многих его книг, продюсеры хотели нанять Кевина Костнера, ставшего звездой после «Неприкасаемых». Костнер был очевидным выбором на роль одновременно умного, мужественного и подтянутого парня, который до того, как стать военным экспертом, пытался стать морпехом (боевая карьера Райана не состоялась из-за авиакатастрофы, в которой он едва не погиб). В то время, однако, Костнер уже был увлечен проектом, который мы сейчас знаем под названием «Танцы с волками».

Потерпев неудачу со звездой состоявшейся, продюсеры пригласили звезду потенциальную. Алек Болдуин к тому времени сыграл немало существенных ролей на ТВ и снялся в нескольких известных кинокартинах (в частности, в «Битлджусе»), и в Paramount решили, что он дорос до главной роли в блокбастере. Актер был на седьмом небе от счастья – ранее он боялся, что до него никогда не найдет очередь, поскольку в Голливуде был целый ряд более известных исполнителей, претендовавших на те же роли, что и он.

На роль капитана «Красного октября» Марко Рамиуса изначально был нанят австрийский актер Клаус Мария Брандауэр, номинант «Оскара» за фильм «Из Африки». Однако перед самым началом съемок он попал в аварию, серьезно пострадал и надолго вышел из строя. Брандауэр сам посоветовал продюсерам, чтобы они наняли Шона Коннери, с которым Брандауэр в начале своей голливудской карьеры снялся в неофициальном «бондовском» фильме «Никогда не говори “никогда”».

Знаменитый актер в то время надеялся устроить себе отпуск для игры в гольф, и потому он не сразу ухватился за возможность сыграть советского подводника. Помимо прочего, его волновало то, что картина рассказывала о противостоянии США и СССР, а благодаря советской перестройке дела в то время шли на лад, и люди надеялись, что холодная война скоро окончательно сойдет на нет. Но оказалось, что, так как сценарий был прислан ему по факсу, Коннери не получил и не прочел первую страницу, где в открывающих ленту титрах подчеркивалось, что действие развивается до перестройки. Когда актер разобрался в материале, он осознал, что может сыграть очень интересную роль, не похожую на его предыдущие работы.

Согласие Коннери, впрочем, было не безусловным. Во-первых, он настоял на праве влиять на сценарии сцен с его участием. А во-вторых, он заявил, что не будет позориться, имитируя русский акцент, – лингвистических способностей у Коннери не было никогда. Так что он играл Рамиуса со своим родным шотландским акцентом. Впрочем, как литовец, родившийся до присоединения его страны к СССР, Рамиус и не должен был говорить с таким же акцентом, как у его экипажа. Интересно, что Коннери уже доводилось выходить в море на военном судне. В молодости актер служил матросом в Британском ВМФ. И вот дослужился до капитана…

Чтобы советских и американских подводников в фильме трудно было перепутать, МакТирнан нанял на «русские» роли не только шотландца Коннери, но и других иностранных актеров. Старпомом «Октября» Василием Бородиным стал новозеландец Сэм Нил, будущий герой «Парка Юрского периода». Комичного корабельного врача Евгения Петрова сыграл англичанин Тим Карри, злодей «Легенды». Старшего механика Мелехина изобразил бельгиец Рональд Гуттман из «Дантона» Анджея Вайды. Замполита Ивана Путина, которого герой Коннери убивает в самом начале картины, сыграл британец Питер Ферт. В капитана Виктора Туполева, преследующего «Октябрь», перевоплотился швед Стеллан Скарсгард, будущий Билл Тернер из «Пиратов Карибского моря». Советского посла Андрея Лысенко изобразил британец Джосс Экленд из «Смертельного оружия 2». Лишь кока Игоря Логинова, который оказывается агентом ГРУ на борту «Октября», сыграл американец Томас Арана, будущий Квинт из «Гладиатора».

Американские вакансии распределились так. Скотт Гленн, бывший астронавт Алан Шепард из «Парней что надо», изобразил Барта Манкузо – капитана подлодки «Даллас», выслеживающей «Октябрь». Советника президента по национальной безопасности Джеффри Пелта сыграл Ричард Джордан, Дункан Айдахо из «Дюны». Кортни Б. Вэнс, будущий герой сериала «Закон и порядок: Преступное намерение», надел наушники Джонса, блестящего оператора сонара на «Далласе». Будущий герой ситкома «Няня» Дэниел Дэвис и будущий сенатор и кандидат в президенты Фрэд Томпсон сыграли капитана авианосца «Энтерпрайз» и адмирала, командующего авианосной боевой группой. Наконец, заместителя директора ЦРУ Джеймса Грира изобразил Джеймс Эрл Джонс из «Конана-варвара». Создатели фильма были очень горды тем, что у них в фильме высокого начальника с флотским прошлым играет негр и это никого из персонажей не удивляет. Хотя в то время чиновники такого ранга были почти сплошь белыми.

Перед началом съемок ведущие создатели картины и актеры, которым предстояло на экране командовать подводными лодками, посетили настоящие атомные подлодки и понаблюдали за тем, как действуют их экипажи. Скотт Гленн даже провел несколько дней на борту подлодки «Солт-Лейк-сити», наблюдая за ее капитаном. Его так поразило увиденное, что свою роль он смоделировал по образу и подобию этого офицера.

Более всего актера, знакомого с ВМФ по службе в морской пехоте, впечатлило, что капитан ни разу не повысил голос и что по своему поведению он более походил на твердого, но интеллигентного университетского профессора, чем на типичного солдафона. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Ведь управление атомной подлодкой требует знания многих сложных дисциплин, и хороший капитан такого судна умнее многих профессоров. А без изрядной психической устойчивости к ядерной кнопке никого и никогда не подпустят.

Разумеется, самыми полезными визиты на подводные лодки были для художников ленты, которым предстояло построить декорации интерьеров трех судов – «Далласа», «Красного октября» и преследующего «Октябрь» «В.К. Коновалова» (третья субмарина была названа в честь героического советского подводника Владимира Коновалова, который во время Великой Отечественной войны поставил рекорд ВМФ по числу потопленных немецких судов). Если «Октябрь» и «Коновалов» строились по наитию, то экранный «Даллас» был довольно точной копией «Хьюстона» – подводной лодки, которая была предоставлена флотом для «внешних», надводных сцен с участием «Далласа». Снимать продолжительные интерьерные сцены на борту реального судна было слишком дорогим удовольствием. Да и делать это было неудобно – где в маленьких отсеках субмарины разместить многочисленных участников съемки? Плюс в кадр могло попасть что-нибудь совершенно секретное… Декорации же были построены так, чтобы на экране было только то, что зрителям можно было показать.

Так как «Октябрь» был самым продвинутым кораблем из всех показанных в фильме, его дизайн был почти что футуристическим, хотя и правдоподобным. Его рубка вызывала в памяти рубки фантастических космических кораблей. Зато советский экипаж вел себя куда более «традиционно», чем их экранные американские коллеги, и многие русские подводники беспрестанно курили. Это была абсолютная чушь – хотя курильщики на советских атомных субмаринах встречались, курение там было строго запрещено. Прежде всего, по технике безопасности. Так что курить было можно только тайком, с применением всяческих предосторожностей. Никто не мог просто так зажечь сигарету и затянуться. Если только он не пытался совершить карьерное или физическое самоубийство.

Чтобы изобразить крен подлодок во время маневров, декорации сооружались над полом павильонов студии Paramount в Голливуде и закреплялись на кардановом подвесе, который позволял наклонять конструкцию в любую необходимую сторону.

Также за достоверность происходящего отвечали нанятые в качестве массовки американские подводники, которые играли команду «Далласа». Напротив, в команде «Октября» и «Коновалова» «служили» сплошь молодые эмигранты из СССР, которых нашел и нанял переводчик Герман Синицын, сыгравший в фильме боцмана «Октября». Бывший работник «Интуриста», Синицын жил в Америке с начала 1980-х. Во время Карибского кризиса 1962 года он служил в армии, в ракетном полку. Так он мог помочь с подготовкой только что приехавших в страну ребят не только потому, что знал их язык. В основном, впрочем, за муштру русской массовки отвечали все те же американские подводники и их инструкторы. Конечно, можно было вновь задействовать западных военных, но МакТирнан очень хотел, чтобы зрители увидели на борту советских подлодок настоящие русские лица.

В «Охоте» можно было не только увидеть русских, но и услышать русский язык. В начале фильма все советские реплики были на русском языке с английскими субтитрами, но в определенный момент персонажи вдруг переходили на английский язык с русским акцентом, чтобы публике не пришлось весь фильм читать субтитры. МакТирнан позаимствовал этот прием из классической картины Стэнли Крамера «Нюрнбергский процесс», где в какой-то момент герои переходят с немецкого на английский. Опять же, это сугубо условный прием для зрительского удобства. А также, в случае «Охоты», для удобства бедного Коннери, которому даже короткие русские реплики давались с большим трудом.

Еще одну возможность опозориться перед коллегами Коннери не упустил в самом начале съемок. Когда продюсеры убедили его, что он должен, как во времена бондианы, появиться на экране в парике (в 1980-х актер обычно гордо сверкал лысиной), он придумал для себя парик с «хвостиком». Голландский оператор Ян де Бонт, ранее работавший с МакТирнаном над «Крепким орешком», тут же пошутил, что «хвостик» Коннери выглядит как болтающийся… Ну, вы можете догадаться. Пару дней спустя шутить на эту тему начала вся группа, и актер вынужден был согласиться на более подходящий для советского офицера внешний вид. Продюсеры потеряли несколько десятков тысяч долларов из-за того, что ранее снятые сцены Коннери пришлось переделать.

Алек Болдуин тоже отличился в начале съемок. Он закатил бессмысленную истерику, которая была спровоцирована тем, что ему предстояло играть с одним из самых харизматичных актеров мира. Болдуин испугался, что на фоне Коннери его попросту не заметят и его первая главная роль не превратит его в звезду. К счастью, МакТирнану удалось убедить актера, что он себя недооценивает и что Джек Райан сделает его знаменитым. После этого Болдуин был так уверен в себе, что он даже лично спрыгнул в воду с вертолетного троса в сцене, где Райан попадает на борт «Далласа».

Помимо подводной лодки «Хьюстон» ВМФ представил киношникам авианосец «Энтерпрайз», два фрегата и несколько вертолетов. Также съемочную группу пустили в сухой док, где в то время сооружалась новая подводная лодка. Поскольку советской подлодки в распоряжении флота не было, «Красный октябрь» в надводном положении сыграла обычная баржа с декорационной надстройкой, имитирующей надводную часть субмарины.

МакТирнан надеялся, что подводные сцены можно будет создать с помощью новаторской компьютерной графики, но в то время она еще не настолько развилась, чтобы достичь нужного для фильма результата. Поэтому подводное плавание «Октября» создавалось по методу «Звездных войн», с помощью съемок детально проработанных моделей-миниатюр. Ни одна из этих «субмарин» не погружалась в воду. Мутная океанская вода была сымитирована с помощью густого дыма. Так что модели не плавали в аквариуме, а висели в воздухе. Компьютерная графика использовалась лишь для того, чтобы добавить в кадр пузырьки и прочие правдоподобные детали, которые нельзя было создать с помощью физических эффектов.

Основная работа над картиной, как уже говорилось, проходила в Голливуде, на студии Paramount. Также съемки велись у берегов Лос-Анджелеса и, по забавному совпадению, в городе Порт-Анджелес в северном штате Вашингтон. В окрестностях Порт-Анджелеса снимались открывающие ленту сцены в Мурманске и закрывающие «Охоту» сцены на фоне девственной американской природы.

За музыку фильма отвечал Бэзил Поледурис, известный голливудский мастер эпических саундтреков для таких лент, как «Конан-варвар» и «Робокоп». Для «Охоты» он так расстарался, что написал оригинальную хоровую композицию «Гимн “Красного октября”», которая по стилю походит на советские патриотические песни, но является оригинальным произведением – с оригинальным текстом на русском языке! Это определенно одна из самых причудливых песен, сочиненных для голливудского кино.

К тому времени, когда «Охота» добралась до проката, Советский Союз уже не представлял для Америки опасности. Более того, он уже начинал разваливаться. Поэтому создатели картины боялись, что выходящий 2 марта 1990 года фильм никого не заинтересует. Но их страхи оказались беспочвенными. Лента была с энтузиазмом встречена и зрителями, и многими критиками – кроме тех, кто переживал из-за «картонной» плоскости ряда персонажей, вполне уместной в триллере. Картина с 30-миллионным бюджетом заработала более 200 миллионов долларов и вошла в «лучшую десятку» по итогам года. В 1991 году лента была номинирована на три «технических» «Оскара». Группе, правда, досталась лишь статуэтка за лучший монтаж звука.

Болдуин, как ему и обещал режиссер, стал звездой – но не настолько яркой, чтобы сыграть в сиквеле «Игры патриотов», когда стало известно, что ролью интересуется Харрисон Форд. Впрочем, Болдуин сам не горел желанием сниматься в фильме, направленном против ирландских террористов – его этнической родни. Так что вышедшие в 1992 году «Игры» обошлись без Болдуина, но успех «Охоты» не повторили. Не удалось это и другим экранизациям романов Клэнси о Джеке Райане, включая недавнюю ленту 2014 года «Джек Райан: Территория хаоса».

К сожалению, спад зрительского интереса к этому персонажу не был связан с тем, что холодная война окончательно ушла в прошлое. Наоборот, в последнее время она разгорелась с новой силой. Но это уже история о политике, а не о кино. Для киноманов же Райан так и остался персонажем из фильма 1990 года. И этот фильм все еще отлично смотрится, несмотря на все произошедшие с того времени перемены. И он все еще остается одним из лучших когда-либо снятых фильмов о подводных лодках и технотриллеров. Плюс где еще можно увидеть Коннери в советской роли? Пусть даже это роль предателя, а не героя…