Вместо нас заговорят пушки

Немного экшена

Перво-наперво разберемся с происхождением и дефиницией выражения. Английское слово standoff частенько употребляется в значении «противостояние» и «конфронтация», но имеет и другой смысл – «тупик». В принципе, любую киношную ситуацию, в которой персонаж сталкивается с противодействием (и не важно, ощущается ли это противодействие или нет), можно обозначить как standoff. Нео из «Матрицы» расшвыривает врагов направо и налево – это standoff, классическая дуэль из вестернов – тоже standoff.

Мексиканская дуэль же требует другого. Как правило, это групповая ситуация, то есть участников трое и больше, и все они застревают в смертельном клубке: ни у одного из персонажей нет прикрытия, и если конфликт выйдет из стадии оцепенения, то результат будет плачевным. Как правило, мексиканская дуэль сулит смерть всем ее участникам, но даже если и существует шанс пережить такую встречу, то заранее предугадать, кому удастся выползти из оружейного хаоса невредимым (или хотя бы дышащим), не представляется возможным. В этом ее главное отличие от любого другого столкновения: это тупик, который не позволяет ни сделать шаг вперед, ни сложить пушки и уйти по своим делам. Абсолютный пат. Положа руку на сердце, есть парочка картин, в которых мексиканская дуэль все же заканчивалась мирно, но подобные примеры все же исключение (а мы все знаем, что делают исключения с правилом). Собственно, если вытащить выражение из его кинематографической экосистемы, то переводиться оно будет как «безвыходное положение» или «патовая ситуация».

А что там, в Мексике?

С определением все понятно, но почему дуэль – мексиканская?

Множество теорий муссируется насчет происхождения фразеологизма. Одни исследователи ожидаемо отсылают к американо-мексиканской войне, которую геррерос мехиканос проиграли, лишившись Техаса. Иные ищут корни на Диком Западе, где-нибудь ближе к концу XIX века: дескать, выражение появилось благодаря мексиканским бандитам, которые не отличались честностью и норовили ускакать наутек при малейшей опасности. Третьи находят происхождение выражения почему-то в Австралии.

И хотя возможны варианты, мексиканская дуэль относится скорее к Америке, чем к Мексике. Как и в остальных странах мира, в США всегда любили посмеяться над соседями. Особенно над мексиканцами. В карикатурно-стереотипном представлении янки мексиканец – это очень бедное и очень ленивое существо, которому, конечно, можно поручить какую-нибудь работу, но с предсказуемым (спойлер – неудовлетворительным) результатом. Мексиканское повышение (то есть повышение по службе без прибавки к жалованию), мексиканский банкролл (солидная пачка банкнот по одному доллару, обрамленная парочкой сотенных купюр – чтобы выглядеть солидно), мексиканский завтрак (сигарета и стакан воды) – вот лишь некоторые примеры, прекрасно обрисовывающие общее направление. Поэтому весьма логично, что если и есть в понятии американца противостояние, лишающее всех его участников даже малейшей надежды на выигрыш, то оно непременно должно быть мексиканским (и здесь включается какая-нибудь расхожая ранчера).

Дым лучше воздуха

Мексиканская дуэль потрясающе себя чувствует практически в любом жанровом панцире, по понятным причинам избегая артхауса (где есть напряжение, но другого рода) и хорроров (в которых саспенс нагнетается по-своему). Вестерн, боевик, детектив, криминальная драмеди, сайфай – повсюду один и тот же прием, но фантазия сценаристов и режиссерское видение могут сделать из него нечто нетривиальное (как в «Семи психопатах», например). Неизменной остается функция: персонажи собираются в одной точке, темп снижается до минимальных оборотов, а напряжение, наоборот, возрастает. Зачастую зрителю демонстрируют различные планы противоборствующих сторон, чтобы тот прочувствовал всю безысходность ситуации. Характерный пример – легендарная сцена из «Хороший, плохой, злой»: темп нарратива практически «засыпает», а затем картинка синхронизируется с музыкой (культовая Il Triello от Эннио Морриконе), монтаж ускоряется вместе с ритмом композиции, пока, наконец, не раздается выстрел. Рты раскрываются сами собой: всем же интересно, чем все кончилось.

Та же самая ситуация и в «Без лица», редкой голливудской работе мастера Джона Ву, достойной упоминания. Помимо красивого противостояния с зеркалом тут есть сцена в церкви, где собраны почти все персонажи, но из-за медицинских особенностей скрипта целятся они совершенно непредсказуемо, заставляя зрителя гадать, кто же наестся свинца (и это несмотря на предчувствие хеппи-энда). А вот у Пола Верховена «Робокоп» практически начинается с мексиканской дуэли, и ему это ничуть не вредит: эта лента постоянно подкладывает зрителю новые развлечения, а самых внимательных снабжает еще и занятными подтекстами.

У «Пиратов Карибского моря» мексиканская дуэль – это очередной гэг. Но дело не только в возможности по-киномански похохмить, хотя в третьей части деконструкция доходит до смешного (это комплимент). Берите хоть сабельное противостояние «Норрингтон vs Тернер vs Джек Воробей» из «Сундука мертвеца» или уже упомянутый триквел – каждая подобная сцена дополнительно раскрывает персонажей трилогии. Для обычного блокбастера это было бы не столь важно, но для «Пиратов…», где перемещения героев, оказывающихся совершенно не там, где им хотелось бы, это принципиальный момент.

Ну, и говоря о Mexican standoff, нельзя не упомянуть Квентина Тарантино, который от этого приема без ума и вставляет его почти в каждый свой фильм. «Настоящая любовь» (режиссер – Тони Скотт, но сценарий известно чей), «Бешеные псы» (как раз в финале, чтобы рвать нервы, как жилы), «Криминальное чтиво» (небольшая деконструкция), «Бесславные ублюдки»… Дуэли Тарантино очень уважает, но в последнее время увлекся красочными перестрелками с постмодернистским количеством крови.

Если вы еще недостаточно надышались пороховыми газами, то можете оставить свой любимый пример мексиканской дуэли в комментариях. И помните, чему нас учат все эти истории: очень важно уметь вовремя уйти. Или всегда быть готовым нажать на спуск, и будь что будет.