Интервью с актерами и создателями фильма «Любовь с ограничениями»

– Прежде всего, хотелось бы понять, откуда появилась такая смелая идея – эксперимент на весьма зыбком поле?

Тюрин: Идея фильма появилась у нашего сценариста Дениса Каймакова, основой для нее стал реальный факт – указ президента о том, что всем крупным госкорпорациям рекомендуется брать в штат не менее двух процентов людей с ограниченными возможностями. Такой вот толчок извне к тому, чтобы придумать историю.

– Для актеров это ведь тоже не самая простая работа…

Прилучный: Да, но меня, например, привлекла острота истории. Я, когда в первый раз прочитал сценарий, не мог не спросить: «Вы что, серьезно? Вы собираетесь про это снимать? Зачем? Почему? Это может многих обидеть. Вы не боитесь быть закиданными камнями?» Но продюсер Тимур Вайнштейн подкупил меня великолепным кастом, который был собран для будущего фильма. Илья Глинников, Анна Старшенбаум, Алексей Чадов – как я мог отказаться от такой компании?

– Сразу ли картина сложилась в комедийном ключе или вы как-то экспериментировали с жанрами?

Тюрин: Мы с самого начала задумывали фильм как комедию, но совершенно очевидно было, что одним только юмором здесь не отделаешься, да нам и не хотелось делать кино ради одного только смеха. Так и получилось – фильм имеет гораздо больше смыслов, которые будут понятны и обычным людям, и тем, кто как-то физически ограничен.

Старшенбаум: Я думаю, мы играли в романтической лирической комедии, мне это было очевидно с самого начала. Паша Прилучный – это просто молодой Челентано, таким смешным вы его еще не видели.

Прилучный: Все верно, это лирическая комедия, но понял я это только после того, как съемки закончились. Мы провели премьеру в одном из реабилитационных центров, я тогда впервые увидел картину целиком и понял, что все получилось. Когда снимаешься, нет ощущения цельности, кажется, что все это не смешно, что где-то идет перебор, но готовый фильм оказался отличным, я получил огромное удовольствие, его посмотрев, и могу сказать, что мне не стыдно, что мы сделали новый шаг в российской комедии. Мы в фильме поднимаем острые темы, кое-где перешагиваем грань дозволенного, но избегаем в юморе пошлости. От последнего многие наши фильмы страдают, но за «Любовь с ограничениями» зрители могут быть спокойны, морщиться им не придется. Мы, если хотите, выбрали своим ориентиром фильмы Гайдая – и стремились этим идеалам соответствовать.

– Был ли у вас какой-то личный опыт общения с людьми в инвалидных креслах до начала работы над картиной?

Тюрин: Нет, у меня, к счастью, такого опыта не было, и об этом большом мире я узнал только в процессе подготовки к съемкам. Люди, с которыми мы работали, – удивительные. Кино позволяет зрителю познакомиться с чем-то новым, с какими-то новыми героями, ситуациями, так вот те люди с ограниченными возможностями, что приняли участие в создании нашей картины, достойны того, чтобы зрители о них узнали. Они зачастую сильнее, цельнее, целеустремленнее, светлее и добрее нас.

Старшенбаум: Я бы назвала таких людей «птицами-фениксами». Они действительно восстали из пепла или родились дважды, их стойкости и силе можно только позавидовать. Я сужу по себе, мне кажется, что я в подобной ситуации просто сдалась бы, я не справилась бы с таким ударом судьбы, а эти ребята вызывают колоссальное уважение и восхищение тем, что они делают.

– Были ли у вас, Дмитрий, какие-то особые требования к актерам?

Тюрин: Нет, все было штатно. Нам в первую очередь важен был актерский талант, а не умение управлять инвалидным креслом, этому перед началом съемок актеры научились под руководством опытных консультантов. Единственное исключение – Алексей Воробьев. Он сыграл колясочника, имея определенный личный опыт, в его жизни был некоторый период после аварии, когда судьба потребовала от него провести какое-то время наполовину обездвиженным. Ему были понятны и чувства его героя, и физические ограничения – у Алексея не возникло необходимости что-то дополнительно придумывать.

– Насколько жесткой была режиссерская рука? Или актерам было позволено импровизировать на площадке?

Прилучный: У нас была очень хорошая актерская команда, и мы постоянно все делали вместе, собирались перед съемкой, каждый раз проговаривали, как будем работать, что можно добавить, что попробовать. «Любовь с ограничениями» – кино не строго режиссерское, оно коллективное, мы все не только поучаствовали в создании своих персонажей, но и помогли определиться коллегам.

– В таком случае расскажите немного о своих героях.

Старшенбаум: Я очень хотела сделать ее позитивной, светлой, дабы отвлечь внимание зрителей от проблемы, которая ограничивает некоторые ее физические возможности. Мне было достаточно просто, эти качества меня с ней объединяют, этот даже немного утрированный позитив и меня всегда сопровождает в жизни, я смотрю на мир в несколько розовом свете. И моя героиня такая же, она видит в персонаже Павла Прилучного что-то такое, чего не видят другие, и именно она толкает его на то, чтобы пересмотреть жизненные установки, ценности, помогает стать ему светлее, добрее, сильнее. Кроме того, мне досталось нести на себе в фильме лирическую нагрузку, если все остальное – это комедия, то Марина – персонаж лирический и романтический.

Прилучный: Миша – простой парень. Однажды он собрался с силами, переступил через себя и уехал из своего маленького города покорять Москву. Жизнь в столице – не сахар, и в каких-то вещах ему приходится поступаться принципами, даже совершать аморальные поступки. Это обычный человек, который готов пойти на что-то ради достижения своих целей. А вот на что – это лучше зритель пусть увидит сам.

– Павел, а после общения с реальными инвалидами, как вы считаете, действительно их можно обмануть способом, подобным тому, что показан в картине вашим героем?

Прилучный: Ну, конечно, такие люди, мошенники, находятся всегда, в районе Арбата их можно наблюдать – они вроде просят милостыню на коляске, а потом спокойно встают, потягиваются и садятся обратно. Тут все зависит от того, насколько совесть позволяет обирать людей. Обмануть можно кого угодно.

– Режиссеру, наверное, виднее, насколько актеры справились с задачами?

Тюрин: Кино, как мне кажется, получилось, так что можно утверждать, что все задуманное удалось реализовать. С Павлом я на картине познакомился впервые, но наше сотрудничество как-то сразу сложилось, и сейчас мы снова работаем вместе, делаем следующую ленту. Я, как и многие, знал Прилучного по сериалу «Мажор», но для меня он открылся в совсем ином свете, оказалось, что он и комедийный актер замечательный, юмористическая органика и легкость в нашей картине в нем очень ярко проявляются. Персонаж Анны был очень скупо выписан в сценарии, но она нашла какие-то непостижимые краски, очень трогательные, хрустальной чистой девушки, к которой невозможно не проникнуться симпатией и доверием. Ей роль великолепно удалась.

– Что оказалось самым сложным в работе над фильмом?

Старшенбаум: Для меня самой сложной была сцена танца, даже скорее репетиция этой сцены. Репетировать мы начали задолго до съемок, руки были еще не тренированы, не подготовлены, и три дня репетиций сбили нам с Павлом руки в кровь. Пластыри никакие не помогали, они слезают моментально вместе с кожей, и только на третий день мы догадались надеть кожаные перчатки – они стали и спасением, и прекрасным дополнением к нашим с Пашей образам в кино.

Прилучный: Я, со своей стороны, могу назвать сцену первой встречи моего героя с группой поддержки инвалидов, но сложна она для меня была не физически, а эмоционально. Мы снимали ее очень долго, стояла страшная жара, а кондиционеры включать было нельзя из-за проблем со звуком. И если я в любой момент между дублями мог встать, отойти, размять ноги и руки, выйти подышать, то те ребята, что снимались вместе со мной, настоящие колясочники, такой возможности были лишены. Это уже потом они говорили мне, что жалеть их не нужно, это худшее, что мы можем к ним проявлять, помимо полного равнодушия, они вполне самостоятельные, опытные люди, знающие свои возможности и свои ограничения. Но в момент съемок я чувствовал себя очень неуютно, мне хотелось скорее произнести все свои реплики и отпустить ребят на перерыв. А эта спешка, конечно, очень мешала.

– Ваш фильм, кроме всего прочего, несет и очевидный социальный посыл. Неужели с инвалидами у нас действительно все так проблематично? Нашли ли вы в Москве хоть какое-то место, где людям с ограниченными возможностями было бы легко?

Старшенбаум: Разумеется, ничего в нашей стране для инвалидов не сделано, в отличие от более развитых стран хотя бы в той же Европе, а то, что сделано, этим пользоваться невозможно. Проезды, пандусы, спуски сделаны просто для галочки, это вещи скорее декоративные, нежели несущие какой-то практический смысл.

Прилучный: Когда фильм снимался, мне казалось, что нас специально привозят в такие места, где невозможно двигаться на коляске. Но потом я стал обращать внимание на то, что у нас везде такое плачевное состояние городской среды. Хотя… Сейчас, мне кажется, ситуация начинает меняться к лучшему, я часто замечаю, что появляются пандусы там, где раньше их не было, что где-то убрали лишние пороги на въезде в помещение. Всего этого, конечно, недостаточно, но здоровые люди неизбежно изменят свое отношение к инвалидам, иначе не должно быть. Мы ведь не видим на улице людей в инвалидных креслах не потому, что их нет, а потому, что они не могут покинуть даже собственную квартиру. Это обязательно нужно исправлять.

Тюрин: Не буду оригинальным, если скажу – нигде. На улицах у нас было не так много сцен, но те эпизоды, которые снимались вне павильона, там ребятам приходилось помучиться. Причем это непридуманные вещи: коляска действительно застревает в брусчатке, человек на кресле не может вскарабкаться на бордюр – это реалии нашей жизни, просто до определенного момента мы этих проблем не замечаем. Но фильм, в общем-то, не об этом, просто мы не могли такие детали обойти вниманием, это было бы откровенно неправильно и нечестно.

– В качестве сравнения к вашей картине напрашивается очень популярная в России французская комедия «1+1». Существует ли какая-то связь между двумя этими фильмами? Или, может быть, соперничество?

Прилучный: Я ничуть не опасаюсь таких сравнений. Мы расходимся и жанрово, и в юморе, и в менталитете. Наш фильм – он чисто российский, придуманный человеком, живущим в России, снятый и сыгранный нашими соотечественниками. От «1+1» он очень далек. Это история любви прежде всего. Но это чистая, правильная любовь, и у нас очень положительная и поучительная история – вы можете не бояться, никакого подвоха нет, только самые светлые и искренние чувства.

Тюрин: Французский фильм, конечно, был одним из рефференсов на этапе разработки сценария, но не более чем смысловых, и очень быстро мы от него отошли. У нас абсолютно другое кино, его с тем же успехом можно сравнивать с любым фильмом об инвалидах – «Ржавчина и кость», например. И мне хотелось бы избежать этого ярлыка «кино про инвалидов», это фильм о людях, просто некоторые из них вынуждены находиться в колясках.

Старшенбаум: С этим фильмом нас объединяет лишь одно – мы говорим о важных, сложных и даже драматичных вещах на языке комедии.

– Советские комедии, на которые вы ориентировались, всегда давали какой-то мощный положительный, оптимистический заряд зрителю. Есть ли такая сверхзадача у вашего фильма?

Тюрин: Безусловно. Ведь «Любовь с ограничениями» – фильм не об инвалидах, не о том, как тяжело им живется в реалиях большого города, потому что об этом, полагаю, и так многие из нас догадываются. Кино о людях, чьи ограничения кроются внутри, причем большая часть из них просто придуманы, навязаны нами самим себе. Если зрители, выйдя из кинотеатра, задумаются о том, какие ограничения стоят у них внутри и можно ли их преодолеть, можно будет сказать, что мы чего-то достигли.