Интервью с Гильермо дель Торо

После того как из-за бесконечных проволочек Гильермо дель Торо ушел из «Хоббита» /The Hobbit: An Unexpected Journey/ (2012), а «Хребты безумия» /Angry Films/ (2013) угодили в чистилище перепродажи прав, некоторое недовольство жизнью с его стороны можно было бы понять и простить. Если честно, врежь он от злости с ноги под зад первой попавшейся адской гончей, никто бы даже внимания не обратил. Однако ничего подобного не происходит. Когда мы отловили мексиканского маэстро, он, как обычно, горел энтузиазмом, делился последними новостями о своем текущем проекте, фильме о монстрах под названием «Зона азиатско-тихоокеанского региона» /Pacific Rim/ (2013), горячо рассказывал о работе над «Прозрением» /Los ojos de Julia/ (2010), «Не бойся темноты» /Don't Be Afraid of the Dark/ (2010) и режиссерской версией «Мутантов» /Mimic/ (1997)…Ах, да, кстати, он же еще и новый роман закончил! Возникает вопрос, а когда он спит? Оказывается, никогда…

На какой стадии находится работа над «Зоной тихоокеанского региона»?

Сейчас мы подыскиваем натуру для съемок, на прошлой неделе побывали в Азии. Съемки начнутся месяца через три, то есть уже совсем скоро.

К «Хребтам безумия» был приписан Том Круз, но, судя по тому, что мы уже знаем, «Зона тихоокеанского региона» отнюдь не перегружена звездами?

По-моему, звезды в «Зоне…» – это роботы и монстры, а любой актер, занятый в моем фильме, для меня уже звезда. Я работаю с теми актерами, с которыми хочу работать. Это самая цельная актерская группа, которую я смог собрать, и я уверен, что все они обязательно станут звездами!

Мы привыкли к тому, что все ваши создания смотрятся очень естественно. Фильм с гигантскими роботами и сервомеханизмами – это спланированный шаг к чему-то другому?

Да нет, ничего такого я не планировал. Абсолютно спонтанное решение. Я целиком и полностью черпаю вдохновение в прочитанном и в том, чем занят в настоящий момент. Конечно, у меня есть собственные предпочтения и вещи, которых я не приемлю, однако все они – часть того, что я придумываю, того, что мне нравится. Мы сейчас продолжаем создавать то, что мне всегда нравилось – монстров! Но разрабатывать роботов тоже было одно удовольствие, мы справились с работой очень быстро. Я пришел в проект после того, как прочел краткое изложение идеи на четырех страницах, и с того самого момента я начал с нуля создавать монстров и взялся за работу над сценарием вместе с Трэвисом Бичемом. Мы вместе разработали сюжетную линию, а я в одиночку написал несколько черновых вариантов. Я передам их Трэвису, когда сочту нужным. Я погружен в этот фильм точно так же, как и в любую другую свою работу. Когда я занимался «Хребтами…», я одновременно работал над «Зоной…» в качестве продюсера, так что когда я ушел из «Хребтов…» и полностью переключился на «Зону…», я уже был полностью погружен в нее.

Значит, с «Хребтами безумия» покончено навсегда? Проект умер?

Помните, чему учил нас Лавкрафт? Ничто не умирает, а лишь погружается в сон. «Хребты безумия» спят на дне Тихого океана, где-то на юге. Совсем как Ктулху.

По слухам, студии насторожило то, что вы упорно настаивали на том, что фильм должен иметь рейтинг R («дети до 17 лет только с родителями»). Повесть Лавкрафта – это, по существу, описание весьма сомнительных археологических раскопок, за которыми следует побег от исполинского червя. Что же такого пугающего и жестокого было в вашей экранизации?

Дело обстояло не совсем так. Можно снять фильм, который в итоге получит рейтинг PG-13, но я не могу записать в контракт обязательство снять именно такой фильм. Хватит с меня «Hе бойся темноты»… На мой взгляд, это фильм для подростков, а Американская ассоциация кино берет и присваивает ему рейтинг R! Снимая фильм по Лавкрафту, я не хотел рисковать ни единой потенциальной возможностью только ради того, чтобы опять не произошло нечто непредсказуемое.

С «Не бойся темноты» у вас отношения особые, поскольку в детстве оригинальный телефильм сильно напугал вас. Кажется, что «Приют» тематически ближе к таким фильмам, как «Лабиринт Фавна» /Laberinto del Fauno, El/ (2006) или «Хребет дьявола» /Espinazo del diablo, El/ (2001), но вот «Прозрение» совершенно не похоже ни на один из ваших фильмов. Что побудило вас согласиться на роль продюсера в этой картине?

Наверно, для начала то, что мне очень понравился первый фильм Гильема Моралеса «Незваный гость». У него совершенно иная манера рассказывать страшные истории, и я от этого просто в восторге. Я прочел сценарий, и идеи, заложенные в нем, очень, очень сильно заинтриговали меня Я с огромнейшим любопытством вцепился в эту возможность именно потому, что они в корне отличались от моих собственных. Когда я пришел в фильм, я для собственного спокойствия поставил кое-какие условия. Я очень хотел, чтобы звездой фильма была Белен Руэда. Я очень хотел, чтобы со мной работали ассистент и оператор из «Приюта». Кроме того, мне было крайне любопытно, как именно Гильем предполагает снимать фильм, поскольку с точки зрения эстетики в нем чувствуется нечто восточноевропейское, что для Испании большая редкость. И в то же самое время это мелодрама, почти по Альмодовару: безумное сборище персонажей в высшей степени аскетичном визуальном окружении. Я с удовольствием работал над этим фильмом, и я принимал самое активное участие в пред- и пост-продакшне. И я очень горжусь этим.

Значит ли это, что ваша манера продюсерской работы именно такова: крайне активное участие в пред- и пост-продакшне, а в середине вы занимаете позицию невмешательства?

В большинстве случаев так и происходит. Время от времени приходится бывать на съемках, как правило, когда логистика становится совсем уж сложной или возникают другие проблемы. Но я стараюсь не вмешиваться в съемочный процесс!

В «Приюте» и «Прозрении» Белен Руэде приходится бороться с тем, что ей не верят; в «Приюте» она часть фильма перемещается в инвалидном кресле, а в «Прозрении» слепнет. Признайтесь, вам просто нравится ее мучить?

(Смеется) Ха-ха-ха, да нет, скорее наоборот. Таких невероятно сильных женщин еще поискать! Она изумительная актриса, то, что она умеет делать, – это нечто сверхъестественное. Зрители реально воспринимают ее эмоции, а этому научиться невозможно. Это врожденное свойство, и она им обладает. Мне чисто эгоистически хотелось увидеть еще один фильм с ее участием!

Мало вам было «Зоны…» и своего имени в титрах в качестве продюсера, так вам еще понадобилось вернуться к «Мутантам» и смонтировать режиссерскую версию фильма…

Да! Восстановление вырезанного из «Мутантов» материала заняло массу времени. Мы вернулись в архивы Miramax, и это напоминало заключительные кадры «Индианы Джонса: В поисках утраченного ковчега»! Прежде, чем мы нашли коробки с «Мутантами» и принялись за восстановление некоторых частей фильма, нам пришлось перелопатить весь материал, выброшенный из «Отточенного лезвия», но мы так и не смогли отыскать все, что хотели. Но вот что я вам скажу: долгое время «Мутанты» оставались для меня фильмом, который я не любил, а эту версию я люблю! Если она вам не нравится, я с улыбкой беру вину на себя, потому что это очень близко к тому, чего я на самом деле хотел. Жаль только, что не удалось восстановить оригинальную концовку, но тут я ничего не смог поделать. Она была куда пессимистичнее нынешней: насекомые вытрахивали друг другу мозги, и в конце одному из мутантов удавалось принять вид обнаженного человека. И при этом он сохранял возможность размножаться. Вот это для меня – вершина хоррора, страшнее и быть ничего не может. А вот чего я не знал, так это что тот парень уже работал на Miramax! (Смеется)

У вас были какие-то опасения по поводу этого возвращения в прошлое?

Нет, потому что сейчас режим сменился. К тому же надо сказать, что на протяжении многих лет у меня были очень теплые отношения с Харви Вайнштейном.

И, так сказать, на десерт: в октябре выходит в свет ваш последний роман из трилогии «Штамм». Как вам удалось найти время еще и на книгу?!

Ну, я по натуре человек одержимый и сплю очень мало. Я встаю в 4-5 часов утра и принимаюсь за книгу, потом опять немного сплю и просыпаюсь уже вместе со всей семьей. Так что времени вполне достаточно. С гордостью могу сказать, что мы с Чаком [соавтор дель Торо Чак Хоган] на самом деле вместе написали эти романы, от первой до последней строчки. Никаких там «литературных негров», я реально засучиваю рукава и берусь за работу. Мы пишем разные части книги по отдельности, а потом вместе перерабатываем. Мы много раз удивляли друг друга тем, что безо всякого предупреждения вводили во все три романа новых персонажей. И тогда второй соавтор хватался за голову: «Ох ты, Боже мой, мне же придется все переделывать»! А на третьем романе мы зациклились в буквальном смысле слова. Мы переделывали его до тех пор, пока не пропустили все сроки. Я еще сегодня утром отсылал в издательство поправки!