Интервью с Антоном Шагиным

У вас довольно необычный ромком получился. Иронический. Это специально?

Конечно, специально. Юмор и ирония должны возникать от реакции героя на те или иные вещи, от ситуаций, в которые он попадает. Специально никто никого не веселил, это была договоренность с режиссером на берегу: зритель не должен сидеть и ухохатываться на этом фильме. Мне вообще кажется, что это не совсем комедия, а такая ироничная, фантастическая и романтическая история.

А как работали, вообще? Жестко по сценарию или больше импровизации?

Очень много импровизации было. Вартан Акопян, слава богу, из тех режиссеров, кто готов к импровизации артистов. Он только радовался тому, что мы что-то пробовали. Что-то получалось, что-то не получалось, что-то вообще отменяли. Но в итоге много импровизации, чему я рад вполне. Вартан один из немногих режиссеров, кто может признавать не только свои придумки, но и чужие. Кстати, и Александр Миндадзе, с которым я над последним фильмом работал, тоже такой. Это наверно такой знак качества. Вообще важно слышать друг друга, существовать в диалоге, а не монологе. Я по-другому и работать-то не могу. Если мы с режиссером слышим друг друга, то я уверен, что все получится. Но мне с этим вообще везет, и я отдаю себе в этом отчет. Пытаюсь соответствовать тем людям, с которыми посчастливилось работать.

Вам интереснее играть фриков как в «Поцелуе». Или все-таки драматические роли?

Я могу сказать, кого мне не интересно играть. Мне не интересно играть обычных людей, про которых все понятно. При создании образа хочется понять что-то и про персонажа, и про себя, да и вообще про окружающий мир. Вообще, мне хочется быть разным. Я считаю, что основная задача этой профессии – создавать образы, а не менять пиджаки, переходя с одной съемочной площадки на другую. Если это получается, то я только благодарен режиссеру и зрителям. И если кто-то сравнивает «Стиляг» и «Поцелуй сквозь стену», то это полная ерунда, потому что я стараюсь не повторяться. Стараюсь всегда делать что-то новое. А «Поцелуй сквозь стену» – это было новое и интересное.

Ваш герой из «Поцелуя» очень похожи на Джонни Деппа из «Бенни и Джун». У вас самого был какой-то ориентир для роли?

Да нет, все из себя (смеется). В нас огромное количество ресурсов скрыто, о которых мы сами не подозреваем. Только в работе, на репетициях, можно понять, что в тебе есть.

Вы целенаправленно поступали во МХАТ. Значит для вас театр все-таки важнее?

Не могу сказать, что для меня важнее. Как я могу выбрать кино или театр? Если это совмещать, то я точно знаю, что в театре я развиваюсь, получаю и нарабатываю то, что я трачу в кино.

Вот вы восходящая звезда…

Мне кажется, что вообще никакая я не звезда. Не то, что не люблю, но мне кажется, что это как-то неправильно. Конечно, есть какая-то популярность, я нормально, адекватно к этому отношусь.

Но все-таки вы представитель нового поколения актеров, у которого уже должно было сформироваться какое-то представление об отечественном кинобизнесе.

Тут все просто. Если все люди будут работать по-настоящему, все на 100%, тогда можно будет себя за что-то уважать. Ведь не все зависит от одного человека, кино и театр – это дело коллективное. И только когда каждый будет работать на 100% и отвечать за свою работу, тогда, мне кажется, и кино будет лучше, и все остальное. Но я лично не могу жаловаться на то, что у меня группы или репетиции в театре плохие, хотя хочется всегда лучшего. У Тодоровского вообще замечательная группа, одна из лучших групп наверно, хотя однозначно я бы говорить не стал. У Александра Анатольевича Миндадзе мы сейчас закончили фильм «В субботу» (2011), тоже была замечательная группа. Вообще, они есть. Просто я еще раз скажу, что хочется, чтобы люди работали на 100%. Вот я про себя скажу. Я за себя отвечаю и знаю, что по-другому не могу и халтурить не стану. Если будет хоть намек какой-то на это, то я просто не возьмусь за эту роль, просто потому что не смогу ее сделать. Ради чего тогда соглашаться?

А как у вас складываются отношения со старшим поколением актеров – вам ведь с ними уже не раз приходилось сталкиваться на площадке.

К старшему поколению я отношусь, безусловно, с пиететом. У них есть чему поучиться. Другая школа у этих людей, другой подход к профессии. Ведь у нас очень много случайных людей в актерстве и режиссуре, а они это как никто другой чувствуют.

То есть у них более серьезный подход к своему делу?

Наверное. Хочется в профессии, простите за пошлость, заниматься искусством, потому что слишком много ерунды вокруг. А искусства много не бывает, поэтому так, потихоньку…

А вы когда шли в эту профессию, чего хотели добиться, какие были цели?

Очень хочется сохранить профессию в том виде, в котором ее как раз и доносит до нас старшее поколение. Очень много халтуры стало, а хочется честно делать свое дело. Не для того, чтобы удивить критиков или зрителей, а чтобы победить себя в первую очередь. Все вопросы, которые задаются, они ведь все равно к себе адресованы. Хочется со своим «я» разобраться, со своими тараканами. А профессия позволяет с каждой новой ролью прожить жизнь, и это нельзя упускать. Ведь как я говорил, эта профессия существует, чтобы делать образы, а не просто произносить органичный текст, это могут хоть спортсмены, хоть космонавты делать. А мы образы создаем.

Свой первый съемочный день помните?

Конечно, помню. Это были «Тиски» (2007), волнительно было. Но нас поддерживали и направляли те люди, которые работали на съемочной площадке. Мы ведь были как слепые котята, а они с нами заботливо возились.