Рецензия на фильм «История игрушек: Большой побег»

Мальчик Энди вырос и собирается в колледж. Любимые игрушки больше ему не интересны, и их ждет детский сад с малышами.

В этой трилогии – такой веселой, разноцветной, с динозаврами — в какой-то момент появился определенный привкус трагизма. Среди новых героев, появившихся в третьей серии, выделяются прежде всего трое, чьи плюшевые и пластмассовые сердца разорваны давней душевной травмой. Это розовый медведь с клубничным запахом, клоун и пупс: их когдато потеряла и забыла девочка-хозяйка.

В результате клоун впал в затяжную депрессию, медведь стал подлецом и циником, а огромный Пупс – его миньоном, тупой и безжалостной машиной, всегда готовой кого-нибудь придавить по приказу мишки. (Взгляды и движения Пупса, равно как и момент, когда он произносит слово «Мама», забыть невозможно: Жан-Пьер Жене гордился бы таким персонажем).

«История игрушек-3» отлично готовит маленьких зрителей к популярной взрослой жизненной ситуации: когда ты любишь, а тебя уже не любят (или вообще по-настоящему никогда не любили). Герои трилогии умеют разговаривать, двигаться и мыслить, но утрата взаимности в любви значит утрату смысла всех этих процессов. При этом Вуди по-самурайски верен своему хозяину, своему Богу – и странное дело, именно эта абсурдная тихая верность, которую хозяин даже не может осознать, но может почувствовать, в итоге спасает всех.

Третья «История игрушек» – во всех отношениях самая драматичная: здесь даже есть момент, когда героев чуть не сжигают заживо. Вряд ли Джон Лассетер в начале 90-х предполагал, что его трехмерная затея приведет к таким поворотам, но детский утренник стал серьезным фильмом о любви, а в таких картинах героям нет-нет, да и подпаливает шерстку.