Звери дикого юга: почему «Техасская резня бензопилой» до сих пор вызывает ужас?

На витрине киноклассики

Когда-то Жан-Люк Годар предложил простую формулу фильма: для него требуется лишь девушка и пистолет. 29-летний режиссер Тоуб Хупер мыслил похожим образом, слегка поменяв значение переменных: девушку – на группу студентов, а пистолет – на бензопилу с приводом. Супермаркет точно не назовешь местом силы, но именно там при виде цепного монстра с двигателем запустилось воображение Хупера, нафантазировавшего, как можно пробиться к кассе, исполосовав очередь нерасторопных покупателей. Как говорится, дружба решает всё – если, конечно, под «Дружбой» подразумевать известную марку бензопилы. 

В 1974 году казалось, что «Техасская резня» станет еще одним скоропортящимся ужастиком, который покажут в нескольких кинотеатрах, а затем воды истории смоют его навсегда. Каково же было удивление: Хупер, сам того не ведая, направил фургон с молодежью куда-то в бессознательное самой Америки, попутно заигрывая с темными энергиями общества, глубоко травмированного войной во Вьетнаме и Уотергейтским скандалом. Судорожно проезжая по стране тектонических сдвигов, Хупер направлялся к местам, которых на карте кинематографа еще не существовало. Но вскоре, правда, появились – с выходом «Хэллоуина» Джона Карпентера, когда малобюджетные ужасы стали домом новой классики. 

Кадр со съемок фильма «Техасская резня бензопилой»

Грязный реализм Тоуба Хупера

Одно из главных открытий «Техасской резни» – принципиальная смена киноландшафта. Сельская пастораль – не Голливуд: ленту снимали примерно там же, где обычно разделывают свиней. Комфортом и творческим гением там и не пахло – пахло мертвенным ужасом, зловонной тухлятиной, смешанной с липкой 35-градусной жарой, – так что кино буквально плавилось на сковороде. Хупером управляла муза DIY, воодушевляя лепить шедевр на коленке, с мизерным бюджетом и совсем неизвестными актерами. За 32 съемочных дня набралось достаточно причин, чтобы участники надолго возненавидели Хупера: исполнители «впитывали» антураж с останками животных в качестве декораций, а команда не сдерживала тошноты между дублями.

Ограничения становились залогом свободы – создатели не могли заказать дорогого саундтрека, поэтому все делали ставку на какофонические звуки инструментов и нервную смену крупностей планов. Ужас Хупера словно прорастал из засушливой почвы Техаса и ее неприветливых обитателей. Ручная камера преследует героев и усиливает напряжение, ветхий дом каннибалов, полный костей и протухшего мяса, гремит странными диссонирующими звуками, а бензопила неустанно ревет – фильм давит в том числе обонятельно, создавая эффект синестезии, – его сложно смотреть без физического отвращения. 

Кадр со съемок фильма «Техасская резня бензопилой»

Конфликт эпохи: город против деревни 

Талант Хупера в том, как режиссер транслировал неприкрытый агонический ужас, не прибегая к воображению. Реальность без прикрас и эстетических кодов – убийцы просто полосуют жертв сельскохозяйственным оборудованием так, словно это происходит на самом деле. На реальных маньяков, к слову, «Техасская резня бензопилой» тоже оглядывалась – Эд Гейн, склонный делать украшения из кожи жертв, стал одним из прообразов Кожаного Лица и семейки Сойеров. Так, сводки новостей становились тематическим топливом для остросоциального американского кино, а периферийные темы возводились в ранг искусства. Такие фильмы, как «Техасская резня бензопилой», часто клеймили за пустой садистический интерес, но ужас в том, что насилие становилось главным сюжетом эпохи.

Если бы все ограничивалось маньяками – Америку если не бензопилой, то идеалами точно разрывало от социальных противоречий. Активная левая молодежь протестовала против Вьетнамской войны, «дети цветов» выдвигали свои утопические ценности, предельно далекие от чаяний консерваторов. Традиционный дом, уклад и фигура отца – все это попадало в зону риска для глубинных Штатов, шарахающихся от молодежи и ее опасных веяний. А теперь достаточно перенести эти настроения времен президентства Никсона на сюжет: городские ребята приезжают в сельскую глушь и становятся ужином для реднеков, чья шкала ценностей по-прежнему базируется на приготовлении мяса (всякого разного), семейных традициях и беспрекословном повиновении отцу – старшему Сойеру. Чем не эхо времени, страдающего от тектонических потрясений?

Кадр со съемок фильма «Техасская резня бензопилой»

Лицензия на насилие

Сам Хупер, впрочем, не скрывал, что снимал именно кино о духе времени. 16-миллиметровая камера и зубья бензопилы просто раскрывали правду – от городских ужасов реальности теперь не в убежишь тихую пастораль, естественная среда – новый носитель страха, о чем и рассказывали симптоматичные хорроры Тоуба Хупера и Уэса Крэйвена. Жест «Техасской резни бензопилой» вдохновил целое кинематографическое поколение, а психопатические, заросшие и фриковатые обитатели сел стали «новыми Норманами Бейтсами». Вот он идеал свободы в своем эпохальном вырождении – безнаказанная возможность резать и вешать на мясные крюки.

Конечно, шедевр Хупера хорошо рифмуется и с другими шоковыми картинами 70-х, включая «Избавление» и «Соломенных псов». Эти фильмы аккумулировали подозрение американцев друг к другу, поколения – к другому поколению, прогрессивных горожан – к обитателям застывших глубин. Насилие и накопившаяся агрессия становились единственной формой коммуникации, которую поощрял кинематограф 70-х – в своей самой брутальной и беззастенчивой поре (чуть ли не каждый второй фильм разверзался жестокой эскападой). Общество уже страдает от имплозивного взрыва насилия, «Техасская резня» просто овнешнила настроения уотергейтской эпохи – их можно лаконично упаковать не только в образ телевизора с вьетнамской хроникой или сводкой новостей о нефтяном кризисе, но и в тошнотворную таксидермию неповторимого техасского угара.

Кадр со съемок фильма «Техасская резня бензопилой»