Звёздные воспоминания: рецензия на фильм «Пусть говорят»

Известная писательница Элис Хьюз (Мэрил Стрип) работает над новым романом. Параллельно она отправляется на корабле на вручение некой важной литературной премии в Лондон (летать она «не может» по причинам, которые будут понятны позднее), а в поездку приглашает своего племянника (Лукас Хеджес) и двух подруг детства (Дайэнн Уист, Кэндис Берген), с которыми давно потеряла контакт. Вслед также отправляется её агент Карен (Джемма Чан) — ей надо любыми способами выяснить, над какой именно книгой трудится Элис. И не сиквел ли это случайно её популярнейшего романа, когда-то получившего Пулитцеровскую премию (сама Элис его, правда, ненавидит).

Элис карт раньше времени не раскрывает — ей важнее найти утерянный контакт с подругами детства, которые развлекают себя на судне, перебирая одну настолку за другой. А с ними всё сложно — Роберта, например, искренне считает, что та самая популярная книга Хьюз сломала ей жизнь, ведь главная героиня основана на ней (и из сюжета романа муж Роберты узнал, что она ему изменяет в жизни). Самое обидное, что, ну, так оно, скорее всего, и есть.

Мерил Стрип в роли Элис Хьюс на кадре из фильма «Пусть говорят»

Стивен Содерберг — один из немногих режиссёров, к которым слово «ремесленник» применяют без снисхождения, а наоборот, с каким-то особым придыханием. Мол, человек может сделать всё что угодно, и это будет хорошо: хоть тебе бойкий триллер об ограблениях, хоть драму о матери-одиночке, хоть снятый на iPhone хоррор. Что отчасти правда. Посмотрите на последние фильмы Содерберга: ведь ни один не похож на другой (объединяет их разве что тема борьбы индивидуума с большими системами). И в равной степени ни один из них не похож на «Пусть говорят». Перед нами, разумеется, ещё один стилистический эксперимент.

Лукас Хеджес в роли Тайлера Хьюза на кадре из фильма «Пусть говорят»

В этот раз Содерберг снимает кино по сценарию, который как будто залежался где-то в шкафу у старенького Вуди Аллена. Это банальное сравнение, да, но от него никуда не деться — уж слишком похожие тут интонации, знакомая вальяжная динамика и нарочито простенькие театральные мизансцены. Да и Мэрил Стрип играет чисто алленовского героя — интеллектуала-невротика, который прячется от реальных проблем в собственном творчестве, а точнее, пытается помирить первое со вторым. «Пусть говорят» и структурно вылитый Аллен: калейдоскоп сцен, где разные герои решают какие-то свои местечковые проблемы на фоне того, как главная фигура (в данном случае Элис Хьюз) безуспешно пытается собрать всю эту эмоциональную мозаику воедино.

Кэндис Берген в роли  Роберты на кадре из фильма «Пусть говорят»

Неудивительно, что и единственное любопытное достижение Содерберга тут формальное: речь о том, как он визуально демонстрирует дискоммуникацию героев и неуютность их диалогов. Знаете, когда обычно в кино люди друг друга перебивают, они всё равно делают это слишком «идеально», как бы выверенно, в нужный момент. В «Пусть говорят» герои вклиниваются в речь собеседника совершенно бестактно, подбирая именно тот момент, когда оппонент — и мы это, в отличие от героев, видим — как раз собирается сказать следующую фразу. Более того, Содерберг безжалостно ломает операторскую «восьмёрку», вообще не обращая внимания на линию взгляда героев и классические монтажные правила. Тем самым показывая, что разговор не работает и связи не происходит.

Джемма Чан в роли Карен на кадре из фильма «Пусть говорят»

Что уж там, Содерберг — действительно выдающийся стилизатор. В теле престарелого интеллектуала он чувствует себя так же уютно, как в образе дерзкого левака а-ля Адам МакКей до этого в «Прачечной». Но, в отличие от прошлой картины (которая тоже была далеко не лучшей у режиссёра), здесь за стилистическим экспериментом вообще не слышится голоса самого Содерберга. «Пусть говорят» до самого конца остаётся не столько историей, сколько игрой в жанр, любопытной, но, извините за некоторую патетичность, абсолютно безжизненной.

Это чувствуется в навязчивой символичности, которой раньше Содерберг себе не позволял: у подруг Элис при игре в «Скриббл» удобно складываются слова «контроль» и «предательство», а сама писательница после кульминационного разговора по душам, в котором все обиды наконец прорываются наружу, погибает от разрыва тромба (то есть от накопившихся сгустков свернувшейся крови, «прорвавшихся наружу»). И ещё более – в некоторой «пластмассовости» актёрских работ, что особенно заметно по Лукасу Хеджесу, который вообще выглядит здесь очень странно (причём камера любит фокусироваться именно на его не особо читаемых реакциях), а на смерть близкого человека отвечает картинным «о нет…». По ходу действия героиня обязательно встретит своего антипода — суперуспешного писателя «низкого жанра» (что-то типа Стивена Кинга или, скажем, Тома Клэнси), а закончится всё чуть ли не моралью в духе «главное — не цель путешествия, а друзья, которых мы обрели по дороге». Да и вообще, «Пусть говорят» — странный фильм- симулякр, копия от копии: как будто недостаточно было того, что поздний Вуди Аллен и так вторичен по отношению к себе же раннему.