Дебютантом можно стать лишь однажды, и кажется, что вопреки всему 2020-й был удачным временем, чтобы начинать, – пока громкие релизы ждут своего часа на полке, молодые режиссеры если не через кинотеатры, то через стриминговые сервисы и онлайн-платформы находят своего зрителя. Удивительно, что большая часть дебютов этого года встают на ноги на плоскости жанрового кино и рассматривают на экране фантастические допущения или бытовые ужасы, будь то пришельцы, временные петли или призраки за стеной. Ирреальность кинематографического пространства позволяет режиссерам и разглядеть свое поколение, и обернуться назад, в прошлое, попытаться осмыслить ушедшие эпохи или традиционное устройство общества.
«Бескрайняя ночь» прогремела чуть ли не громче всех не только среди дебютантов, но и на общем поле: Эндрю Паттерсон к созданию фильма шел не один год, а почти весь бюджет вложил в проект из своего кармана. Фильм, в котором встречаются произношение Ричарда Линклейтера и «Сумеречной зоны», смог очаровать даже тех, кто к фантастике равнодушен. Тому есть много объяснений, но ни одно из них не будет исчерпывающим: всему виной и архитектура пролетов камеры через городок Каюга, и замена действия разговорами о том, что было и, возможно, будет, и трепет перед открытием – космос как предчувствие. По отсылкам и обрывкам классических сводок уфологов от «Войны миров» Уэллса до «Секретных материалов» карабкаются двое молодых людей: радиоведущий Эверетт (Джейк Хоровиц) и Фей (Сьерра МакКормик) – старшеклассница, которая подрабатывает на коммутаторе. Удивительным образом поиски истины о контакте и ощущение чуда из иных миров превращаются в красивую и тонкую историю взросления – пора отрываться от привычной земли.
В своем дебюте Макс Барбаков совершил интервенцию в жанр ромкома (будто бы забытый и отправленный на пенсию): мальчика и девочку он запер во временной петле вроде дня сурка, что бы ни случилось – сегодня, завтра и вчера 9 ноября. Дебютанту удалось попасть в несколько мишеней сразу: и приспособить троп сай-фая к жанровой огранке, и добавить романтике налет нигилизма. Впрочем, и время выхода было к Барбакову благосклонно: один и тот же день снова и снова – не это ли лучшее описание 2020 года?
Сериальные звезды Кристин Миллиоти («Как я встретил вашу маму») и Энди Сэмберг («Бруклин 9-9») мгновенно влюбляют в себя своей неидеальностью и жаждой жизни даже в самых дурацких обстоятельствах, из которых будто бы нет выхода. Финал для них, кстати, придумали не сразу, было отснято несколько версий, какие именно, Барбаков и сценарист Энди Сьяра держат в тайне, но судьба Сары и Найлза окончательно определилась на тестовых просмотрах. Помимо прочих заслуг на полях кинематографического фронта (и даже динозавров в кадре), главное, что есть в «Зависнуть в Палм-Спрингс», – это мощная доза серотонина, которого сейчас так не хватает.
Отечественный дебютант Егор Абраменко, без сомнения, хочет верить: в архив гостайн СССР он добавляет еще одну. 1983 год, два героя-космонавта возвращаются домой: Земля в иллюминаторе видна, а в душе «Миллион алых роз» и мечты о походе на концерт. Приземлятся тоже двое, но не те, кто улетел: один погибнет, другой (Петр Федоров) прихватит с собой пассажира, пришельца с жаждой кортизола. Из прочих дебютантов Егора Абраменко выделяет скрупулёзность и педантичность, порой несвойственные молодым режиссерам: научная фантастика подпирает советскую действительность гладко и бесшовно. Аналоговый мир, лампы НИИ, сталь и серость, кровожадность то ли зверушки из космоса, то ли системы – впрочем, одно никак не препятствует другому. Полный метр вырос из короткометражки «Пассажир», вполне вероятно, что компактный дебют прокладывает дорогу режиссеру в космос больших экранов. Кстати, создателям (в том числе и Федору Бондарчуку, который не только сыграл в фильме, но и выступил продюсером) пришлось принять непростое, но волевое решение и из-за пандемии обойтись без кинотеатрального проката, а устроить премьеру в Сети. Возможно, вынужденная мера в итоге сыграла на руку, после онлайн-релиза фильм за рубежом полюбили чуть ли не больше, чем на родине.
Режиссеры-дебютанты Алекс Хьюстон Фишер и Элинор Уилсон в каком-то смысле снимали кино с друзьями про друзей: еще на этапе сценария точно были определены лица этой истории – Сунита Мани и Джон Рейнольдс, роль сыграло давнее знакомство. «Спаси себя сам!» что-то вроде сай-фай-лоукостера про героев нашего времени – экологичных и не токсичных миллениалов, которым пришлось столкнуться с инопланетным вторжением. Землю захватили коварные лохматые пуфы (причесанные зубастики на детоксе), пока Су и Джек были заняты мыслями о путях самосовершенствования и поисках диалога. Смертельную опасность они заметили не сразу, но смогли стать локальными героями друг для друга. «Спаси себя сам!» обаятельное, смешное и трогательное признание в любви поколению, возможно, оторванному от жизни и несостоятельному, но все же не потерянному.
«Вздрюченные» – дебют, карабкающийся по Шотландскому высокогорью от уроженца этих земель Ниниана Доффа, поражает своим лихим беззастенчивым позерством и бессовестными жанровыми маневрами: это и британская комедия, и хоррор. Поход за премией герцога Эдинбургского (реально существующей) превращается в игру на выживание: балбесам надо не только пройти маршрут до конца (в наказание за выходку в школьном сортире), но еще и не напороться на пулю этого самого герцога: кокни здесь не пройдут. Перед полнометражным фильмом Дофф снимал клипы, и «Вздрюченные» – тот редкий случай, когда это сыграло на руку режиссерскому стилю: это стремительное, уморительное и музыкальное (заглавный рэп претендует на песню года) кино о пропасти между социальными классами, на которой держится Туманный Альбион. В целом получилась удивительная квинтэссенция британской культуры, где в одном походе перебивают друг друга и перемешиваются король Артур и Экскалибур, Гай Ричи и Монти Пайтон, элита и хлебные воры. В конце концов Великобритания – это остров, рано или поздно они все должны были встретиться в одном месте, почему бы не на Хайлэнде в дебюте Ниниана Доффа?
«Двадцатый век» канадского дебютанта Мэттью Ранкина – картина исключительная, с какой стороны ни подойти, грань кинематографии довольно размыта: это и театральная постановка, и сумасшедшая фантасмагория, которая тем не менее выстраивается на плацдарме истории. Если убрать декоративность и экспериментальные поиски своего киноязыка, «Двадцатый век» станет причудливо сочиненным байопиком о десятом канадском премьер-министре Уильяме Лайоне Макензи Кинге, который заступил на пост в 1921 году. Фильм покажет историю до: в условном пространстве, где считываются мотивы «Метрополиса» Фрица Ланга, разворачивается предвыборная гонка, поиски любви и трудности общения между поколениями – все это не лишено фрейдизма. Слоновьи головы, мужчины в париках и женщины с усами, возбужденные кактусы – гротеск кому-то может показаться излишним, но этот дебют не стоит пропускать, едва ли вы найдете аналоги.
История взросления, рассказанная на языке общих планов: дебютантка из Южной Кореи Юн Дан-би явно делится на экране чем-то очень личным, но в то же время универсальным и понятным на любом континенте. Название «Лето у дедушки» говорит само за себя – нежная пора детства и юности, большая маленькая жизнь, которая обречена закончиться осенью. Окчу (Чхве Джон-ун) вместе с братом и отцом переезжает жить к дедушке, тот уже немолод – нужна помощь. Жизнь семьи теплится где-то между будто бы случайных сцен: общий обед, ссора с братом за одеяло, старые обиды и первая любовь. Дебют из Южной Кореи расположился где-то между уже знакомых и любимых фильмов вроде «Прощания» Лулу Ванг и «Проекта Флориды» Шона Бэйкера. Это упоительно нежное, чувственное и тонкое ностальгическое кино, от которого одновременно тепло и грустно – как от возвращения домой после летних каникул.
Еще одна временная петля, или скорее излом континуума (и пространственного тоже), в арсенале уже другого дебютанта, Гилле Клабина: опрометчивое желание забыться на один вечер и попробовать диковинный наркотик буквально переворачивает с ног на голову вчера и завтра в жизни рядового клерка в страховой компании. Фрэнк (Джастин Лонг) женат и в шаге от повышения: нашлась лазейка в договоре, которая позволит сэкономить компании кучу денег, но ни то ни другое по-настоящему не делает его счастливым. Наркотический трип оборачивается лимбом то ли в его сознании, то ли в искаженной реальности: нарушается любая логика перемещений и хода времени. Начинаясь как сай-фай-вариант «Мальчишника в Вегасе» (я должен знать, что я делал прошлой ночью), «Ловушка разума» раскручивается на своей орбите до лиричной драмеди, пусть и остается фильмом жанровым. Дебют Гилле Клабина – очень ладно скроенное, детально продуманное, эстетически красивое и трогательное кино с неожиданным и проникновенным финалом (заслуга в том числе сумасшедшей органики Джастина Лонга): вселенная шепчет, что реальность – это выбор.
Натали Эрика Джеймс – дебютантка японо-австралийского происхождения, по следам землячки с того края света Дженифер Кент девушка тоже начинает свой путь с хоррора. «Реликвия» – сага об одной семье и трех поколениях: бабушка (Робин Невин) пропала, дочь (Эмили Мортимер) и внучка (Белла Хиткот) приезжают на поиски. Джеймс нашла очень точную рифму, на которой выстраивает архитектуру своего фильма: увядающее тело человека, осенняя промозглая пастораль холмов и дом, пораженный гниением, – он обречен разрушиться. Натали заняла авторскую позицию где-то между художественным и ремесленным: механическое и точное использование скримеров и клокочущих половиц соседствует с тягучей семейной драмой и болью утраты. За дальнейшей творческой судьбой дебютантки непременно стоит следить: вполне возможно, что скоро ее имя произносить вслух будут так же часто, как и Роберта Эггерса и Ари Астера.
Кажется, место неминуемо повзрослевшего Ксавье Долана снова занято: Сюзанн Линдон сейчас 20 лет, а она уже написала, срежиссировала и сыграла главную роль в своем дебюте «Шестнадцатая весна». Премьера фильма должна была состояться в мае этого года на фестивале в Каннах, но не случилась – фильм был показан в Сан-Себастьяне. Это удивительно тонкая, даже невесомая, построенная на намеках, полутонах и вкрадчивых взглядах исповедь юной девушки. Каждый день по дороге в лицей она проходит мимо театра и (какая проза!) влюбляется в актера, который старше нее раза в два. Содовая с гренадином, столики на веранде, закулисье и не состоявшиеся поездки на мопеде – ультимативное обаяние Франции. Сама Сюзанн невероятно похожа на молодую Шарлотту Генсбур, а ее фильм – пусть и не на новую волну, но на нежный морской бриз: первая любовь бывает однажды, как и дебютный фильм, – здесь все сошлось в едином дыхании.