40 лучших фильмов десятилетия по мнению Film.ru

Современная классика и важное для США кино, влияние которого легко недооценить, но уже можно заметить во многих независимых фильмах (например, в «Волнах» Трея Эдварда Шульца). Барри Дженкинс и Тарелл МакКрейни тремя короткими историями смогли сделать то, на что рассчитывал Ричард Линклейтер, когда запускал 12-летний эксперимент в «Отрочестве»: они смогли натуралистично показать взросление обычного подростка и его трудный путь к принятию своей идентичности.

Новая драма нью-йоркского режиссера Ноа Баумбака только вышла на Netflix, но уже претендует на звание одного из самых честных и обаятельных фильмов про отношения. Баумбак рассказывает историю любви на фоне распада семьи, максимально реалистично показывая изнанку жестокого бракоразводного процесса, который, кажется, совсем не оставляет места для человечности. Но поскольку у режиссера черный пояс по остросоциальному юмору, он сделал свой фильм ироничным, местами смешным и в то же время невыносимо грустным. От переизбытка эмоций может легко лопнуть голова, но вы держитесь.

Когда разговор заходит о титанах современного кинематографа, с грустью понимаешь, что их лучшие фильмы уже были сняты — так думали и про братьев Коэн, которые в 2013 году представили шедевр в и без того выдающейся фильмографии. «Внутри Льюина Дэвиса» — меланхоличная одиссея фолк-певца и рыжего кота, которые пытаются выжить в 1960-х. Прекрасные песни, фирменные коэновские придурковатые персонажи на втором плане, запоминающийся антигерой и уникальная атмосфера одновременно безысходности и надежды.

Фильм Кеннета Лонергана легче всего сравнить с комом в горле — в какие-то моменты смотреть его становится невозможно и физически трудно, но отвернуться никак не получается, потому что эмоций добиваются не дешевыми приемами, а мастерским сценарием и великолепной актерской игрой. Неудивительно, что историю нелюдимого сантехника, который вынужден вернуться домой после смерти брата, не хочется пересматривать, но и забыть его трагедию не получается.

«Рома» Альфонсо Куарона внезапно стало образцом нового кино в традиционной оболочке. Во- первых, это первый фильм со стриминговой платформы, который претендовал на «Оскар» в номинации «лучший фильм». Во-вторых, мексиканец взял новую техническую высоту в фильме, в котором не бороздят открытый космос, а просто живут и воспитывают детей. Мексиканец выступает режиссером, сценаристом и, внезапно, оператором фильма — это не уникальный случай, но, кажется, только Куарон смог добиться редкой синергии, в которой размываются обязанности и рождается тотальное авторское кино, одновременно личное по чувствам и глобальное по размаху.

Певец маргинализированных групп американского общества Шон Бэйкер громко заявил о себе «Мандарином» — рождественской драмеди про приключения трансженщин в Лос-Анджелесе, снятой на iPhone 5S. В следующем фильме, «Проект “Флорида”», он опускает камеру до глаз ребенка и показывает немного наивную, но яркую и оптимистичную картину мира людей, которые не просто живут в нищете, а ежедневно выживают. Однако, в отличие от окружающих, они не теряют человечности и всегда остаются людьми.

В начале десятилетия Асгар Фархади был просто талантливым иранским режиссером, к концу стал двукратным лауреатом премии «Оскар» и одним из важнейших постановщиков современного кинематографа. Его звезду зажег фильм «Развод Надера и Симин» — бытовой детектив, который благодаря выдающемуся сценарию продемонстрировал массовому зрителю, как сейчас живет иранское общество, и доказал, почему внутрисемейное отчуждение непременно приводит к трагедии.

Идеальные сиквелы можно пересчитать по пальцам — с недавних пор ряды этого эксклюзивного клуба пополнил «Паддингтон 2». Мы его точно запомнили из-за странного решения Минкульта отказать фильму в прокатном удостоверении, но вторую часть приключений медвежонка из Перу рекламировали уникальным достижением — на агрегаторе Rotten Tomatoes у фильма нет отрицательных рецензий. Оно и неудивительно — «Паддингтона 2» невозможно не любить: это идеальный детский блокбастер и, возможно, лучшая политическая реклама против Брексита.

Предпоследний прощальный подарок великой француженки Аньес Варда, умершей в начале этого года. «Лица, деревни» — формально совместное роуд-муви постановщицы и фотографа ДжейАр, которые объезжают французские деревеньки для создания уникальных фотоинсталляций, вдохновленных знакомством с местными жителями. На деле — милое эссе о креативном процессе, дружбе и поиске вдохновения. Попросту великий и честный фильм, в котором Жан-Люка Годара называют крысой.

Массовому зрителю Лукресия Мартель знакома как постановщица, отказавшаяся участвовать в сольном фильме про Черную вдову, и президент жюри, которое на Венецианском кинофестивале этого года наградило главным призом «Джокера». Так оно и есть, но, помимо этого, Мартель — выдающаяся аргентинская постановщица, которая снимает редко, но без провалов. Ее последний, лучший и не похожий на предыдущее творчество фильм «Зама» — кафкианская симфония о бесконечном ожидании, неудачах и сломе маскулинности на фоне вечнозеленых южноамериканских пейзажей, который, к сожалению, видело преступно малое количество зрителей.

«Акт убийства», который часто объединяют в своеобразную дилогию со «Взглядом тишины», — один из главных документальных фильмов в истории кинематографа, что уж говорить про это десятилетие. Режиссер Джошуа Оппенхаймер из рассказа про массовые убийства коммунистов в Индонезии 1965-1966 годов создал сюрреалистичное размышление о природе зла и вселенской несправедливости, а главное — заставил военных преступников через провокацию почувствовать себя в роли жертв.

Грандиозный экшен двадцатилетней выдержки, где каждый кадр выстрадан и прекрасен. «Дорога ярости» — практически бессловесный экшен, которому слова, собственно, нужны так же сильно, как они нужны были, скажем, Бастеру Китону. Это ультимативное упражнение в визуальном повествовании и абсолютное кинематографическое чудо — ничего подобного никогда не снимали и никогда уже, наверное, не снимут.

Последняя культовая комедия эпохи стримингов и фастфуд-юмора, гениальный акт доброго ревизионизма, объединяющий под одной крышей всю историю вампирского кино — от «Носферату» к копполовскому «Дракуле», «Пропащим ребятам» и, наконец, «Сумеркам» (don’t belive the hype, кстати). Лучшая мокьюментари-комедия со времён «Это Spinal Tap» (то есть со времён изобретения термина «мокьюментари») и самый смешной новозеландский фильм со времён «Живой мертвечины». Боже, спасибо тебе за Тайку Вайтити.

Парадоксально проникновенное кино про пердящий труп — главный (вместе, наверное, с «Американскими животными») фильм наступившего метамодерна. Отбитый макабрический абсурд дуэта Daniels, который они культивировали ещё в своих музыкальных клипах, соседствует с по-настоящему умной историей о замкнутости и человеческой дискоммуникации. И, что интересно, соседство это совершенно не противоречивое — более того, после «Человека — швейцарского ножа» начинает казаться, что о таких базовых и условно «банальных», но всегда важных проблемах говорить можно исключительно через шутки про пердёж и компас-стояк.

Лучшая работа режиссёра-математика Уэса Андерсона — и в этом десятилетии, и, наверное, вообще. Прянично-кровавая комедия о смерти Старой Европы, в которой Андерсон — наигравшись в stop motion в «Бесподобном мистере Фоксе» — уже и людей снимает как кукол. Здесь режиссёр доводит до совершенства свой стиль, до такой степени, что перестаёт быть очевидным, форма ли здесь обуславливает содержание или наоборот. А впрочем, какая разница, когда перед нами полтора часа забавно бегают, прыгают, шутят и временами больно режут и стреляют друг в друга артисты от Рэйфа Файна и Тильды Суинтон до Сирши Ронан с Эдрианом Броуди.

Энигматичный триллер Бена Уитли, сумасшедшего британца, одержимого вопросами эзотерики и всякого рода галлюциногенной мистики. В «Поле в Англии» жуткие глюки транслировались монтажом в духе ютубского жанра YTP, «Список смертников» же сводит с ума куда тоньше — некомфортно глубоко погружаясь в хтонический ужас героев. От концовки, уверяю, вы будете отходить ещё неделю, судорожно размышляя, было ли это гениально или просто очень тупо. По мне, всё-таки гениально.

Дени Вильнёва недавно назвали главным режиссёром этого десятилетия — и, что уж там, заслуженно: любой его фильм мог легко занять место в этом топе, от маленьких «Пожаров» до эпического «Бегущего по лезвию 2049». Мы остановились посередине, на «Пленницах» — ужасающем триллере о силе человеческого отчаяния и по совместительству чуть ли не последнем на памяти серьёзном детективе, где интрига действительно будоражит, а развязка — даже после непосредственного «твиста» — оставляет эмоциональную пропасть внутри. А ещё здесь великие Джилленхол с Полом Дано и лучшая роль в карьере Хью Джекмана.

Ещё одна звезда, зажжённая в этом десятилетии, — Джереми Солнье, выдающийся жанровый режиссёр, подряд порвавший в клочья жанры слэшера («Зелёная комната») и мистического детектива («Придержи тьму»). В «Руинах прошлого», своей лучшей работе, Солнье с грохотом деконструирует revenge-movie, показывая месть не как конец пути, но как его начало; фокусируясь не на самом акте справедливого насилия, а на последствиях, что идут за ним. Лучший трагикомичный портрет провинциальной Америки со времён ранних Коэнов и лучшее кино о круговороте жестокости с момента выхода кроненберговского A History of Violence.

Отрада для глаз во времена, когда экшены окончательно захватила конъюнктурная серость. Кино удивительной пластики и кинематографической изобретательности, манифест весёлого экранного насилия, где шпионская винтовка — это праздник, а кровь — фейерверк. Мэттью Вон — некогда поставивший на ноги Людей Икс своим «Первым классом» и разобравший супергероику на запчасти в «Пипце» — почти с нуля снял главную франшизу из тех, что родились в 2010-х (прости, Джон Уик), и создал лучшего наследника старых, намеренно нелепых, абсурдных, совершенно идиотичных Бондов, чем современные картины об агенте 007.

Сам факт, что «Бёрдмена» обычно обсуждают, не зацикливаясь на его внешнем техническом достижении (если кто вдруг не помнит, фильм как будто целиком снят одним дублем), уже о многом говорит. Это кино, в котором новаторская техника — не пустой маньеризм, а гениальное художественное решение, способ рассказать историю запутавшегося в себе актёра блокбастеров, поймать тот самый бергсоновский жизненный «поток», что невозможно воплотить в любом другом виде искусства. По всем фронтам великий фильм, заслуженная охапка «Оскаров».

Определяющая десятилетие хоррор-комедия — теперь уже ни один слэшер невозможно смотреть без оглядки на работу Дрю Годдарда. Что особенно занятно, «Хижина в лесу» — не просто классная постмодернистская шутка (постмодернизма хватает и в, скажем, «Очень страшном кино»), но и мощное высказывание о состоянии современного Голливуда, который не способен откинуть столетние штампы без риска быть съеденным продюсерами, зрителями или, не знаю, древними богами.

В своих фильмах Гильермо дель Торо всегда давал право голоса меньшинствам, завуалированно изображая их в образах «иных», монстров. В фильмографии автора «Форма воды» стала очередной историей человеческой жестокости и разоблачения консервативного мышления, однако в этот раз негативной реакции со стороны публики было больше обычного. Многие нашли в фильме грубую пропаганду так называемой «повестки», другие посчитали картину тривиальной наивной мелодрамой.

Последнее, конечно, к правде ближе. «Форма воды» действительно очень незамысловатое кино, но и дель Торо не ставил наполеоновских планов. Задумав фильм ещё в детстве (режиссёру так понравилась картина «Тварь из Чёрной Лагуны», что он начал фантазировать о любви монстра и героини), он до сих пор смотрит на эту историю взглядом ребёнка. Ребёнка, который простодушно рассказывает о добре и зле, непонимании и инаковости. И, вспоминая самые яркие моменты из прошлого (в том числе опыт просмотра киноклассики), реконструирует целую культурную эпоху через призму своих идеалов, нагнетает мелодраматизма, где только можно, и создаёт волшебные миры, герои которых бегут от страшной обыденности. «Форма воды» — инфантильный и глупый фильм. Но только потому, что дель Торо так захотел. И не купиться на эту искренность очень сложно.

В мир большого кино Ари Астер ворвался с шумом. Как и «Форму воды», «Реинкарнацию» приняли очень неоднозначно. Ругали, например, за излишнюю медлительность и претенциозность, за отсутствие саспенса и неубедительный сценарий. В этом случае принять аргументы «против» будет проще, ведь его дебютная работа и правда часто тонет под весом амбиций молодого режиссёра.

Но у «Реинкарнации» не отнять чуть ли не греческого трагизма, мрачности и откровенности в изображении распада целой семьи. Астер вторит фильмам Бергмана и не стесняется через вязкую отталкивающую атмосферу погружать зрителя в обстановку декаданса и страшных фрейдистских подтекстов, где взаимная ненависть всех родственников медленно разъедает каждого из них. Пожалуй, самый честный и страшный фильм десятилетия о крахе целого социального института.

После нашумевшего «Бабадука» Дженнифер Кент выпустила менее резонансный (разве что из Венеции с сеансов валили толпами), но уж точно более важный фильм как для неё, так и для национального кинематографа. «Соловей» — по форме обычный rape-and-revenge, в котором изнасилованная и униженная героиня отправляется мстить бессердечному негодяю (полутонов, разумеется, не предвидится).

Но в развитии поджанра Кент заходит дальше: она говорит не только о процессе и психотерапевтическом эффекте мести, но и о её глубоком отторжении. О том, как первое же убийство Клэр разъедаёт душу девушки и делает её, вопреки канону, не сильнее, а слабее. Да и этнические мотивы тут, очевидно, важнее заявленных феминистских идей, ведь «Соловей» — это прежде всего история о тяжкой судьбе колониальных народов и ценности каждой отдельно взятой культуры.

Первая часть «Крика» оказалась настолько революционной, что два менее изобретательных сиквела меркли на её фоне. Однако «Крик 4» приятно удивил: он не только повторно и удачно деконструировал слэшеры, но даже улучшил наработки предшественников.

Это очень странное кино. Максимально необязательное для развития сюжета, постоянно обманывающее зрителя постмодернистскими забавами (картина начинается несколькими ложными вступлениями) и сталкивающее саспенс с комедией стремительнее, чем в первой части. Но в этом и прелесть «Крика 4», который к тому же деконструирует не просто слэшер, а редкое явление квадриквела. Он сам осознаёт свою оторванность от реальности и на этом понимании выстраивает самые уморительные эпизоды во франшизе. В нём заключена вся суть дешёвых продолжений ужастиков, и уже поэтому «Крик 4» становится важнейшей вехой в развитии метахоррора, который стремится взглянуть на старые явления под новым углом.

Яркий пример того, как типичный для вестерна сюжет может сохранять актуальность даже в контексте нынешнего времени. МакКензи и Шеридан создали чуть ли не самый запоминающийся портрет захолустной Америки и разыграли на её фоне трогательную историю братской любви и поиска счастья. Противостояние Ховардов и техасского рейнджера с напарником — вообще одна из лучших сюжетных линий последних лет.

Последние несколько лет фильмы Джима Джармуша всё чаще становятся рефлексией на тему искусства и творца. «Патерсон» в этом плане — кино исчерпывающее. История водителя Патерсона из городка Патерсон (уже здесь заключена одна из многих ярких рифм картины) фантастична и сказочна, потому что слишком оторвана от бытовых пошлых проблем — а те, которые есть, тоже эстетизируются и встраиваются в один большой кинематографический стих. Джармуш никогда так живо и привлекательно не снимал сухую обыденность. По зачаровывающей неспешности с «Патерсоном» могут посоревноваться лишь «Пределы контроля», но они не такие продуманные и личные. Впрочем, какие художественные фильмы 10-х о творчестве вообще можно противопоставить джармушевской оде искусству?

Если в художественном кино об искусстве у Джармуша почти нет конкурентов, то в документальном найдётся как минимум один. «В поисках Сахарного Человека» — расследование Малика Бенджеллуля, в центре которого фигура таинственного фолк-музыканта Сиксто Родригеса. В ЮАР он стал звездой, а его песни — гимном борцов с апартеидом, но на родине артист оказался не нужен. На протяжении всего фильма режиссёр пытается найти не только пропавшего творца (и по словам очевидцев и ценителей воссоздать его портрет), но и ответы на главные вопросы искусства — как рождается талант и популярность, могут ли забыть настоящего гения или насколько глубоко может прижиться творчество на чужой ментальной почве.

Когда Хоакин Феникс объявил, что оставит актёрскую карьеру и станет рэпером, вся американская общественность приняла его за сумасшедшего. На самом деле всё это было одной большой фикцией для псевдодокументального дебюта Кейси Аффлека. Впрочем, не поверить в обман было довольно сложно: в фильме (да и в реальности) Феникс общался с селебами и откровенничал с ними на тему новой карьеры, устраивал сумасшедшие концерты, во время которых лез в драку с фанатами, и пытался записывать треки в студии. Какое-то время «Я всё ещё здесь» считался документальной хроникой, но вскоре Кейси Аффлек вынужден был во всём признаться.

Кино интересно не только тем, как талантливо режиссёр заигрывает со зрительским восприятием реальности, давя на авторитеты (ведь не могут же знаменитые актёры подыгрывать свихнувшемуся Фениксу), но и тем, как оно работает с вопросом фикции в искусстве. И хотя Феникс рэпером так и не стал, пожалуй, самый мощный перформанс за карьеру он тут продемонстрировал.

Этот чудесный псевдодокументальный фильм, который несколько лет бродил по разным фестивалям и в итоге попал на Amazon, рассказывает о звезде японских эксплуатационных сериалов Такаси Такамото, его трудной личности и культовой роли в шоу «Детектив с пучком на голове».

Австралийцы Аарон МакКанн и Доминик Пирс так трепетно воссоздали эстетику старого японского телевидения и шоу-бизнеса, что кадры из выдуманного сериала и хроника со съёмок выглядят очень натуралистично. Подражают они даже глупости этих шоу: детектив Симасу, которого играет Такамото, борется с гигантским половым членом, попутно рекламируя сигареты, или срубает головы врагов одним ударом. Однако веселье и ностальгия оборачиваются трагедией: в последние полчаса фильм довольно серьёзно говорит о славе, шоу-бизнесе и культовости, которая продолжает существовать, даже если легенда исчезает.

Фильмы про смертельные заболевания часто уходят в дебри розовых соплей — возможно, поэтому тема слегка себя дискредитировала. Но «Я, Эрл и умирающая девушка», взяв историю больной героини только как фон, становится одой искусству и его способности фиксировать мимолётные моменты в вечности. Всё исчезнет — останется только кино.

Британский визионер Джонатан Глейзер выработал особую способность создавать уникальный визуальный код, крепко въедающийся в подкорку мозга. Увидев его музыкальные видео или немногие полнометражные работы, вы уже вряд ли так просто выкинете картинку из головы (вспомните хотя бы Дэни Лавана в клипе Rrabbit in your headlights). Его хоррор «Побудь в моей шкуре» с мрачным и волнующим саундтреком выдающейся композиторки Мики Ливай стал одним из самых сильных переживаний в кинематографе. Тревожный визуальный ряд вызывает дрожь и беспокойный зуд по всему телу – аттракцион, впрочем, не для слабонервных. К такому нужно быть готовым.

Ни один топ лучших фильмов за последние 20 лет не обходится без упоминания работ Пола Томаса Андерсона – самого видного и почитаемого режиссера нашего поколения. Его «Мастер» – история о становлении сайентологии снаружи и сложная драма о маленьком человеке, ищущем внутреннюю свободу и своего «учителя», внутри. Невероятный Хоакин Феникс и мастодонт американского независимого кино Филип Сеймур Хоффман исполнили свои лучшие роли в этом фильме, который со временем, без сомнений, приобретет статус классики мирового кино.

Фильмы корейского режиссера Ли Чан Дона – это визуальная поэзия, волнующая и пробирающая зрителя до костей. «Пылающий» – вольная экранизация романа Харуки Мураками «Сжечь сарай», режиссер сделал из него настоящую головоломку, которую каждый зритель разгадывает по- своему. Необыкновенный мистический триллер был обласкан критиками на Каннском кинофестивале в 2018 году и получил награду ФИПРЕССИ, хотя жюри обошло картину стороной. Но можно с уверенностью сказать, что, несмотря на отсутствие престижных наград, фильм еще долго будут отмечать за его смелую форму и ни на что не похожий киноэкспириенс.

«Ирландец», бесспорно, лучший гангстерский фильм Скорсезе со времен «Славных парней» (возможно, даже лучше), настоящая квинтэссенция мастерства одного из главных режиссеров нашего поколения. Безупречный, даже образцовый фильм, который будут задавать на каникулы студентам киношкол еще много лет. В «Ирландце» режиссер вернулся к тому классическому стилю, который сам же и изобрел, доказав, что с годами не только не теряет хватку, а скорее становится все ближе к совершенству.

Светило американского независимого кинематографа Джеймс Грей снял свою «Космическую одиссею», в которой Брэд Питт отправляется бороздить черные дыры, в итоге находя ответы на терзающие его вопросы и налаживая контакт с родным отцом. По статистике, людям нужно несколько лет для того, чтобы признать гений Грэя, поскольку из года в год повторяется одна и та же история: картины режиссера отвергают критики, обходит стороной жюри кинофестивалей, зрители выходят из зала в недоумении. Но спустя какое-то время ни один топ лучших работ года/десятилетия не обходится без переосмысления работы Джеймса Грея. Поэтому сэкономим нам всем время.

Британская режиссерка Лин Рэмси сняла, пожалуй, самое брутальное кино 2018-го. «Тебя никогда здесь не было» в прессе окрестили «Таксистом» XXI века, а Хоакин Феникс получил свою первую «Золотую пальмовую ветвь» за роль в ее картине. Психологический триллер про бывшего военного, переквалифицировавшегося в жестокого наемника, на поверку оказывается душераздирающей драмой о травмированной детской психике со всеми вытекающими последствиями. Но, несмотря на жестокие сцены убийств и бескомпромиссную картину социальной несправедливости, «Тебя никогда здесь не было» оставляет после просмотра теплый след и острое желание вернуться к фильму через пару лет.

После премьеры фильма немецкой режиссерки Марен Аде в Каннах ни у кого не было сомнений в том, что «Тони Эрдман» унесет «Золотую пальмовую ветвь», поскольку волна восхищения буквально накрыла Круазетт. Вопреки мнению публики, жюри распорядилось наградами иначе, но успеху картины это не помешало – в Америке сразу же приобрели права на ремейк. Поэтому трогательная история о нелегких взаимоотношениях чудаковатого отца и его дочери- трудоголички еще вернется на большие экраны, но уже в новой форме, а о фильме не устанут говорить еще долгие годы.

Новоиспеченный мастер хоррора Роберт Эггерс ворвался в каннский «Двухнедельник режиссеров» как шторм со своим «Маяком» – на сеанс было практически невозможно попасть из- за бешеного ажиотажа, которому позавидовал бы любой конкурсный фильм. Причина понятна – его полнометражный дебют «Ведьма» стал настоящим фестивальным хитом, мгновенно сделав Аню Тейлор-Джой востребованной актрисой и пробудив новую волну интереса к жанру, поэтому следующую работу Эггерса ждали с нетерпением. Ожидания более чем оправдались – «Маяк», визуально стилизованный под хорроры 20-х годов, оказался просто завораживающим зрелищем. Роберт Паттинсон и Уиллем Дефо устроили настоящую пляску смерти с ромом, зловещими чайками и русалками (как они выжили в процессе съемок – непонятно). Одного просмотра ленты вам точно будет недостаточно.

Тяжеловесная драма о католических священниках, попавшихся на растлении детей, после чего отправленных в исправительный «клуб» на краю маленького города, стала сенсацией на Берлинском кинофестивале. Дело тут даже не в остросоциальной теме, а в зубодробительной драматургии, способной перевернуть внутренний мир зрителя с ног на голову. «Клуб» принес Пабло Ларраину «Серебряного медведя» за режиссуру, после триумфальной победы ему открылись все возможные двери в большое кино, хотя он все равно продолжает снимать независимые фильмы на родном языке. «Клуб» можно назвать лучшим фильмом Ларраина на сегодняшний день, хоть картину легко упустить из виду (все-таки чилийское независимое кино – это вам не американский экшен), его определенно стоит поместить его в свой watch list.

Текст: Ефим Гугнин, Катя Карслиди, Владислав Шуравин, Алихан Исрапилов