Недавно на популярном стриминг-сервисе Premier состоялся официальный релиз очередной адаптации пьесы А.Н. Островского «Гроза». Новая работа Григория Константинопольского классику не щадит: Кулигин здесь читает рэп про феминизм и веганство, пока на заднем плане танцуют компьютерные модели пришельцев, а Дикой идёт в политику. Рассказываем об этом и многих других случаях, когда авторское восприятие классических произведений оказывалось весьма радикальным.
Знаменитое произведение А.Н. Островского в кинозалах гость не такой уж и частый. По сей день его главной адаптацией считается работа Владимира Петрова (1933): в том числе и потому, что экранизаций лучше никто и не снял. В версии Константинопольского события пьесы перенесены в наше время. Дикой — политик, Кулигин — активист с ярко выраженными либеральными взглядами, а сам фильм больше напоминает лихую пародию на классику из 90-х и 00-х. Во время секса Катерины и Бориса на фоне поют дельфины, Макаревич читает провокационный рэп и шутит про Оксимирона — гротеск превалирует над трагедией девушки и разоблачением пошлых нравов. Метод этот, честно говоря, устарел ещё 10 лет назад, поэтому «Гроза» Константинопольского скорее оказывается пережитком времени, но если хочется познакомиться с новым взглядом на классику драматургии, то лучше включить это, а не, например, вольную адаптацию другого произведения А.Н. Островского, «Старый друг лучше новых двух», под названием «Самый лучший день».
Пошлая комедия Ярослава Чеважевского с Павлом Деревянко в главной роли, как ни странно, имеет первоисточник. Формально это экранизация гоголевского «Носа», вот только теперь герой пребывает в поисках полового члена. Смотреть это кино — своего рода постыдное удовольствие, тест испанским стыдом длиною в полтора часа. Стриптизёр Паша будет отпускать неуместные шутки про пенисы, а Юрий Колокольников в образе сбежавшего агрегата постарается их пластически продублировать (уважаем его как минимум за смелость). Тут даже если и ожидать зрительского негатива, то не столько из-за странного переложения классики, сколько из-за реализации идеи в целом. Зацикленный на собственном концепте «Счастливый конец» особо и не развивает исходную задумку. Это скорее один большой затянутый анекдот с любопытным зачином, но без внятного смешного завершения.
Специально для тех, кого романы Джейн Остин вгоняют в сон за пару минут, мы нашли идеальный аналог. Это не совсем прямая экранизация: фильм Бёрра Стирса снят по мэшапу писателя Грэма-Смита, додумавшегося объединить классическую историю с элементами зомби-хорроров и тайских боевиков. Что забавно, его версия от оригинала отличается не так уж и сильно: большинство эпизодов и диалогов сохранены, однако в некоторые из них мастерски внедрён сюжет об эпидемии таинственного вируса. Чопорные английские диалоги с едкой иронией резко прерываются, когда героям нужно будет избавиться от пары-тройки ходячих мертвецов. Флёр классического британского романа, казалось бы, стыковаться с современным зомби-муви не может, но этот эксперимент вышел на удивление удачным и дерзким.
Студия Troma всегда отличалась подходом к созданию фильмов. Их дешёвые эксплуатационные работы не стыдились насилия и циничного юмора, они бросали вызов общественному вкусу и провоцировали консерваторов. «Тромео и Джульетта» Ллойда Кауфмана, главного творца Troma, например, бесстыдно вывернуло произведение Шекспира наизнанку. Герои этой адаптации — алкаши, наркоманы и панки, поэтому вся история кишит одиозными сценами секса и убийств. Но Кауфману этого было мало. Его финальный жест добивает и без того высмеянный оригинал: Тромео и Джульетта оказываются братом и сестрой. Это для них, впрочем, преградой не становится, и они уезжают в закат, чтобы построить инцестуальную семью и воспитывать детей с дефектами.
Культовая абсурдистская комедия Романа Качанова («ДМБ»), как ни парадоксально, и собрана из цитат, и разобрана на них. В первом случае это объясняется тем, что автор препарировал «Идиота» Ф.М. Достоевского и переложил его на современные реалии России 90-х и 00-х. Здесь программист Мышкин, выйдя из психиатрической лечебницы, возвращается на родину за наследством, но сталкивается с бандитами и роковыми женщинами. Герои говорят фразами классика, но периодически намешивают в собственную речь постсоветский диалект. Этим и объясняется второй феномен — «Даун Хаус» породил кучу мемов и стал кладезем народной мудрости (вы наверняка помните фразу о сказочном дурачке), которую стало принято использовать по случаю и без. Народный, в общем-то, фильм, доказавший, что осмыслять классику в форме пародии и комедии не только можно, но и нужно.