Вспоминаем фильмы 2020-го года, которые смогли очаровать операторской работой и необычными визуальными решениями.
Мелодраматическая эпопея Трея Эдварда Шульца – история о семье и 18-летнем сыне, который в один момент прощается со всеми надеждами на будущее: спортивной карьерой, отношениями с девушкой, а также крепкой семьей с требовательным отцом во главе. Человеческие страсти и слабости пускают героя вниз по наклонной.
«Волны» изумительно сыгран, мастерски аранжирован (в саундтреке – Аттикус Росс и Трент Резнор), но что важнее всего, потрясающе поставлен. Оператор Дрю Дэниелс использует самые лихие и дерзкие приёмы, чтобы вскружить зрителю голову: это и игры с цветовой палитрой, превращающие трагедию фильма в неоновое представление, это и эксперименты с использованием разных камер и форматов, а также ручная камера, которая лихорадочно носится за героями. Иначе говоря, язык повествования задаётся бойкой операторской работой, которая имеет здесь куда больший вес, нежели содержание. Воистину формалистское зрелище – и удовольствие от него соответствующее.
Долгожданный проект Дэвида Финчера, главного перфекциониста современного Голливуда, нисколько не обманул зрителей. Биография одиозного сценариста и интригана Эдварда Манкевича умело стилизована под 30-40-е годы ХХ века. Исторический трибьют выражен не только в скрупулезной работе артистов, оркестровой музыке композиторов и миссии декораторов – камера Эрика Мессершмидта совершает невероятные пируэты, воспроизводя технические достижения Грэгга Толанда – визионера, который и создал видеоряд легендарного «Гражданина Кейна».
Помимо того что монохромный кадр здесь отсылает к работе Уэллса, операторская работа «Манка» выполняет и другую задачу – радует глаз современного зрителя, который в последнее время находит эскапистское удовольствие в чёрно-белых фильмах (нелишним будет вспомнить прошлогодний успех «Маяка»). Благодаря такой операторской работе кино начинает приобретать сходство с лучшими образцами гравюры.
Криминальный триллер братьев Сэфди совершил фокус, который долгое время не удавался многим режиссёрам: превратил Адама Сэндлера из комедийного актёра в сурового героя триллеров. Но аутентичность этой бешеной картины – старания не только актёра, но и умелого оператора Дариуса Хонджи.
Он создал наэлектризованный мир Нью-Йорка, полный суматохи, криминальных страстей и живущий в бешеном ритме. Ручная камера дрожит, ныряет в само тело центральных улиц города, превращая фильм в адреналиновый укол. Леденящий темпоритм задаётся также музыкой Дэниела Лопатина – она является лучшей парой визуального ряда. И самое, пожалуй, главное – Хонджи вводит зрителя в мир кинокартины с ходу, буквально заталкивая и сбивая с ног, – поэтому работа Сэфди создаёт ощущение тотальной дезориентации.
Гаспар Ноэ, провокатор и раздражитель вестибулярных аппаратов, вернулся с новым проектом и, кажется, снова сделал всем больно. «Вечный свет» – история о подводных камнях съемочного процесса, в которой производственный бардак обретает форму ведьминского шабаша. Эпилептический хоррор Ноэ создал буквально на коленке, разогнав 15-минутный ролик до 50 минут.
Интересно, что от Ноэ никогда не требуется ничего нового – он любим зрителем в эксплуатации своих изощрённых приёмов, которые освоил ещё с дебютного фильма. В наличии традиционный набор для экстремалов: летающая камера Бенуа Деби, стробоскопические пульсации, а также дробление событий в поликадре. Сугубо оптический и честный в своём визуальном воплощении, фильм Ноэ становится важным аттракционом года. И действительно жаль, что он так быстро кончается.
Байопик о жизни Марии Кюри – великой женщины, обладательницы Нобелевской премии, которая открыла радий, а вместе с ним и весь ХХ век. Марджан Сатрапи пыталась сделать из фильма полифоническое произведение, которое и рассказывает биографию, и освещает гендерные проблемы, и визуализирует ход истории. В каждом из пунктов фильм потерпел неудачу – он тороплив, плохо сбалансирован и местами вовсе непонятно зачем снят.
Но операторская работа Энтони Дод Мэнтла заслуживает отдельного внимания. Благодаря световым эффектам, умелой композиции и порывистым движениям камеры «Опасный элемент» превращается в кинематографический фейерверк, а Париж девятнадцатого столетия – в страницу из ярких комиксов. Неспроста фильм основан не на какой-нибудь книжной биографии Марии Кюри, а на графическом романе – фильм дружно принимает эту комиксную эстетику и по мере возможности её воплощает.
Кристофер Нолан в этом году оказался самым дерзким – мало того что британец снял виртуозный фильм-концепт, он ещё и выпустил его в разгар пандемии, стремясь сделать первые шаги для возрождения киноиндустрии. Шпионский боевик Нолана – абсолютно формалистское зрелище, поставившее в центр повествования природу времени и его реверсивный ход.
Замысел нашёл соответствующее воплощение – оператор Хойте Ван Хойтема, с которым Нолан сотрудничает ещё со съёмок «Интерстеллара», предложил выверенный видеоряд, который достигает триумфа в сценах экшена. Чего стоит эпизод погони на автомобильной трассе, а также финальная операция по ликвидации врага – благодаря оператору «Довод» становится тщательно отрепетированной стратагемой, довольно сложной кинематографической операцией, где требуются те же качества, что нужны международному шпиону: сноровка, неожиданные решения, а также техническое оснащение.
Экранизация одного из самых известных текстов Говарда Ф. Лавкрафта. Падение загадочного метеорита на территории семейной фермы становится началом инопланетного ужаса – некая субстанция вскоре обволакивает пространство фермы таинственным цветом и сводит жителей с ума.
Оператор Стив Аннис подошёл к задаче с особым вниманием – если у Лавкрафта инопланетный цвет оставался неописуем, то в фильме Ричарда Стэнли пространство заливается завораживающим лиловым. Хоррор с Николасом Кейджем в главной роли балансирует на грани фарса, отсылая то к «Мэнди», то к ночным ужасам Джона Карпентера, но так и не становится самостоятельным произведением. Чего не скажешь о визуальном ряде – такого цветового экспириенса в жанре, кажется, не было давно. Игра с цветами задаёт не только настроение, но и событийную грамматику – сам фильм превращается в своеобразную «светопись».
Возвращение Терренса Малика к связному и повествовательному кино возымело успех – «Тайную жизнь» сразу назвали вторым «Древом жизни», где Малик рассказал о судьбе мученика Франца Егерштеттера. Австрийский фермер отказался присягнуть Гитлеру и, оставаясь верным своим убеждениям, был приговорён к смертной казни.
Опорная точка маликовской трагедии – операторская работа Йорга Видмера, который справился с задачей в лучших традициях Эммануэля Любецки. Широкоугольные панорамы и реактивные пролёты по просторам Австрии создают особое впечатление – фильм начинает работать на стыке театральной, напыщенной эстетики и грубого, почти документального реализма. В этот раз у Малика обошлось без Большого взрыва и динозавров, но так даже лучше.