Откровенные сцены в кино нередко становятся предметом ожесточённых споров. С каждым годом удивить и взбудоражить публику оказывается всё сложнее, однако всегда появляется режиссёр, который нарушит очередное табу. Мы выбрали 9 важнейших фильмов и сцен из них, повлиявших на кинематограф.
Знаменитый фильм Энга Ли в сравнении с прошлыми картинами едва ли можно назвать откровенным. Даже сцена секса двух персонажей в исполнении Леджера и Джилленхола снята довольно осторожно, без запечатления всех деталей. Однако суть здесь в содержании — самом факте репрезентации однополой любви в большом голливудском кино. В откровенных сценах не всегда должны демонстрироваться обнажённые тела — порой достаточно, чтобы эпизод мог взбудоражить общественное сознание и представить новые рамки морали. У Энга Ли в фильме это получилось, и споры после выхода — лишнее тому доказательство. Что любопытно, в «Горбатой горе» нет вызова и уж тем более эксплуатации темы. Скорее просто обычная история запретной любви.
Уже сюжет фильма Кубрика располагает к чему-то вопиющему: супруги Билл (Том Круз) и Элис (Николь Кидман) живут, казалось бы, счастливой жизнью, хотя на самом деле страдают от нереализованных сексуальных фантазий. Впрочем, откровенных сцен здесь оказывается меньше ожидаемого: даже самый яркий эпизод оргии снят довольно безобидно и сдержанно. Дело прежде всего в использовании компьютерной графики, с помощью которой убирали все шокирующие детали. По иронии судьбы фильм, обязанный стать революционным в плане содержания (отчасти так и случилось), запомнился прежде всего исключительной работой с технологиями в эротических сценах.
Из двух частей фильма Ларса фон Триера можно выбрать любой эпизод и не прогадать. Дело в том, что «Нимфоманка» рассказывает о девушке Джо, которая одержима сексом. Она вспоминает все годы своей юности, и зритель узнаёт шокирующие подробности её биографии. Сношения с несколькими мужчинами в больнице, БДСМ — это, очевидно, лишь малая часть всех эффектных эпизодов. Что любопытно, Триер совместил откровенность с технологическими новшествами: в будоражащих сценах секса была задействована компьютерная графика. В том числе и это делает две части «Нимфоманки» такими важными как для репрезентации секса в кино, так и для техники его съёмки.
Ещё один неочевидный фильм из списка. Библейская экранизация Мартина Скорсезе может похвастаться не только жестокими эпизодами страданий Христа, но и одной яркой сценой, которую некоторые верующие могли бы и осудить. Вися на кресте, Иисус видит жизнь, которую он мог бы прожить. В этот поток псевдовоспоминаний встраивается и откровенная сцена с Марией Магдалиной. Сам по себе факт постельной сцены с Иисусом Христом говорит о смелости создателей. Причём сделано это было не для шокирования публики, а для достоверного изображения альтернативной, земной жизни библейского героя во всех деталях; проведения черты между духовным и плотским, выбором между самопожертвованием и людскими наслаждениями.
Картина Пола Томаса Андерсона, как и «Нимфоманка» Триера, содержит множество постельных сцен. Оно и неудивительно, ведь фильм рассказывает о становлении порноиндустрии в 70-х и её глобальном изменении в 80-х. Главный герой — туповатый паренёк Эдди с врождённым талантом к съёмке в порно, взявший себе псевдоним Дёрк Диглер (Марк Уолберг). По большей части «Ночи в стиле буги» и состоят из разных эпизодов индустриальной жизни, в том числе показывая создание фильмов для взрослых. Постельные сцены у Андерсона сняты достаточно аккуратно, но обилие пикантных ситуаций вроде секса Уолберга и Джулианны Мур в рамках новой картины или первого порнокастинга создаёт общий фон сексуальной революции в индустрии и показывает, как сильно изменилось кино.
Самый скандальный проект этого года. 700-часовой проект Ильи Хржановского, из которого два фильма уже были показаны на прошедшем фестивале в Берлине, — попытка воссоздать тоталитарную систему и сломать грань между вымыслом и реальностью. В «Дау. Наташа» самой обсуждаемой сценой стал эпизод допроса. Главную героиню, вступившую в половую связь с иностранцем, ведут к кагэбэшнику Владимиру Ажиппо. Сначала он требует написать признание, а затем ведёт женщину в одну из камер, заставляет раздеться и вставить бутылку во влагалище. Эта сцена вызвала немало споров: многие считают, что изнасилование было настоящим, создатели уверяют, что ситуация была под контролем съёмочной группы, а актёры нормально перенесли съёмки эпизода. Но в любом случае важно другое: «Дау. Наташа» снова расширяет дискурс о морали и нравственности в индустриальной стороне создания фильмов.
Главная героиня фильма Абделатифа Кешиша — юная Адель, мечтающая о любви. Она начинает видеть сны с участием синеволосой девушки, случайно встреченной на улице, и, кажется, испытывает первые серьёзные чувства. Экранизация графического романа Жюли Маро — что вполне нормально для режиссёра Абделатифа Кешиша — отличается особой откровенностью. Особенно зрителям запомнилась сцена шестиминутного секса между двумя героинями в исполнении Сейду и Экзаркопулос. Эпизод снимался несколько дней, причём ещё тогда, когда актрисы были плохо знакомы. Представители квир-сообщества посчитали, что лесбийский секс показан крайне неестественно, однако, учитывая контекст истории (первый опыт героинь), можно вполне счесть это за авторскую задумку. И в плане деталей, и в плане подхода к съёмке это, пожалуй, одна из самых смелых откровенных сцен в кино.
Где не ожидаешь увидеть чувственной сцены секса, так это в фильме об утрате ребёнка. «А теперь не смотри» Николаса Роуга рассказывает о семейной паре, которая переживает смерть дочери и, чтобы оправиться от потери, уезжает в Венецию. Ненависть к ближнему, парадоксальные чувства после гибели родного человека, страх перед будущим — режиссёр мастерски передаёт эти ощущения. Самый эффектный эпизод — постельная сцена с Джули Кристи и Дональдом Сазерлендом — в этот контекст тоже вписывается. Прежде всего, из-за того, насколько чувственно и эмоционально он снят, ведь именно во время него зритель полностью проникается болью персонажей. Возможно, до откровенности других фильмов из этого списка «А теперь не смотри» далеко, но по выразительности сцене равных нет.
Центральный герой фильма Бернардо Бертолуччи — вдовец-американец, который винит себя за смерть жены и пытается пережить тяжёлую травму. Вскоре он знакомится с молодой парижанкой и получает надежду на «выздоровление». Во время премьеры «Последнего танго в Париже» зрители покидали зал и призывали запретить картину к показу. Одна из причин — скандальная сцена, где герой Брандо использует масло как лубрикант. Исполнительница роли Мария Шнайдер заявляла, что сцена заставила её ощутить себя униженной, а Брандо долгое время после завершения съёмок не общался с Бертолуччи. Как выяснилось позже, масло режиссёр решил использовать без ведома актрисы. Так этот неоднозначный эпизод стал одним из самых громких случаев в индустрии.