Алиса против Алисы

Англичане XIX века очень серьезно относились к воспитанию и образованию детей – по крайней мере, детей из высшего и среднего сословия. Британия была самой могущественной империей мира, и она нуждалась в развитых молодых людях, которые могли удерживать и приумножать завоевания нации. Поэтому книг, предназначенных для детей и для воспитывающих малышей взрослых, в то время выходило немало. Абсолютное большинство из них прочно забыто. Однако впервые опубликованный в 1865 году роман Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес» до сих пор есть в домашней библиотеке любого уважающего себя родителя, причем далеко не только британского. Почти столь же популярно его изданное в 1871 году продолжение «Алиса в Зазеркалье». Эти книги не только регулярно переиздаются и переводятся на другие языки, но и постоянно экранизируются и переносятся на театральную сцену.

В чем причины столь многолетнего успеха «Алисы»? Их немало, но главных причин две. Во-первых, и это совершенно очевидно, Кэрролл предложил своим читателям удивительное и полное юмора путешествие в причудливый мир, где возможны улыбка без кота и целое королевство из оживших игральных карт. Во-вторых, и это менее очевидно, «Алиса» написана не свысока, а с точки зрения маленькой главной героини. И хотя в обоих романах есть пассажи, из которых можно вывести жизненные уроки, «Алиса» ни в коем случае не наставительно-нравоучительная дилогия, которая пытается вытесать добропорядочного британца из несмышленого «полена».

Наоборот, когда читаешь академические комментарии к «Алисе», обнаруживаешь, что романы Кэрролла наполнены и переполнены пародиями на бытовавшие в то время «правильные» стихи и прозаические поучения. Зная незлобивый нрав писателя, трудно сказать, в какой степени это едкое высмеивание, а в какой – просто добродушное переиначивание навязших в зубах банальностей (наподобие того, как сто лет спустя в СССР школьники переиначивали советский гимн и стихи Пушкина). Но совершенно очевидно, что Кэрролл подходит ко всем этим стихам и сентенциям с точки зрения ребенка, которому до смерти надоело по приказу взрослых декламировать вызубренное и не иметь при этом возможности высказать свое мнение.

Алиса, напротив, только и делает, что высказывает свое мнение (правда, не всегда вслух) и делает умозаключения – порой абсурдные, но зато свои. Когда же встречные чудаковатые существа требуют от нее, чтобы она встала в позу и «выдала стих», то девочка раз за разом декламирует не настоящие стихи, а упомянутые выше пародийные переделки. И она сама удивляется, откуда они берутся у нее в голове.

Хотя Страна чудес не входит в состав Британии и имеет собственных короля и королеву, это не параллельный мир в понимании современной фантастики (то есть мир с собственной историей, культурой и так далее). Обитатели страны ждут от героини британских, а не каких-то своих стихотворений, а когда в начале первой книги Мышь предлагает другим персонажам согреться, она читает вслух фрагмент из учебника английской истории. Позднее Червонная Королева предлагает Алисе сыграть не в какую-нибудь экзотическую игру, а в типично британский крокет. Правда, играть приходится живыми животными, но это уже другой вопрос.

О чем говорит это и многое другое в книгах? О том, что Страна чудес и Зазеркалье у Кэрролла оказываются пародией на Англию – подставленным стране кривым зеркалом. Или, точнее, сюрным сном, в котором реальное и хорошо знакомое соседствует с совершенно невозможным. Но, что важно, фундаментально английское в мире «Алисы» доминирует. Поэтому взрослые персонажи относятся к девочке так же, как отнеслись бы к ней реальные британцы XIX века. То есть безо всякого почтения и уважения. Никто ничего от нее не ждет, кроме стихов, послушания и следования приличиям, и персонажей донельзя шокирует, когда выведенная из себя Алиса дает сдачи или препирается с карточным трибуналом.

Стоит отметить, что это совершенно нетипично для позднейших историй о детях, которые попадают в сказочные миры. Обычно такие путешествия реализуют детские мечты о значимости и величии. «Кто был никем, тот станет всем». Вспомним, как в «Хрониках Нарнии» переместившиеся в параллельную вселенную ребята становятся освободителями и правителями Нарнии, потому что такова их предначертанная судьба. Точно так же Бастиан в «Бесконечной истории» оказывается главным человеком в Фантазии, а не мальчишкой, который путается под ногами. Этот сюжет в подобной литературе повторяется снова и снова. И с каждым его повторением уникальность «Алисы» становится очевиднее и ценнее. Поэтому, казалось бы, ее особенность нужно сохранять во что бы то ни стало даже в самых радикальных переделках.

Но нет – в диснеевской экранизации 2010 года Алиса оказывается типичным современным «попаденцем». Ей, видите ли, пророчеством предначертано спасти волшебную страну, и потому всем есть до нее дело. Одни надеются на ее помощь, а другие во главе с королевой-злодейкой пытаются ей помешать, потому что боятся ее больше, чем кого бы то ни было еще. И Алиса, как боевито настроенная девушка, вступает в сражение и в полном соответствии с предсказанием одерживает победу.

Да, кульминационная битва с монстром куда эффектнее, чем концовка книги. Но это не просто отступление от текста. Это замена оригинального и уникального повествования на приевшиеся расхожие штампы. В «Алисе в Зазеркалье» знаменитое стихотворение про Бармаглота пародирует традиционные героические подвиги. «Алиса» же Бертона показывает такой подвиг почти безо всякого юмора. C тем же успехом можно было экранизировать «1984» Оруэлла не как осуждение, а как искреннее воспевание тоталитарного строя.

Почему так было сделано? Дело тут не только во внешней эффектности. Алису было решено представить как подчеркнуто феминистскую героиню, которая в обычном мире противостоит викторианским устоям, а в волшебном мире совершает подвиги, обычно характерные для мужчин. Сколько вы знаете историй о девушках, которые отрубили головы чудовищам?

Однако готовность надеть доспехи и помахать мечом – это лишь внешнее и далеко не главное проявление феминизма. Его главным внутренним проявлением, как совершенно очевидно, должна быть полная самостоятельность в мыслях, словах и поступках. Феминистки любят рассуждать о том, как патриархальное общество сковывает людей, загоняет их в предписанные традицией рамки. Но ведь именно это происходит с Алисой в фильме! Да, она не ведет себя в волшебном мире как викторианская барышня, однако этого от нее и не ждут. Если Алису в книге просят почитать стихи, то Алису в кадре просят воевать за «хороших» против «плохих», потому что таково пророчество Гусеницы. В чем же здесь бунт? Где тут независимость героини, где ее следование зову своего ума и сердца? Если помещик приказывает крепостной служанке не сварить обед, а подвинуть комод или зарезать свинью, то феминизма в этом немного.

Сравним историю экранной Алисы с историей девушки, которая сразу приходит на ум при виде Миа Васиковска в доспехах. Средневековая французская героиня Жанна д’Арк надела мужскую одежду и победила англичан, и она сделала это, хотя в нее мало кто верил. Ее героические победы известны хуже, чем истории об испытаниях, которым ее подвергали те, за кого Жанна хотела воевать. И только отчаяние подвигло французов все же положиться на крестьянскую девушку с якобы божественной миссией. Вот кто феминистская героиня! Девушка, которая принимает решение и отстаивает его, несмотря на сопротивление. А не девушка, которая делает то, чего от нее все ждут.

Подчеркнем, что в книге не только нет никаких пророчеств, но и никто не просит, чтобы Алиса взбунтовалась против Королевы и разогнала несправедливый трибунал. Девочка принимает собственное решение по собственной инициативе, и она руководствуется исключительно своей совестью и своим неприятием беззакония. И ей для этого совершенно не нужно подражать Жанне д’Арк и напяливать доспехи. Она побеждает злодеев голыми руками и ногами, а также словами: «Вы просто колода карт!» Алису Кэрролла нельзя сделать большей феминисткой, потому что она и так феминистка. Дальше идут безумные дебри модных нынче хэштегов #УбитьВсехМужчин и #УбитьВсехБелыхМужчин, которые не все используют как дурную шутку.

Что ж, по крайней мере в новом фильме «Алиса в Зазеркалье» героиней не движет пророчество, и она не машет мечом. Но суть от этого не меняется. Диснеевская Алиса в сказочном мире продолжает делать то, чего от нее хотят и ждут. Причем в этот раз она не спасает волшебную страну, а ставит ее под угрозу. Потому что то, чего от нее хотят и ждут, опасно для самой ткани мироздания. Такая вот регрессия – прогрессивная героиня Кэрролла превратилась в заложницу патриархального пророчества в первом фильме и почти что в злодейку в сиквеле (девушка руководствуется благими намерениями, но все мы знаем, куда они ведут). Что дальше? Даже не хочется об этом думать…