Безумный Пьеро

В наши дни клоуны выступают почти исключительно для детей, но это сравнительно недавняя профессиональная мутация. История клоунады – конечно, под самыми разными названиями – уходит корнями в глубину веков, и это почти всегда было выступление для взрослых. Шуты смешили египетских фараонов, китайских императоров, индейских шаманов, римских патрициев, русских дворян… И их юмор редко был беззубым и безвредным.

Традиционная суть клоуна в том, что это анархист, нарушающий общественные правила и нормы. В Китае шут мог высмеять императора, в Америке – помешать исполнению обряда, на Руси – заклеймить царя. Клоуны были «законными преступниками», которые творили такое, за что других избивали и убивали. И это делало их страшными и опасными – по крайней мере, в сознании людей. Если человек постоянно нарушает обязательные для других законы, кто знает, чего от него ждать? Кстати, эти страхи не были совершенно беспочвенными – бродячие шуты и музыканты, например, славились не только шутками, но и преступлениями.

Почему же шутов терпели? Потому что чем жестче общественные устои, тем сильнее людям нужна эмоциональная отдушина. Причем это касается не только крестьян, но и членов высшего общества. Представьте себя на месте китайского императора, вся жизнь которого – традиции и обряды. Если каждый шаг в вашем дворце выверен и вымерен, вам не выжить без толики хаоса и непредсказуемости. Иначе вы просто сойдете с ума от бесконечного церемониала.

Шли годы, сменялись столетия, культура становилась все более сложной и развитой, и постепенно шуты утратили свое прежнее значение. Из нарушителей порядка они превратились в рядовых артистов, чья единственная задача – радовать и развлекать. Казалось бы, люди должны были перестать бояться клоунов и начать относиться к ним так же, как к прочим обитателям подмостков. Но оказалось, что приемы клоунов и их грим, которые сохранились как неотъемлемая часть профессии, нервируют, даже если клоун не делает ничего общественно опасного.

Взять, например, клоунскую привязанность к маскам и густому гриму, который фактически превращает лицо в маску. В прошлом причудливые маски были символом «демоничности», «неотмирности» клоуна. В настоящем они ничего такого не значат, но людям все равно неприятно смотреть на скрытое или раскрашенное лицо, потому что оно мешает считывать мимические сигналы, которые мы посылаем друг другу. Человеческое общение лишь отчасти состоит из слов – мы общаемся жестами, позами, мимикой. Поэтому многие не любят разговаривать по телефону. Разговор же с человеком в маске – это «телефон без аппарата». Особенно неприятен и даже страшен молчаливый человек в маске, потому что, глядя на него, вовсе нельзя понять, что у него на уме. Поэтому, кстати, создатели хорроров так любят надевать маски на своих злодеев и делать их безмолвными. Обычный человек с бензопилой и человек с бензопилой и в маске воспринимаются совершенно по-разному, как бы пила ни визжала.

Раздражает людей и непредсказуемость клоунов, их комическая хаотичность. «От тебя можно ждать чего угодно» – это комплимент только для шута. И если прежде клоуны были отдушиной в чрезмерно упорядоченном мире, то с течением времени они стали восприниматься как агенты хаоса в и без того запутанном и хаотичном мире. Вообще, взлет и падение популярности клоунов прямо связаны с тем, как устроено общество. Показательно, что клоуны были очень популярны в СССР и в послевоенной Америке, когда обе страны жили по жестким внутренним правилам.

Традиционно в арсенале клоунов много «физического» юмора – пинков, падений, кривляний. В прошлом это всегда смешило, но постепенно такой юмор стал казаться неприличным и низкопробным, а те, кто его практикует, – сомнительными личностями, которым не стоит уделять внимания.

Наконец, когда люди заинтересовались внутренним миром знаменитостей, они быстро обратили внимание на неискренность клоунов. Шуты ведут себя как весельчаки и приколисты, но в жизни клоуны нередко оказываются мрачными пессимистами с тяжелой судьбой.

Трудно сказать, кто первым об этом заговорил, но культурным фактом это наблюдение стало благодаря молодому Чарльзу Диккенсу. В 1837 году будущий великий британский писатель подготовил к публикации мемуары Джозефа Гримальди, популярнейшего клоуна из театральных пантомим, и он обратил внимание читателей на то, что человек, десятилетиями смешивший публику, был депрессивным страдальцем и запойным пьяницей. Физические трюки, которые Гримальди выполнял, с годами причиняли ему всю большую боль и постепенно превратили его в инвалида. Его сын, тоже клоун, допился до смерти в 31 год. Контраст между сценой и реальностью был столь разителен, что клоун в приватных беседах не раз об этом шутил.

Конечно, все актерство – это «вранье», но художественный обман художественному обману рознь. Когда актер провозглашает себя королем или победителем дракона, зрители всерьез ему не верят, потому что это явная неправда. А вот если человек умело выдает себя за записного весельчака, то это достаточно достоверно – и потому шокирует, когда оказывается неправдой. Впрочем, столь же сильно раздражает клоун, который шутит неумело и не может создать иллюзию веселости.

Если в XIX веке репутация западных клоунов была подмочена, то в XX веке она была попросту уничтожена по двум причинам. Во-первых, клоуны стали восприниматься как детское развлечение – и оказалось, что то, что взрослых лишь напрягает, впечатлительных детей порой сильно пугает. Особенно если клоун выступает не в цирке, а дома у ребенка – то есть вторгается в привычную детскую жизнь, что с самого начала заставляет принимать его в штыки.

Известны случаи, когда всего одного мимолетного контакта с клоуном было достаточно, чтобы у ребенка развилась коулрофобия (боязнь клоунов). Так, одна девочка во время записи телепередачи со знаменитым американским клоуном села к артисту на колени, почувствовала резкий запах алкоголя… И контраст между имиджем доброго дядюшки и запахом опасного забулдыги оказался для малышки столь невыносим, что она многие годы, вплоть до зрелых лет страдала коулрофобией.

Во-вторых, когда в 1978 году полиция штата Иллинойс поймала и изобличила маньяка Джона Уэйна Гейси, то выяснилось, что насильник и убийца более чем трех десятков подростков и молодых людей в свободное время выступал как клоун на детских праздниках. Причем в клоуны Гейси записался уже после того, как начал убивать. Это жуткое дело имело огромный резонанс, и после этого в любом клоуне в Америке стали подозревать безжалостного злодея.

Конечно, книги и фильмы вроде романа Стивена Кинга «Оно» и его популярной телеэкранизации внесли свою лепту в разрушение репутации клоунов. Но в основном они не создают страх перед клоунами, а эксплуатируют неприязнь, которая и без того есть в современной культуре. Кроме того, злодей «Оно» лишь является детям в виде клоуна (на самом деле это сверхъестественное чудовище), и к реальным клоунам его преступления не имеют никакого отношения. Хотя кто этих клоунов разберет…