К выходу на экраны новой картины Дарио Ардженто «Темные очки» вспоминаем лучшие работы итальянского классика джалло, составившие славу как ему, так и самому жанру.
Балетная академия в Германии полна зловещих тайн: кто-то зверски убивает юных девушек, а фундамент заведения чуть ли не заложен оккультными ведьмами — поездка молодой американки становится сущим кошмаром. Без всяких скидок, «Суспирия» — визитная карточка Дарио Ардженто, фильм, в котором кристаллизовался изощренный стиль итальянского мастера: сочетание бульварного детектива и инфернального хоррора, сказки для взрослых и дикого гран-гиньоля.
Местами поражает нахальность Ардженто — режиссер тяготеет к голому изобразительному формализму, выстраивая грамматику сюжета на фэнтезийных декорациях и ярком свете. «Суспирия» — настоящая лавина жестоких, дьявольских образов, нацеленных на сенсорный штурм зрителя: цветовые фильтры делают глазам больно, личинки заполняют пространство кадра, а вырвиглазное насилие сочетается с раскатами прогрессив-рока. Придумав страшную сказку, где фэнтезийное приключение Алисы (или Белоснежки, если хотите) сочетается с черной магией, Ардженто стал всемирно известен. Ближайшее десятилетие именно его фильм будет определять стилистику европейского хоррора.
В «Кроваво-красном» Ардженто становится матерым режиссером бульварных триллеров, оттачивая пресловутую формулу: убийца с особой изощренностью расправляется с женщиной-парапсихологиней, а джазовый пианист и журналистка отваживаются начать собственное расследование. Детский рисунок на стене виллы и заедающая песня, острый тесак и всплески алой крови — для жанра здесь нет ничего принципиально нового, чего не делал бы Ардженто в ранних фильмах, однако куда более ощутим профессионализм режиссера, его железная хватка.
Немаловажно, что теперь кровавому шоу задает ритм группа Goblin — цепкой прогрессив-рок-музыкой и леденящим звуком. Буйный и избыточный стиль Ардженто удачно аранжирован итальянским трио: с этого момента недостаточно сравнивать манеру джалло-фильмов с оперой, арджентовские ужасы тянут на полноценный стадионный блокбастер.
«Птица с хрустальным оперением» запустила режиссерскую карьеру Ардженто, до 1970 года работавшего кинокритиком и сценаристом. Дебютант вдохновился стилистическими находками Марио Бавы и его джалло-фильмами: есть загадочный Рим в ночи, убийца в кожаных перчатках, охотящийся на женщин, а также скучающий турист, которому доведется стать случайным свидетелем преступления. Это, в общем- то, и есть исходные данные многих джалло-фильмов, которыми руководит отнюдь не история и не азарт сценаристов, а стиль как формообразующий элемент: эротизм, телесность, колюще-режущие предметы, эстетский видеоряд с насилием, вписанным в орнамент сюжета.
К ряду ярких образов и умелой игре на социальных страхах Ардженто добавляет энергичную музыку Эннио Морриконе и модные интерьеры: ателье, залы современного искусства и светские квартиры — ужас у Ардженто возникает подспудно, как изнаночная сторона наносного благополучия, потворствуя в этом хичкоковским триллерам. Страшно и напряженно становится там, где никакой беды и не предполагалось.
Барабанщика Роберто преследует незнакомец. Загадочная фигура убивает друзей музыканта и делает все, чтобы подозрения падали на него. «Четыре мухи на сером бархате» — еще один эстетский заход Ардженто, сочетающего самые тревожные образы: сексуальность на грани патологии, таинственный убийца с фотоаппаратом и заброшенный зал театра, где разворачивается одна из самых напряженных сцен в истории итальянского джалло.
Эту работу принято обходить стороной в угоду более громким работам мастера, однако «Четыре мухи» проложили мост между ранними детективными триллерами Ардженто и более поздними, где виден уход режиссера в иррациональный и подчас мистический регистр. Фильм построен как причудливый коллаж эпохи: психоделическая рок-культура, параноидальные настроения и темная лошадка фильма в исполнении актрисы Мимзи Фармер — всё это складывается в завиральный детективный сюжет, ставший основой для многих джалло-фильмов.
Творчество Ардженто показало, что джалло как жанр начинает вязнуть в кризисе спустя первое десятилетие. «Дрожь» — один из последних удачных заходов режиссера на эту территорию: аккурат с приездом американского писателя в Италию происходят зверские убийства, а маньяк предпочитает утрамбовывать листы из его романа в рот своим жертвам.
Ардженто по традиции мастерски верховодит гиньолем. Но здесь, конечно, помимо жанровой грамматики и каскада садистских сцен есть много интересных находок: это и эпизод с собакой, которая перемахивает через гигантский забор и преследует жертву (в каком американском хорроре вы такое увидите?), это и постмодернистский месседж о взаимовлиянии насилия и текстовой реальности, сплетающихся в единую фабульную конструкцию. «Дрожь», поначалу получив скромный прием среди зрителей и критиков, сегодня заслужила звание «последнего великого триллера Дарио Ардженто», после которого карьера итальянского мастера пошла куда-то совершенно не туда.