Рецензия на фильм «Семь кабинок»

Удивительно, но нашему кинематографу понадобилось 13 лет, чтобы наконец-то поиграть в Квентина Тарантино, чье «Криминальное чтиво» /Pulp Fiction/ (1994) остается образцом подражания для киноюношей со взором горящим. Автором киноигры в Тарантино стал мэтр среднего поколения нашей режиссуры Дмитрий Месхиев. Его "Семь кабинок" (2007) выходят в прокат 8 феврал(отчего же не 7-го?) Конечно, был у нас и другой отчетливо посттарантиновский фильм (я не беру в расчет поделки режиссеров-дилетантов) – «Жмурки» (2005) Алексея Балабанова. Но они перекликались с "Криминальным чтивом" идеологически. Как отчасти и «Мама, не горюй» (1997). Месхиев же сделал картину, адресующую к "Чтиву" и формальными ходами, и деталями сюжета. "Не поздновато ли?" – спросите вы. "А мне все равно", – отвечу я (а ведь хотел написать более адекватное теме: "А мне по барабану").

Действие "Семи кабинок" развивается в оригинальном для киносюжетов месте – его обыгрывали разве что фильмы категории XXX: в женском туалете некоего клуба. Туалет ремонтируется. Впрочем, его посещают, поскольку какие-то из кабинок уже готовы, о чем некоторые из клиенток клуба давно знают. Благо знают и о том, что об этом не знают остальные, так что даже перед зеркалами и раковинами можно громко обсуждать самое сокровенное. Не слишком удачливые на вид проститутки дискутируют тут о возможности радикального улучшения собственной жизни. Пара любовников (она – из числа все тех же легких на подъем девушек, да еще изменяющая богатому содержателю, он – повар клуба) только здесь находит место для интимных встреч. Другая девушка – в странной одежде, одновременно панковской и советской, – оставляет в одной из кабинок секретный диск, который должны подобрать отморозки. Бандиты его отчего-то не находят и начинают терроризировать тех обнаруженных в кабинках, кто, по идее, мог сей диск похитить.

Ближе к финалу начинается совсем уже анекдотичный кошмар. В каждой из кабинок, оказывается, прятались свои тайны и люди: кто тушкой, кто с пистолетом, оснащенным глушителем. Некоторые из мертвяков некстати оживают в момент, когда в них смертоносно пуляют.
Непосредственному впечатлению от сюрпризов, которыми сие криминальное чтиво переполнено, как чемпионат мира по футболу, содействует то, что в фильме играют актеры из категории "новые лица". Из относительно неновых – разве что Михаил Евланов, который после «9 роты» (2005) здесь все равно неузнаваем. А также Александр Яценко – звезда «Солдатского декамерона» (2005), Мне не больно (2006) и «Свободного плавания» (2006). Но Яценко пока столь не похож на себя в каждом фильме, что тоже малоопределяем. Можно сказать, каждая его роль – это своеобразное камео. В фильме есть и реальное камео – Федора Бондарчука, без гостевой роли которого (в данном случае – заики-наркодилера) не обходится ни один относительно молодежный новорусский фильм из числа стебных.

Понятно, что достоинство любого фильма, который претендует на то, чтобы стать если не культовым, то хотя бы киноманским, – это придумки. Эти так называемые придумки в кинематографе последних лет почти невозможны, поскольку придумано уже вроде бы все. В "Семи кабинках" придуман смешной эпизод с близорукой молодящейся уборщицей, которая забредает в туалет в момент пика разборок и не замечает ни трупов, ни людей с пистолетами. А также смешной глюк, который сам по себе ставит "Кабинки" в ряд посттарантиновских фильмов: персонаж все того же Яценко смотрится в туалетное зеркало, отчаянно пытаясь убедить себя в том, что он еще не конченая личность и что очередное ширяние в туалетной кабинке станет прощальным. Из зеркала на персонажа Яценко смотрит при этом совсем другой, очень даже голубой от счастья неодетый человек, на лице, а потом и теле которого один за другим произрастают изумительные цветы (лицо, правда, по ходу дела трупно чернеет, но от этого глюк еще забавнее).

Отметим еще одну придумку – правда, не посттарантиновскую, а общекиношную. "Семь кабинок" – редкий фильм в мировой истории, действие которого развивается в замкнутом пространстве. Почти все фильмы такого рода – от «Веревки» /Rope/ (1948) Хичкока (заодно еще и снятой в режиме реального времени) до "Мари-Октябрь" /Marie-Octobre/ (1959) Жюльена Дювивье и «12 разгневанных мужчин» /12 angry men/ (1957) Сидни Люмета – стали известны уже благодаря сюжетному ходу. Станут ли известны благодаря ему римейк "12 разгневанных мужчин", который никак не выпустит на суд божий , и "Семь кабинок", оценим позже.

Прочие придумки фильма – уже откровенные цитаты из Квентина нашего Прибамбасовича. Из "Криминального чтива" – вроде бы необязательные, в меру тупые, при этом долгие и забавные монологи персонажей. А также невероятные байки – например, чудесный рассказ про жадину и стриптизершу. Из Тарантино же – путаница времен, которая в "Семи кабинках" сводится к флэшбэкам, но оригинально сконструированным. Например – нам никуда не деться от персонажа Яценко – один из бандитов говорит, что этот парень уже никогда не расскажет, как оказался неживым на унитазе. Но тот вдруг встает, разматывает резинку на предплечье, которую намотал, прежде чем ширнуться, одевается – и идет назад в прошлое, чтобы вновь купить дозу, пообщаться с наркодилером и впаять ему свою жизненную философию.

Вот другие чистокровные цитаты из Тарантино: оживание наркомана (так оживала некстати схватившая не тот наркотик героиня Умы Турман), убийство в туалетной кабинке (так убивали некстати отправившегося туда героя Джона Траволты), нечаянное уничтожение полезного свидетеля (так герои Траволты и Сэмюэла Л. Джексона некстати истребляли чувака в машине).

Отсчет трупов таков: два, потом четыре, потом семь. И это – при небольшом количестве персонажей. И все замочены в сортире – таким удивительным образом русифицировано мышление Квентина Тарантино в "Семи кабинках". Некоторая неувязка в том, что охрана клуба не реагирует на выстрелы в туалете, хотя однажды примчится на раздавшийся оттуда женский вопль. Ну да в каждом из боевиков можно обнаружить свою фирменную неувязку.

Что отличает фильм Месхиева от фильма Тарантино, а заодно и "Жмурок" Балабанова, – так это авторский взгляд. У Тарантино и соответствующего ему в "Жмурках" Балабанова персонажи ведут себя как герои масскульта. В том и мораль: исчезла грань между комиксовым вымыслом и реальностью, люди перестали чувствовать реальную боль. Им что убить, что быть убитым – все без комплексов, все по фигу.

У Месхиева персонажи такие же. Но в отличие от Тарантино, которого подобные судари и сударыни забавляли, Месхиев глядит на них как на букашек. Финал фильма таков, что понятно: жизнь этих букашек ничему не учит.

Продолжение следует. Трупов будет больше.