Звезды фильма «Кухня в Париже» о звездах, фильме, кухне и Париже

Чем для вас лично работа над сериалом отличалась от работы над полнометражной «Кухней в Париже»?

Дьяченко: Глобального отличия нет, потому что, когда мы начинали снимать сериал, мы стремились, чтобы это было максимально похоже на кино. Хотелось, чтобы у зрителя было ощущение, что он смотрит 20 минут кино. В нашем фильме, как и в большинстве комедий, нам не нужно было выдумывать что-то невероятное, каких-то операторских панорам, здесь важен юмор, важны артисты, энергия их. Поэтому мы снимали просто, но не без изюминок.

Назаров: По определенным условиям сериал можно снимать примерно по 5-6 минут в день, в кино – гораздо меньше. Тем более когда ты выезжаешь за границу – это головная боль для продюсеров, надо все считать: переезды, перелеты, квартиры, гостиницы. Нужно существовать в определенном графике. Производство кино отличается от сериала, хотя сериал снимался максимально приближенно к кинематографу.

Лавыгин: Особых не было отличий, мы же работали практически тем же коллективом, все давно знакомы, все друзья уже. Разве что работа более скрупулезная.

Тарасов: Мне важно было то, что фильм – это продукт двух стран. Международные проекты дают возможность поработать с людьми другой ментальности. Это всегда очень интересно. Тем более мне это было крайне необходимо, я же играю француза, и мне с лучшими представителями этой нации крайне важно было сблизиться.

Присутствуют ли в вашем персонаже ваши личные черты?

Лавыгин: Кроме того что Сеня приворовывает и немного трусоват, про него же не было ничего известно, поэтому все остальное мы придумывали с Дмитрием, с авторами. Как бы громко это ни звучало – как Сеня двигается, как смотрит, придумал я. Теперь, когда все лишнее отпало, можно играть и играть. Сеня тем и хорош, что он всегда что-то придумывает. Этой паре – Феде с Сеней – не бывает скучно. Они тем и интересны, что постоянно генерируют какие-то идеи, пусть дурацкие, глупые, детские. Это очень интересно играть.

Тарасов: В Луи меня настоящего вообще почти нет, меня с ним ничего не связывает, разве что стиль в одежде. Наш художник по костюмам чутко подхватила мой стиль одежды и для Луи начала покупать какие-то безумные пиджаки, брюки и обувь, которые мне очень хочется забрать себе, но не надо этого делать. Не надо, чтобы на улицах люди проецировали на меня французского кондитера.

Назаров: Лучшая похвала для актера – это когда ему говорят: «Да ты играешь самого себя». Ничего себе! Я точно знаю, что Батюшка из «Штрафбата», повар Баринов из «Кухни» и судья Скляр из сериала «Закон» – это совсем разные люди. Ряд совпадений с моей жизнью в Баринове существовал, но что-то было и диаметрально противоположным.

Дмитрий, как режиссер много ли вы позволяете импровизаций на съемочной площадке?

Дьяченко: Я в фильме позволяю импровизации Нагиеву, Назарову и Пересу. У них есть особенное чутье, но даже их импровизации я потом вырезаю. А вот французские артисты очень тщательно, аккуратно подходят, внимательно слушают, и как я им скажу, как передам, так они и сделают. Очень дисциплинированные. Все сначала подробно выясняют, а потом классно делают.

Назаров: Я не смотрел еще картину, но по сериалу я вижу, что какие-то импровизации остаются. У нашего режиссера, наших продюсеров хороший вкус – что-то они оставляют обязательно.

Как в вашу сплоченную команду вписался Венсан Перес?

Дьяченко: Поначалу было непросто. Видите ли, чтобы артист со мной хорошо работал, мне нужно сделать так, чтобы он мне доверял, а чтобы человек мне доверял, мне нужно быть максимально искренним. Для этого нужно время, почувствовать эту взаимную искренность. Мы до съемок встречались с Венсаном несколько раз, я рассказывал ему о себе, о фильме, видел такой немножко скептический взгляд, немножко недоверие. Но нельзя, чтобы артист таким входил в кадр! Нужно, чтобы он это полюбил, чтобы отдавал энергию свою, хохмил. И подцепил я его только на третьей нашей встрече, когда начал пересказывать свои фильмы с «Квартетом И» – «День радио», «О чем говорят мужчины», – он вдруг понял, что это же классная тема, что я не просто выполняю работу, а добавляю в нее жизнь, теплоту. Зритель же это чувствует все. И как-то понемногу, помаленьку он нас полюбил, я в этом уверен абсолютно. Молодец.

Назаров: Венсан – очень хороший человек. Подготовленный, он много снимался в России, знает Россию, любит ее. С ним было просто, мы очень органично сосуществовали.

Лавыгин: Он отлично влился, говорит на нескольких языках, открыт в общении. Он не обедал отдельно, не был отгорожен от нас, сразу со всеми познакомился. Насколько я понял, ему было очень интересно, он с интересом работал.

Тарасов: В первый день в Париже директор подошел ко мне и спросил: «А что вы так с Венсаном беседуете? Вы знакомы уже?» – «Нет, только познакомились.» – «Просто он так с тобой добродушен…» Венсан просто такой человек, он открыт, отличный актер.

Что Франция значит лично для вас и ваших героев?

Дьяченко: Для меня это было определенное дежавю, потому что свой первый фильм, сериал «Авантюристка», я снимал во Франции в тех же местах. Это надо же было судьбе через десять лет снова забросить меня на те же набережные и улицы. Это для меня. А для героев важно было оказаться в самых сложных обстоятельствах, а раз у нас в сериале ресторан французской кухни, то сложнее всего им будет проявить себя в Мекке французской кухни, в Париже. Они там настолько тонко все чувствуют и видят все, они могут определить, откуда ты, по тому, как ты сковородкой машешь или нож держишь.

Назаров: Для меня Франция долгое время была недостижимой мечтой. Я учился во французской спецшколе, у нас в учебниках даже не было фотографий достопримечательностей Парижа, только рисунки, схематичные изображения Эйфелевой башни, Триумфальной арки. Я мечтал побывать когда-нибудь во Франции, конечно. Поэтому, когда много лет назад я попал в Париж на 56 часов, я 56 часов не спал – две репетиции и выступление, ради которого мы приезжали, отняли у меня примерно 10 часов, а остальное время я стирал ноги до бедра, гуляя по Парижу. Сейчас, конечно, несколько иначе все было.

Лавыгин: Все успели. И отдохнуть, и поработать. Работалось легко, принимали французы шикарно, кормили на убой. Все потрясающе вкусно, потрясающе красиво, сказочно красивый город, просто готовые декорации. Безумно красиво.

Тарасов: Для меня, кстати, стало открытием, что в Москве существуют такие места, которые очень напоминают, например, Лувр или какую-то загородную парижскую виллу.

Как справились с языковым барьером?

Тарасов: В первые дни, когда мы начали снимать в Париже, было очень забавно. Дело в том, что везде – в операторском цеху, гримеры, костюмы, даже в буфете – была часть из российской группы и часть из французской. Конечно, не все владели языком. Абсолютно незнакомые люди, не владея языком, должны были четко ежедневно работать. Первый день в костюмерном вагончике стоял такой ор. Орали на двух языках и не понимали друг друга, а в это время ошалевший артист стоял, например, без носков и думал, что ему скоро на грим, а он так и не дождется, когда костюмеры договорятся. С французской стороны было забавно еще то, что это же страна профсоюзов, и там четко соблюдается регламент прав и обязанностей актеров. В такой райдер для любого работающего на их территории актера обязательно включены отдельный актерский вагон, свежие багеты, круассаны, сок свежевыжатый такой и сякой, вода минеральная, с газом, без газа, сырная тарелка, ветчина, омлет и так далее. Мы к этому оказались не готовы. А французский администратор очень долго злился на нашу сторону, потому что никто не мог ему четко объяснить, какой сорт пармезана какого региона ему нужно привозить русским актерам. Никто не говорит, какой чеддер и какой дор блю ему везти. Очень злился.

За время работы над сериалом и фильмом сами виртуозно готовить научились?

Назаров: Хороший шеф не должен готовить. В сериале у нас присутствует некоторый дуализм: с одной стороны, зрители говорят, что любят, когда Баринов что-то шинкует, готовит, а с другой – все консультанты твердят «Не надо тебе много готовить. Шеф этим не занимается. Только в экстремальных ситуациях».

Лавыгин: На уровне непродвинутого пользователя. На уровне холостяка. Но у меня проснулся интерес к кухне, я стал что-то выбирать, что-то новое пробовать. Если раньше у меня в холодильнике стоял кетчуп и соевый соус, то теперь там огромный набор – все эти дела позволяют один и тот же салат по-разному преподносить. Это заразная штука, между прочим. Шинковкой, кстати, могу поразить, мы же курсы специальные проходили. Салаты теперь дома делаю на раз, потому что быстро и производит впечатление на окружающих – когда быстро шинкуешь большим ножом, то обязательно обращают внимание.

Тарасов: Готовить – да! Но это то, что на поверхности. Меня другое беспокоит. Я сетую о потере в наших больших городах понятия «трапезы», таинства поедания блюд и понимание того, что на это надо тратить время. Я ведь тоже до появления проекта «Кухня» так жил – все на бегу, стоя, дожевывая, надевая обувь. Нет. Я ставлю для себя задачу, хотя этого и нет в сценарии напрямую, хотя бы намекать на это. Еда – это ведь единственное наслаждение, которое сопровождает человека от первого дня до последнего, другого нет, дышать разве что. И многие очень долго этого не понимают.

Я недавно вернулся из Прованса. Придумал себе такое хобби, ездить на родину своего персонажа. В этот раз я попал не просто на родину, я попал в тот самый городок и в тот самый ресторан, откуда свой путь начинал Луи. Я думал, я оттуда не уйду никогда, там все мои гурманские эстетские потребности были удовлетворены. Персонал следил за мной довольно пристально, потому что я заказывал блюда в странном порядке и никак не уходил оттуда.

Что ждет персонажей после Парижа?

Лавыгин: Про Сеню мало что известно, развивать его можно в самые разные стороны. Есть ли у него семья, какой он вне кухни, в быту? Расти есть куда.

Тарасов: Впервые в моей карьере у меня есть возможность не просто общаться, а дружить со сценаристами, говорить и обсуждать своего персонажа. Команда знает лучше – я и так много сделал: я записал песню Луи, я написал биографию персонажа. Ребята с радостью принимают это все, но актерам надо быть в кадре, а сценаристам – за рабочими столами, и всем вместе делать одну работу.

Дьяченко: Великая французская кухня кроме Парижа царит, как ни странно, в Америке и в Токио. В Америке и Токио крутятся большие деньги, и богатые люди хотят рядом иметь все самое лучшее, в том числе и поваров. Так что вполне можно ждать «Кухню в Токио».

Назаров: Это только считается так, что «Кухня в Париже» является продолжением третьего сезона сериала и предтечей четвертого. Я же на самом деле убежден, что жить фильм и сериал будут отдельно, «Кухня в Париже» – законченное самостоятельное произведение, как и каждый сезон нашего сериала. Истории могут продолжаться, а могут и нет. Благодаря зрительскому интересу они продолжаются.

Тарасов: Я вчера забежал на пять минут в офис компании, и на меня тут же накинулась художник по костюмам с метром, начала замерять – грядет какой-то супернеожиданный костюм!