Рецензия на фильм «На обочине»

Хоть головой об стенку бейся, въехать, за что новый опус Александра Пэйна "На обочине" получил "Оскар" за сценарий и номинирован еще на четыре, собрал богатейшую коллекцию наград всех американских критических сообществ, не представляется возможным. Особенно все, включая голливудских иностранных критиков с их премией "Золотой Глобус" и английскую премию "BAFTA", запали на сценарий. Ну, да, диалоги там не полностью тупые, ситуации не окончательно фальшивые, но не более того.

Все довольно плоско и поверхностно – как та дорога, по которой катят двое недоносков. Все понятно про них на раз, и про все, чего не про них – чего с этими недоносками не может быть никогда – и классический хэппи-энд понятию соответствует. Не цепляет фильм, не пробивает, да и длится полных два часа. Ну, мило, местами смешно, местами похоже на жизнь, но это не наша жизнь. "Ты взвешен на весах и признан очень легким", – может сказать про себя вся Америка, признавшая "На обочине" картиной про себя.

Один недоносок, Майлз (Пол Джаматти) – учитель литературы, написавший, как водится, неподъемный роман. Другой недоносок, Джек (Томас Хэйден Черч) – безработный актер, снимающийся, как водится, в рекламе. Едут они по Южной Калифорнии в машине Майлза на свадьбу Джека, у них неделя на размышления. За эту неделю они выпьют много вина, производимого в данной местности, соблазнят нескольких красоток, работающих в винпроме, выяснят отношения по очереди: с мамой, с красотками, с невестой, с бывшей женой. Но глобально они выяснят отношения лишь друг с другом, потому что их вовсе не двое, а две стороны одной и той же медали – одного тихого американца. С первой стороны, этот тихий американец – позер, бабник, врун и дурак, мнящий себя красавцем, если хотя бы не страшнее черта, фальшиво изображающий хорошую мину при плохой игре, знающий лишь три вещи на свете – выпить, потрахаться и собою полюбоваться, за что периодически получает по носу (Джек). Со второй стороны он – мягкий, интеллигентный, всепонимающий меланхолик, вечный маменькин сынок, больше всего на свете боящийся столкновения с грубой реальностью, почему и не трахается, не играет, не врет и собой не любуется, а знает кино, вино, дату рождения Генри Дэвида Торо и что сам он – урод по жизни (Майлз).

С таким раздвоением личности тихий американец настолько слаб, что может выжить лишь одним путем – приехав к полному самообману (Джек), из которого все-таки вытечет обман всех (Майлз). "Всех" – это значит нас, которым подсунули хэппи-энд, абсолютно не вяжущийся со всем предыдущим поведением Майлза. "Самообман" – это, понятно, свадьба Джека: еще одной бабе нагадит, и так до бесконечности.

Но слабость – не новость и не радость ни для кого, кроме, видно, самих американцев. Они так привыкли позиционировать свою силу, что осчастливлены "На обочине" как вновь открывшимся подсознанием. "А мы не одномерные, не единственные, мы – такие же, как все, то есть опять же мы лучше всех, потому что при всем таком лучше всех выживаем". Эта логика в фильме – последняя, больше ничего нет. Но приемлема она лишь для выживания чахлых побегов в теплице, построенной беглыми каторжниками на крови коренных индейцев. А что может дать эта нудная, общеизвестная логика нам, каждый миг сражающимся за жизнь не среди трех предметов, а с сотней войн, терактов, безработиц, инфляций, пауперизаций всего населения, текущих кранов, облезлых стен, пустого холодильника? Нам ли до самообмана с обманом, когда нечего жрать и нечего надеть, и лишь бы не нарваться на контролера в троллейбусе, потому что опять немеряно поднялись цены на билеты? Нам решать надо, а "На обочине" только вешает нам лапшу на уши, притворяясь "жизнеподобным". И вообще, когда лет полтораста назад Америка вплотную воевала с террором, инфляцией, безработицей и текущими кранами, вряд ли все было ради такого подсознания – чтобы все слабаки могли врать напропалую. Что-то низко она себя ценит на этой несчастной обочине, имея уже Генри Дэвида Торо, Томаса Алву Эдисона, Франклина Делано Рузвельта, Кэтрин Хепберн и Мэрилин Монро.

Поэтому то, что в фильме как раз мило и смотрибельно – парадоксально. Это не суть, а лепестки вокруг нее: как та луковая шелуха, что бывает сама по себе, хоть и редко, и понемножку – ею на Пасху можно красить яйца. В фильме блестящая Вирджиния Мэдсен в роли официантки Майи (таких вообще редко рожают). Острохарактерная Сандра О в роли барменши Стефани (экзотический юмор довольно свеж). Приятные винодельческие беседы, отдающие хоть каким-то уровнем интеллекта.

Тонкости выражений лица и слов невмоготу, когда под утро все пьяные, а мужик все никак не решается соблазнить ждущую бабу, и оба борются со сном. И вот, или вы принимаете милые мелочи, в течение двух часов выпадающие из общего занудства, или принимаете, как данность, что вся суета вокруг "На обочине" – из-за того, что фильм с бюджетом в 16 миллионов собрал за три месяца втрое больше.

Текст: Екатерина Тарханова