Производственый ад: механика голливудских долгостроев

У разных народов и религий свои понятия о преисподней. Голливудский ад отличается от всех прочих тем, что в него попадают не после смерти, а еще до рождения. Каждый автор, вступающий на скользкий путь отношений с голливудской студийной системой, должен быть априори готов к тому, что реализация его идеи затянется на долгие годы, при этом она может пойти по рукам, измениться до неузнаваемости, внезапно остаться без обещанного финансирования, а проект, почти добравшийся до съемочной площадки, может быть отменен и закрыт в любой момент. Причин этому может быть много, но главные обычно кроются в отсутствии согласованности в работе участников творческого процесса, разнице в видении конечного результата и невозможности найти общий язык в процессе утрясания этих разногласий.

Происходит все примерно так: студия приобретает у талантливого автора научно-фантастический сценарий о генетически выведенном мутанте, которого транспортируют в новую лабораторию через забитый пробками Лос-Анджелес недалекого будущего единственным быстрым способом – на скоростном поезде на магнитной подушке, – и, конечно, мутант вырывается на свободу… Мейджор в полном восторге, он немедленно прикрепляет к проекту именитого продюсера и обещает автору перенести его историю на экран со всей возможной скоростью. К делу подключается маститый режиссер и тут же звонит знакомому художнику, чтобы тот начал разрабатывать концепт-арты для фильма. Однако через какое-то время выясняется, что режиссерский взгляд на проект не во всем совпадает с продюсерским, и в ожидании консенсуса студия тянет с выделением денег на съемки. Через год режиссеру надоедает сражаться с ветряной мельницей, и он переключается на другой проект. Художнику об этом сообщить забывают: о том, что все поменялось, он узнает, когда у него уже нарисованы тонны набросков, детально проработана визуальная концепция футуристического мира и даже построена трехмерная модель скоростного поезда. Но продюсер с художником не знаком, поэтому вся его работа остается невостребованной.

Производственный цикл решают начать с нуля: сугубо техническое название заменяется другим, звучащим не менее бессмысленно, но зато красиво, и сценариста просят полностью переработать сюжет: теперь дело происходит в гораздо более удаленном будущем, генетический мутант превращается в саморазвившееся продвинутое существо, эволюционно опередившее свое время, а Лос-Анджелес становится вымершим городом с отравленной атмосферой. Но идея со скоростным поездом продюсеру по-прежнему нравится, ее решают сохранить и развить: теперь подземный поезд несется из Л.А. прямиком в Токио. Хотя дикое существо, пойманное где-то на развалинах цивилизации, выглядит слишком добрым: пускай оно, чтобы выжить, высасывает из пассажиров адреналин! На проект приглашается новый режиссер, а вместе с ним приходит новый сценарист, без которого тот наотрез работать отказывается. Сценариста просят срочно внести правки, которые режиссер посчитает нужными, но это лишь уловка для отвода глаз, призванная умаслить постановщика; на самом деле продюсер намерен работать с другим сценаристом – своим проверенным приятелем, знаменитым автором, сочинившим нашумевший хит. Узнав, что тот уже накатал новую версию сценария, а их скрипт никто даже не собирается читать, режиссер и сценарист оскорбляются и гордо уходят. Про оригинального автора, придумавшего идею фильма, никто уже не вспоминает и никуда не зовет – он со своим нытьем про загубленную на корню концепцию только путается под ногами и всех раздражает.

Внезапно осиротевшим проектом начинает активно интересоваться суперзвезда класса «А», известная участием в супербоевиках с обилием пиротехники, и она не прочь сыграть в таком кино, тем более что бюджет предполагается жирный – под сотню миллионов… Однако идею фильма, по мнению суперстар, надо полностью пересмотреть, существо сделать инопланетным, а сюжет – еще более дистопийным, и обязательно примешать к делу побольше военных, которых можно красиво убивать в кадре. Замученный продюсер готов на все, чтобы заполучить в свой проект актера с громким именем, потому сценарий перекраивается еще несколько раз с участием других «скрипт-докторов». От базовой идеи уже мало что осталось, но поезд продюсер хочет сохранить любой ценой, пусть даже его уже совсем некуда влепить. Когда очередной сценарист предлагает выбросить поезд совсем, его немедленно увольняют и заменяют другим, но новый автор тоже оказывается неспособен слепить из выданного ему теста такой кулич, который нравился бы всем сразу. Разумеется, звезда, у которой нет времени на тягомотину, вскоре теряет интерес к проекту и идет сниматься в другом фильме, а исчерканный бойкими перьями сценарий окончательно превращается в дурноватую сказку, противоречащую всем законам физики и логики.

Существо, на которое идет охота, за годы переписываний успевает побыть и добрым, и злым, вопрос о его происхождении то выходит на передний план, то вообще игнорируется скриптрайтерами, окружающий мир становится то высокотехнологичным, то выжженным и мертвым, и в конце всех этих перестановок уже совсем никто не хочет иметь дела с проклятым проектом, поскольку он давно потерял всякую оригинальность и слишком уж напоминает сюжетом фильм «Чужой». Потеряв кучу времени и начав сомневаться в том, что подобная мрачная фантастика вообще способна заинтересовать широкую публику, продюсер решает не мучить больше пятую точку и забрасывает толстенную пачку сценариев на полку, где она и остается покрываться пылью до дня Страшного суда. Публика, разогретая многообещающими интервью участников процесса, еще какое-то время ждет развязки, но она так и не наступает. Обветшалый проект догорает в производственном аду. Все кончено. А вскоре и сама студия объявляется банкротом и закрывается, окончательно похоронив все надежды на побег адреналинового существа из креативного пекла.

Это не абстрактная ситуация и не анекдот, а реальная история проекта под названием «Изобара» (он же «Поезд», он же «Координаты беглеца», etc.), в котором были заняты режиссеры Ридли Скотт и Роланд Эммерих, будущий сценарист «Бойцовского клуба» Джим Уилс и будущий скриптрайтер «Дня независимости» Дин Девлин, а также автор «Коммандо» и двух «Крепких орешков» Стивен де Сауза, звезда боевиков Сильвестр Сталлоне и продюсеры студии Carolco Марио Кассар и Джоэл Силвер. Единственным, кто хоть что-то выиграл в этой ситуации, был покойный швейцарский художник Х.Р. Гигер (тот самый, что придумал канонический внешний вид Чужого из одноименной ленты) – годы спустя он использовал часть своих наработок к «Изобаре» в фильме «Особь», хотя вряд ли это компенсировало ему восемь месяцев самоотверженных трудов, за которые никто не заплатил ни цента. И это был не первый подобный удар в карьере художника: ранее ему точно так же «подфартило» с экранизацией романа Фрэнка Герберта «Дюна», ставшей легендарной в силу того, что до зрителя она так и не добралась.

Пример «Изобары» показателен во многих смыслах, поскольку подобные истории разыгрываются в Голливуде чуть ли не каждый день. Студия или независимый продюсер покупают права на книгу, сценарий, видеоигру или комикс; оригинальных создателей после этого к проекту не допускают (во избежание скандалов), наемные сценаристы переделывают историю, максимально приближая ее к коммерчески успешному голливудскому идеалу, – и это, как правило, только начало. По мере того как идут кастинги и рекастинги, сценарий подгоняется рашпилем под капризы звездных актеров, на проект приходят и уходят режиссеры, и каждый норовит что-нибудь поменять, добавить, углубить, улучшить или выбросить. Если расставание с авторами происходит бурно, работа над сценарием может быть брошена на полпути, а это означает найм новых людей, которые тоже обязательно хотят привнести в будущее кино свои гениальные идеи (не считая тех свежих мыслей, которые потребует внести продюсер). Вновь приглашенные скрипт-доктора переписывают диалоги, вставляют новых персонажей, вычеркивают не нужные более фигуры (зачастую довольно неряшливо, оставляя в скрипте неподтертые следы их жизнедеятельности), меняют мотивации героев и их прошлое. Студия скептически следит за всеми этими попытками собрать сюжетный пазл, который бы всех устраивал, требуя не выходить за рамки бюджета, а если это все же произошло, без колебаний вымарывает дорогостоящие сцены, как бы за них ни дрался режиссер (всем памятна история с «Одиноким рейнджером», который не получил финансирования, пока постановщика Гора Вербински не принудили порезать сценарий своего детища).

Вопрос копирайта тоже имеет значение, особенно если речь идет о киноадаптации произведения, у которого имеется сразу несколько авторов, некоторые из которых слишком жадны или просто не питают любви к Голливуду: многие многообещающие проекты были заброшены на полдороге из-за того, что студии не удавалось окончательно утрясти вопрос с авторскими правами, а путь к экрану других (таких, например, как экранизация графического романа «Хранители») растянулся на десятилетия. Камнем преткновения может стать и возрастной рейтинг: слишком мрачные истории сегодня имеют гораздо больше шансов отправиться в мусорную корзину, чем кинокомиксы для тинейджеров, и если режиссер не согласен подчистить ругательства и лишнюю кровь, команда «мотор» для него может так и не прозвучать. В некотором роде это оправданно: кто платит, тот и заказывает музыку, а кинопроизводство – это прежде всего бизнес; фильм может быть сколь угодно глупым, инфантильным и нелогичным, но прежде всего он обязан окупиться. Но необходимость наступать на горло собственной песне не поднимает настроения тем, чьи блестящие идеи оказываются зарезаны в процессе. И даже если уже назначена дата съемок и идет возведение декораций, не факт, что мейджор не откажется от задумки в самый последний момент, решив перебросить деньги на другой, более перспективный, с его точки зрения, проект. Иногда происходит чудо, и заброшенную идею подхватывает конкурент, с помощью которого та обретает вторую жизнь и превращается в мощный хит (Columbia Pictures, видимо, до сих пор кусает локти по поводу легкомысленно отданного Universal «Инопланетянина»), но такие случаи не столь уж часты, гораздо более типична ситуация из разряда «и сам не гам, и другому не дам».

Даже сиквелы известных фильмов, которых все ждут и которые уж точно должны окупиться, не имеют иммунитета от попадания в производственный ад – скорее наоборот. Либо капризный продюсер годами ищет подходящую историю, отвергая все подряд сценарии в поисках наилучшего, либо звезда, на которую все завязано, имеет предубеждение против повторного вхождения в ту же реку (поэтому анонсированный студией сиквел «Маски» с Джимом Керри так и не случился), либо возвращение с того света вроде бы погибшего главного героя не удается обставить достаточно убедительно, либо герой жив, но его исполнитель связан контрактами по другим проектам (или банально хочет слишком много денег), а брать на эту роль другого актера кажется слишком рискованным предприятием.

«Чужого против Хищника», анонсированного еще в 1993 году, зрители ждали 11 лет. «Искусственный разум», закрытый после смерти Стэнли Кубрика, вернулся к жизни только после того, как годы спустя его захотел довести до ума лично Спилберг. Знаменитый роман Айн Рэйд «Атлант расправил плечи» варился в голливудском development hell четыре десятилетия, прежде чем добрался до экрана в 2011-м. «Далласский клуб покупателей» не мог оторваться от земли 21 год. Производство сиквела «Города грехов» передвигалось Робертом Родригесом несколько раз из-за того, что было очень сложно собрать в кадре персонажей первой части (в итоге проблема была решена радикально: постановщик снимал всех по отдельности, а потом просто склеил в общую картинку на компьютере). И, конечно, всем кинофанатам памятны корчи франшизы о Человеке-летучей мыши, заведенной в тупик «Бэтменом и Робином» и выбравшейся оттуда только после полной перезагрузки в 2008 году. В России яркими примерами кинодолгостроев, непонятно каким чудом доживших до релиза, являются "Generation П" и анимационная лента ""Наша Маша и волшебный орех". И это лишь некоторые из лент, счастливо сумевших вырваться из продакшен-преисподней, а сколько их тихо погибло в ней, никто никогда даже не считал.

В Голливуде правая рука далеко не всегда согласна с действиями левой, особенно когда речь идет о больших бюджетах. Бесконечные студийные совещания, переработки сценариев, подыскивание правильной тональности и поиски звезд на ведущие партии легко могут закончиться ничем – и лакомый для всех проект бесславно утопнет в производственном аду, так и не увидев солнечного света. Официально он может быть не закрыт, но, если всякая работа на ним остановилась и заинтересованные стороны разбрелись по своим делам, фильм имеет очень мало шансов состояться. Например, сегодня никто понятия не имеет, протолкнет ли когда-нибудь «фабрика грез» сквозь свое горло культовый восьмитомник Стивена Кинга «Темная башня», а ведь еще несколько лет назад все казалось таким возможным.

Конечно, самим студиям все это тоже никакого удовольствия не доставляет: все хотят сделать фильм побыстрее, и затягивание процессов несет всем сторонам только головную боль и разочарование. В 40-е годы, когда голливудские мейджоры были по-настоящему всемогущими, а актеры, сценаристы и режиссеры, подобно крепостным, были привязаны к ним жесткими контрактами и не имели права голоса, контролировать создание фильмов было гораздо проще – но принятие судьбоносного Антимонопольного закона в 1950-м положило конец этому порядку. С тех пор производственный ад стал на Голливудских холмах общим местом.

Индустрия продолжает извлекать уроки по мотивам пройденного: после знаменитой забастовки сценаристов, случившейся несколько лет назад, студии стараются не связываться с «полуфабрикатами», которые невозможно моментально запустить в производство без добавочных правок, а если покупают права на книги, то выбирают стопроцентные хиты, адаптация которых очевидно будет стоить потенциальной мороки со сценаристами. Но это все равно решает лишь часть проблем, поскольку создание кино было и остается коллективным делом, в котором заняты десятки, если не сотни людей, а значит, призрак производственного ада всегда будет маячить у них за спиной.

Чтобы не заканчивать на грустной ноте, заметим, что надежда умирает последней. Настойчивость поклонников, с появлением Интернета получивших возможность бомбардировать студии своими просительными письмами, порой открывает мейджорам глаза и заставляет их вспомнить о позабытых сокровищах. «Индиана Джонс», «Звездные войны», «Трон» – все мы помним, какие огромные перерывы бывали между сиквелами этих лент, но в итоге фанаты все же дождались желаемого. Иногда срабатывает и настойчивость режиссера: тот же помянутый выше Эммерих, согласно слухам, все еще нежно любит написанный Дином Девлином сценарий «Изобары» и, возможно, еще реанимирует проект собственной настойчивостью. Ведь удалось же этой парочке после многолетнего обхаживания продюсеров вдохнуть жизнь в сиквел «Дня независимости»! Так что есть надежда на лучшее и у фанатов «Акиры», и у всех тех, кто с замиранием сердца следит за злоключениями «Темной башни», и даже у тех, кто в душе уже почти попрощался с сиквелами «Монстро», «Кто подставил кролика Роджера», «Хеллбоя», «Зловещих мертвецов» и «Пятницы, 13-е». Да что там, даже позорно отвергнутые Голливудом «Хребты безумия» еще когда-нибудь могут случиться, поскольку для режиссера Гильермо дель Торо эта мрачная лавкрафтовская история продолжает оставаться проектом мечты. И Терри Гилльям, даст бог, когда-нибудь да соберется с силами и дотащит до экрана своего многострадального «Человека, который убил Дон Кихота».

Механизм давно отлажен: режиссеры будут ронять в интервью микроскопические кусочки информации, сценаристы – постить в Твиттер и Инстаграм размытые фотографии исписанных страниц, представители студий – отказываться от комментариев. А нам остается только скрестить пальцы и ждать.