Кровь, кишки, абьюз: рецензия на вампирскую комедию «Ренфилд»

На заре двадцатого века печально известный трансильванский граф Влад Дракула (Николас Кейдж) заманивает в свой мрачный замок наивного английского юриста Р.М. Ренфилда (Николас Холт), пленит его разум вампирским обаянием и превращает в покорного слугу. В течение последующих девяноста лет Ренфилд верой и правдой служит бессмертному господину, забывая о личной жизни. Все меняется, когда герои переезжают в Новый Орлеан, где Ренфилд открывает для себя 12-ступенчатую программу психологической помощи для людей, находящихся в созависимых отношениях.

«Дракула» Брэма Стокера — один из самых экранизируемых романов в истории современного кинематографа, который сформировал в общественном сознании классический образ вампира: властного, жестокого и хладнокровного убийцу. На протяжении десятилетий этот образ успешно эволюционировал: бледный монстр из «Носферату: Симфонии ужаса» медленно, но верно превращался в сексапильного готического принца с замашками диктатора. На рубеже десятых годов экранные вампиры окончательно растеряли всю свою кровожадность, превратившись в плюшевых веганов Калленов — персонажей популярной подростковой франшизы «Сумерки».

В двадцатых, когда психология окончательно перестала считаться лженаукой, образ ночного кровопийцы из романа позапрошлого века все меньше резонирует с готическим хоррором и все больше сливается с реальностью. Понятием «энергетического вампиризма» сейчас мало кого удивишь, однако в контексте сюжетной канвы Стокера оно используется, кажется, впервые. Основанный на одноименном рассказе Роберта Киркмана («Ходячие мертвецы») «Ренфилд» не только смещает основной фокус повествования с харизматичного трансильванского графа на его, казалось бы, ничем не примечательного слугу, но и переосмысляет мифологию вампиризма с точки зрения психологии нарциссической жертвы.

Персонаж Ренфилда идеально вписывается в симптоматику человека, увядающего в мучительных созависимых отношениях, в то время как сам Дракула ведет себя как типичный манипулятор-социопат, удерживающий свою жертву на поводке угроз, газлайтинга и физического абьюза. Разглядеть темную сторону возлюбленного господина (а заодно и самого себя) Ренфилду помогает выход из зоны комфорта, когда он впервые спасает, а не отбирает жизнь невинного человека — бравой полицейской Ребекки в исполнении Аквафины. Ренфилд ощущает, что сделал что-то по-настоящему достойное, после чего решает пойти по классическому пути героя.

Парадоксально, но с этого момента фильм постепенно теряет весь свой шарм и обаяние: на смену затейливой концепции вампиризма приходит избыточный, местами некомфортный экшен. Режиссер Крис Маккей («Война будущего») гиперкомпенсирует жанр трэш-комедии, устраивая в кадре многократно повторяющуюся мясорубку с дюжиной оторванных конечностей и литрами кровавого поноса. Смотреть на это терпимо, но чаще всего — просто утомительно. Сравнения с недавним «Кокаиновым медведем» Элизабет Бэнкс «Ренфилд» не выдерживает: трэшу Маккея явно не хватает энтузиазма и, как ни странно — фантазии.

К счастью, когда избыточный экшен ставится на вынужденную паузу, на экране появляется летучемышечное облако с безумной гримасой Николаса Кейджа — «Ренфилд» снова становится интересным. Переживающий ревайвл актерской карьеры Кейдж предсказуемо уморителен в роли его злодейского величества, рядом с которым сам Ренфилд — навеки тварь дрожащая, пусть и с успешным курсом психотерапии.