«Ложь – это коллективное дело»: интервью с режиссером фильма «Двойной обман Мадлен Коллинз» Антуаном Барро

В какой момент этот фильм всё-таки стал триллером, который по кусочкам открывает зрителям ключ к разгадке тайны?

Я довольно быстро решил, что хочу придать ему этакую «структуру улитки», то есть мы начинаем в пункте B и приходим к пункту А. Но этот подход немножко меня пугал. Я обычно пишу довольно легко, но я привык к более линейной структуре. Здесь же я чувствовал, что сценарию нужен какой-то безостановочный подвижный механизм. Каждая новая сцена должна была добавлять один новый слой — не два, не пятнадцать, а только один, чтобы повествование оставалось удобоваримым, но при этом история постоянно развивалась. 

Виржини Эфира в роли Жудит на кадре из фильма «Двойной обман Мадлен Коллинз»

Я люблю, когда публика не теряет вовлечённости и всё время остаётся в напряжении. Мне нравится идея о том, что просмотр фильма – это опыт участия, а такая структура сценария погружает зрителя в состояние, близкое к состоянию персонажа, потому что ложь — это тяжёлый труд, это изнурительная постоянная работа. Она требует тяжёлых ментальных усилий, поскольку нельзя забывать ни одной детали. Быть лжецом — это почти то же самое, что быть писателем. Джудит всё время выдумывает какие-то истории, причём иногда у неё совсем нет на это времени, и кажется, что она в ловушке, но в панике она всё равно всегда находит выход, однако при этом её ложь часто на грани и ставит героиню под угрозу потерять всё. Например, когда Джуди врёт своему сыну после того, как он подслушал её разговор по телефону в саду. Здесь она проявляет настоящее коварство, смещая фокус внимания с себя самой на конфликт с сыном и непринятие его сексуальной ориентации. Она не показывает никаких эмоций, она натягивает покерфейс и на самом деле не выглядит так, будто лжёт. Виржини, исполнительница роли Джудит, справляется с этим без труда.

Начальная сцена задаёт тон всему фильму – она указывает на кусочек пазла, но зритель не сразу понимает, куда этот кусочек должен встать.

Эта сцена пришла мне в голову сравнительно поздно, и мне нравится её театральность: послеобеденное затишье в супермаркете, и вдруг в раздевалке молодую женщину накрывает неожиданное странное недомогание, хотя внешне она выглядит совершенно здоровой. Непонятно, что должно произойти дальше. Она собралась украсть одежду или что? Сомнения и нерешительность подпитываются мимолётной сменой кадров. Тем более что всё повествование должно было строиться фрагментарно. Я хотел, чтобы эта сцена была похожа на отдельный блок памяти и вынуждала зрителя задаться вопросом: так кто же эта женщина?

Вопросы идентичности проходят красной нитью сквозь весь фильм: «Кто я? Я тот, кем хочу быть, или тот, кем меня заставляют быть?» Вас действительно интересуют эти темы?

Я уже освещал эти темы в своём первом фильме «Выгребные ямы», где герой Матьё Амальрика выходит из недр земли совершенно другим человеком. Но, честно говоря, это универсальные темы, которые возникают во всех моих работах и которым я просто позволяю проявляться, не слишком этим заморачиваясь. В результате они кочуют из фильма в фильм. 

Виржини Эфира в роли Жудит на кадре из фильма «Двойной обман Мадлен Коллинз»

В моих глазах героиня Виржини – своеобразный монстр, существо с множеством голов, как в греческой мифологии. Но, возвращаясь к теме идентичности, даже в реальном мире идентичность — это своего рода игра, к которой мы относимся кто более, кто менее серьёзно; идея, в которую мы верим каждый в разной степени. Иногда мы не верим, что мы на самом деле те, кто мы есть, – не узнаём себя. «Быть самим собой» в том числе означает держать лицо, быть последовательным. Ещё одна идея, затронутая в фильме, – это потребность в свободе и «дикая» сторона человека. Возможно, всё это лишь игра. Да, иногда опасная, но именно от этого она ещё более захватывает.

Вы хотели, чтобы Виржини Эфира вела себя одинаково и с Абделем, и с Мелвилом?

Да, и особенно я не хотел, чтобы она меняла причёску или одежду, переходя от одного к другому. Мне не нужно было, чтобы это было похоже на хичкоковское «Головокружение». Безумие должно быть только у неё внутри. Я не хотел использовать ручную камеру, не хотел никакой резкости. Мне нужно было, чтобы её «дикость» выражалась исключительно её эмоциями и действиями. Показать её твёрдо стоящей на ногах с гордо поднятой головой, даже когда она находится на краю душевной пропасти, – вот что такое защищать то, чему нет оправдания. Даже сталкиваясь с суровой правдой, она не сдаётся. 

Виржини Эфира в роли Жудит на кадре из фильма «Двойной обман Мадлен Коллинз»

Виржини – актриса, которая привыкла усердно работать над своими ролями в хорошем смысле этих слов. Она много времени посвящает подготовке своего персонажа, чтобы не выпадать из образа, всегда быстро и чётко понимает, чего мы хотим добиться. Я обычно не делаю много дублей. Я работаю по такому принципу, что делать много дублей интересно не каждому. Например, Дуайону: на семидесятом дубле он ищет что-то неуловимое, что вызвано тотальной усталостью, или уже выходит за рамки написанного в сценарии. У меня в этом нет необходимости. Я люблю актёров. Когда актёры хорошие, а ещё лучше – отличные, я не понимаю, что такого можно добиться от них на десятом или двадцатом дубле, чего нельзя добиться на третьем или четвёртом, которые как раз более спонтанны и естественны. Я говорю конкретно об этом фильме. Если фильм располагает к каким-то другим, новым способам работы – я буду их пробовать в первых рядах.

Надав Лапид — расскажите о работе с ним.

Я большой поклонник его творчества. Есть что-то особенно трогательное в том, чтобы снимать режиссёра. Я уже снимал Кеннета Энгера, Кодзи Вакамацу, Бертрана Бонелло, Барбета Шрёдера, Валери Донзелли, Нобухиро Суву и других. Я очень люблю режиссёров: это люди, которые всегда смотрят и наблюдают, и поэтому есть что-то очень трепетное, когда кто-то, в свою очередь, начинает наблюдать за ними. Они демонстрируют определённую уязвимость и в то же время высокий профессионализм. Надав Лапид оказался очень хорошим актёром: у него такое телосложение, голос, который очень впечатляет, — это было необходимо его персонажу. 

Надав Лапид в роли Курта на кадре из фильма «Двойной обман Мадлен Коллинз»

Ещё мне нравится создавать интересную динамику: мне пришла мысль, что Виржини и Надав Лапид должны поработать вместе. Или, например, Виржини и швейцарский актёр Жан-Кентен Шатлен, который играет инспектора, – у него очень своеобразная речь. Виржини он понравился. Во Франции есть целая плеяда ненатуралистических актёров, я называю их «музыкальными»: Жанна Балибар, Николя Мори, Фанни Ардан, Марк Фрез и другие. Их можно назвать нашим национальным достоянием. Это люди, которые даже здороваются так, будто они с другой планеты. Они привносят в фильм свою неповторимую энергию.

Ещё мне нравилось, как Джудит вынуждена опускаться до уровня Курта, в самые тёмные глубины, оставив свой социальный класс далеко позади. Этот человек – её «ключ» и её зеркало, потому что этот персонаж страдает от того, что его воспринимают исключительно по его низкому статусу.

Другим «ключом» для Джудит становятся её дети: Жорис, а потом и Нинон освобождают её ото лжи, а также от подчинения Абделю и Мелвилу.

Ложь – это коллективное дело. Ложь творится руками всех, кто принимает в ней активное участие, – как самих лжецов, так и тех, кто в эту ложь вовлечён; каждый видит ту версию правды, которую хочет видеть. Жорис – это персонаж, который был разработан и включён в сценарий по просьбе моего продюсера и Элены Клотц, и, по сути, этот персонаж – это я, вот так просто! Воплощение его великолепным Тома Жория превзошло все мои ожидания.

Виржини Эфира в роли Жудит на кадре из фильма «Двойной обман Мадлен Коллинз»

Почему вы выбрали именно Ромена Труйе для написания музыки?

Его предложил музыкальный супервайзер Мартен Каро. Ромен сразу же понял, что именно я ищу. Я хотел использовать звуки и инструменты, нетипичные для выражения эмоционального напряжения и тревоги: звуки трубы, рога, очень тихие струнные, а также фальшивые ноты. Мы работали, держа эту идею в голове. Музыка, которую он написал для сцены с автомобильной погоней, накаливает до нужного градуса напряженности, но при этом не теряет своей эмоциональной глубины: идеальный баланс для типичной экшен-сцены.

Отвечает ли этот фильм вашему желанию познакомить со своим творчеством более широкую аудиторию?

Я не задавал себе этот вопрос. Так получилось, что мои фильмы были сняты в определённом порядке, но я с тем же успехом мог бы начать с «Мадлен Коллинз», а затем снять «Красную спину». Ещё несколько лет назад я написал мейнстримную анимацию. Люди считают, что я сделал это исключительно ради денег, но мне действительно понравилось над ней работать. Мой кумир – Барбет Шрёдер. Я восхищаюсь разнообразием его работ, неослабевающим любопытством и тем, что он может одинаково и вложить всю душу в триллер с Сандрой Баллок, и подвергнуть риску свою карьеру, снимая фильм об Иди Амине, или вообще снять историю жизни своей матери на Ибице. Он ко всему относится с одинаковой отдачей и энтузиазмом. 

Я, как и он, люблю кинозвезд. Потому что звезда приходит со своим собственным прошлым, со своей киноисторией, со своей аурой; звезда способна манипулировать зрителем – смягчать его или будоражить. А иногда мы звёздам не верим, но мне это даже нравится: я вообще думаю, что в кино не обязательно всему верить. Я никогда не верил, что Грета Гарбо была королевой Швеции, но я люблю смотреть, как Грета Гарбо притворяется королевой Швеции. Я наслаждаюсь игрой, выдумкой, артистизмом, поэзией, а не верой, благоговением или реализмом. В «Мадлен Коллинз» героиня Виржини тоже почти актриса, и мы становимся свидетелями двойной игры, которая меня очень забавляет.

Виржини Эфира в роли Жудит на кадре из фильма «Двойной обман Мадлен Коллинз»