Фильмы ужасов окончательно закрепились в сознании зрителя как часть искусства, которое может говорить о наболевшем и личном, помочь разобраться с травмой или задать важные вопросы. Хорроры, о которых мы расскажем в этой подборке, или уже изменили рамки жанра, или их наверняка изменят, а держать руку на пульсе и знать флагманов кинематографа, как известно, всегда необходимо.
Дебютный фильм Ари Астера, повествующий о семейке, ставшей жертвой проклятия. Типичный сюжет о роке, неожиданно ворвавшемся в жизни родственников, режиссёр превращает в чуть ли не бергмановскую драму о латентной ненависти и разрушительной силе скорби. Невыносимо тягучее повествование, призванное сделать зрителя безмолвным свидетелем непрекращающейся череды смертей, и сценарий, пропитанный фатализмом и будто бы подсмотренный у греческих трагиков, сливаются воедино, чтобы в финале обрушиться дистиллированным кинематографическим психозом. Следующий фильм Астера — «Солнцестояние» — тоже достоин особого места в истории жанра, но именно в «Реинкарнации» автор смог вывернуть наизнанку понятия американской семьи и показать истинное одиночество современного общества.
Триумфальное возвращение короля сюжетных поворотов М. Найт Шьямалана («Шестое чувство», «Неуязвимый»), который на протяжении нескольких лет снимал безнадёжно плохие фильмы. Дешёвый «Визит», в рамках создания которого у автора, судя по всему, было больше ограничений, лишь доказал, что большие бюджеты фильммейкеру на пользу не идут. В центре сюжета брат с сестрой, приехавшие погостить к бабушке с дедушкой. Родственники давно не виделись, поэтому придётся свыкнуться со странностями стариков, которые любят побродить ночью по дому или биться головой об стену. Форма мокьюментари и семейные проблемы, безумные сюжетные повороты и исконный жанровый саспенс — кажется, все сюжетные детали и авторские приёмы сложились в «Визите» уж слишком ладно, мастерски. Хотя, возможно, именно так и должен выглядеть фильм Шьямалана, когда автор находится в своей лучшей форме.
На данный момент последний игровой фильм Даррена Аронофски, чья провокативность разделила зрителей на два воинствующих лагеря. Одни считают «маму!» знаменитой звенящей пошлостью, поверхностной экранизацией Библии, которая пытается не рассказать историю, а как можно больнее зацепить ненасмотренную публику. Другие, напротив, видят здесь магнум опус автора и рассматривают картину не столько в библейском ключе, сколько в ключе постмодернистского неистовства, чьё стремление к обилию трактовок превращает историю в пугающий абсурд. Как бы то ни было, «мама!» вновь актуализировала вопросы о художнике и искусстве, образе абьюзера в кино и его месте в культуре — проще говоря, позволила взглянуть на старые проблемы под углом, который мог найти только Даррен Аронофски.
Новый оригинальный слоубёрнер (медлительный вязкий хоррор, часто раскрывающийся лишь в финале) от австралийской режиссёрки Натали Эрики Джеймс. Тема семьи и принятия смерти к 2020 году, быть может, уже растеряла былую актуальность из-за учащающегося к ней внимания жанровых авторов, но в «Реликвии», как ни странно, проблематике удаётся предстать в новой форме. Мать с дочкой приезжают в загородный дом к бабушке, пропавшей несколько дней назад. Когда та всё-таки находится, её заболевание (судя по всему, деменция) даёт о себе знать и превращает их будни в кошмар. За недугом, впрочем, скрывается нечто более страшное, и семейке придётся столкнуться с настоящим монстром. Очень редкое для англоязычного кино обращение к стилистике японских хорроров со взрывным финалом — по-своему жутким и, пожалуй, одним из самых печальных за последние несколько лет.
Ретро-хоррор Дэвида Роберта Митчелла о таинственном недуге, передающемся половым путём. Взяв за основу старые ужастики, режиссёр сконструировал вневременное кино, вбирающее в себя жанровую эстетику разных эпох. Так получилась универсальная форма ужаса, которая, несмотря на олдскульный сюжет, будто бы перенятый из слэшеров 80-х, пугает как на уровне содержательном (подростковые страхи, пубертат и прочие комплексы), так и формой — беспрецедентным мрачным безумием, на протяжении ста минут удерживающим у экранов даже самого непоседливого зрителя. Ретро умерло, да здравствует ретро!
С таким же успехом на месте «Маяка» могла быть и другая работа Роберта Эггерса — нашумевшая «Ведьма», — но последний его фильм, думается, взрослее, взвешеннее дебютной страшной сказки, впервые познакомившей широкую публику с режиссёром. Тут и лавкрафтовский неописуемый ужас, который в руках Эггерса становится более чем наглядным, и греческая мифология, и, наконец, немецкий экспрессионизм, на первый взгляд совершенно неуместный в рамках истории об обезумевших смотрителях маяка, но на деле лишь подтверждающий, что мировое кинематографическое сумасшествие, начавшееся с противостояния Франца и доктора Калигари, циклично. Пожалуй, самый радикальный фильм подборки, к которому нужно обращаться в первую очередь (хотя бы из-за буйства Роберта Паттинсона и бородатого Уиллема Дефо).
Дебютный фильм С. Крэйга Залера — режиссёра, отчаянно возрождающего американский грайндхаус в современной культуре, — выполненный в стилистике грязного хоррор-вестерна. Каннибалы похищают нескольких жителей маленького городка и в погоню за ними отправляются четверо смельчаков, а Залер, не пытаясь даже немного посочувствовать героям, сразу же закидывает их в кровавую бойню посреди пустыни. Писательский опыт постановщика (свои книги он издаёт небывало стремительно, а какое-то время он вообще числился барабанщиком в хеви-метал- группах) позволяет развернуть стандартный сюжет в настоящий мрачный роман, в котором язвительные американцы медленно движутся к собственной смерти. Жаль, что после этого Залер к хоррору не обращался — уж кто-кто, а он может придать жанру уникальный вид.
Любопытная вариация ферраровской «Зависимости» (чёрно-белого фильма о девушке, которая становится вампиром в современном Нью-Йорке), где кровопийство тоже сравнивается с наркоманией. Молодая художница Деззи попадает на тусовку с оргиями и препаратами, уходит в трип, а наутро испытывает непреодолимую тягу к крови. «Блаженство» — сам по себе страшный кислотный сон зависимого человека, умирающего в ожидании новой дозы. Визуально что-то среднее между «Апгрейдом» и «Мэнди», а идейно — красивая метафора творчества (когда Деззи пьёт кровь, картина всей её жизни с каждым новым мазком выглядит всё более пугающе гениально), способная вывести зрителя из равновесия.
Увлекательное стилистическое упражнение в четырёх стенах от мастера норвежского жанрового кино Андре Овредала. Два патологоанатома из небольшого городка получают труп девушки — к удивлению, идеально сохранившийся и по неописуемым причинам пугающий специалистов. Пытаясь выяснить причину смерти, они нарываются на злого духа, который захватил тело женщины, и их морг становится полем сражения уже за собственные жизни. В «Демоне внутри» сюжет — лишь оправдание эксперимента над пластикой жанра. Овредал задействует буквально почти все приёмы, выработанные в хорроре за сотню с лишним лет. Он настолько тонко чувствует фильмы ужасов, что делает безупречный и безотказно работающий аттракцион без грузных выводов в финале.
Оз Перкинс — сын актёра Энтони Перкинса, сыгравшего в «Психо». Его родители рано умерли и свою рефлексию он захотел переложить в кино. Щемящий хоррор «Февраль», рассказывающий о сироте, которая предпочла впустить в себя демона, чтобы не оставаться в одиночестве, отобразил ощущения Перкинса после утраты, а его новый фильм «Гретель и Гензель» подводит итоги авторским самокопаниям. Хотя картина и основана на старой сказке, канонов она придерживается лишь частично. Брат с сестрой уходят из дома, едят галлюциногенные грибы, а уже потом попадают в лапы ведьмы. Их сюрреалистичное путешествие происходит в кубриковских декорациях с центральной композицией и выверенными геометрическими формами, и даже опытные зрители ближе к концу начнут испытывать настоящий дискомфорт. Хотя скорее из зоны комфорта их выведет финал — очевидная попытка автора поспорить с собственной судьбой и заявить, что он не герой старой сказки, а человек, способный писать историю своей жизни самостоятельно.