Интервью с Дэнни Бойлом

-- Я хотел бы поблагодарить вас за замечательное кино. Скажите, как его восприняли в Индии? Надо сказать, вы довольно безжалостно изобразили Бомбей и его жителей…

-- Нас хорошо приняли. Мы заняли третье место по кассовым сборам среди всех иностранных фильмов, когда-либо выходивших в Индии, близко ко второму (после «Человека-паука 3» /Spider-Man 3/ (2007) и «Казино Рояль» /Casino Royale/ (2006) – Фильм.Ру). И критика была довольно благожелательна. Нашлись, конечно, люди, которые были недовольны тем, как мы показываем трущобы, которые сказали, что их вообще не нужно показывать, но тут же началась дискуссия, другие люди сказали, что именно эту Индию и нужно показывать. Понимаете, в Мумбае нельзя не видеть трущобы, их очень много, они повсюду.

Была еще проблема с названием, нашлись люди, которые заявили, что слово slumdog, «трущобный пес», оскорбительно. Но для нас это гибрид слова underdog, то есть выходец из низов, темная лошадка, и слова slum, «трущоба».

Вы должны понимать главное, индийцы, особенно бомбейские – очень страстные люди. Если бы фильм их оскорбил, мы бы об этом знали, тут принято сжигать чучела режиссеров на улице. (Смеется). Но главное – я счастлив. Я доволен этим фильмом.

-- Он оставляет впечатление исключительной достоверности. А в подлинном полицейском участке, в котором вы, как мы знаем, снимали, аппарат для пыток тоже был настоящий?

-- Практически. Понимаете, когда вы в Индии снимаете в правительственном здании, например, в полицейском участке, вам нужно еще до съемок согласовать материал с цензурой. Мы послали им сцену пытки, боясь, что цензоры будут в ярости. Но нет, они только потребовали, чтобы в кадре не было полицейских чинов старше инспектора. Инспектору можно. Если вы зайдете в полицейский участок, вы увидите это оборудование, оно лежит на виду. Вообще, это не то, чтобы необычно, представители некоторых групп населения вполне могут быть избиты в полиции.

-- Кстати об определенных группах населения… Можете рассказать о детях-актерах из вашего фильма? Они ведь выходцы из трущоб. Что с ними стало после фильма?

-- Двое из трущоб, один из среднего класса, и все играли великолепно. Мы устроили их в школу, где они учатся с июня. Им придется там пробыть до 18 лет. Если они не сбегут, то для них приготовлен фонд, довольно увесистая сумма. Мы решили, что так им будет лучше, они только выиграют. Если бы мы сейчас осыпали их деньгами, Бог его знает, что с ними бы стало.

Знаете, это уже другие дети. Они немножко говорят по-английски, что сильно улучшает их перспективы в Индии, ну и вообще им там отлично. Образование дает им уверенность.

-- Все, кто ни работал в Индии, говорят о главном уроке этой страны: в Индии можно делать бизнес, но ничего никогда не произойдет по расписанию, как задумано и в срок. А в кино так же? У вас были проблемы с организацией?

-- Мы знали об этом заранее и не ожидали, что в Индии все будет организовано как дома. Там совсем другая культура и все такое. Кто-то назовет это трудностями, а я принял это, как неизбежное условие и позволил ему отчасти диктовать производство фильма. Мы не пытались все всерьез контролировать, быть эффективными менеджерами, использовать западные техники. Нам была важна энергия города, его ритм, и мы к нему приспосабливались. В конце концов, все получилось к лучшему. Мы поймали этот ритм вместо того, чтобы сначала остановить, задушить, а потом воссоздать искусственно. К тому же у нас был настоящий индийский фильм. Всего десять человек из съемочной группы мы привезли с собой, все остальные были местные. Если они тебе доверяют, если они любят тебя, они научат тебя снимать кино. Они тут умеют это делать.

-- Вы вырезали целую сцену из фильма, целый вопрос из игры «Кто хочет стать миллионером». А что это был за вопрос?

-- (Смеется) Я очень люблю это шоу, но важно было не дать ему подмять под себя весь фильм. Это очень мощная игра, она такая успешная, но ее так трудно остановить. А вопрос этот вы найдете на DVD, когда он выйдет. Там говорится о вокзале «Виктория», центральном бомбейском вокзале. В ноябре он стал одной из целей атаки террористов… Там был вопрос про архитектора, кто ее построил.

-- Вы снимаете фильмы не только в разных жанрах, они разные по темпу и настроению… Вообще разные. У вас не было желания в какой-то момент остановиться и сказать: я буду снимать кино вот так, это и есть «бойловский стиль»?

-- Первый фильм всегда лучший. То чувство, которое возникает во время съемок первого фильма, уже никогда не получится повторить, а очень хочется. Потом ты становишься слишком опытным, и уже не можешь к этому вернуться. Но так приятно всякий раз начинать как бы сначала. В этом смысл и смены жанра, и разных подходов к работе, разных задач и вызовов. Вот я снял кино в Мумбае. Я там никогда раньше не работал, никогда там не был, я представления не имел, как там снимать. Этому нужно учиться. И мне очень понравилось, почти как в первый раз.

-- Когда вы презентовали «Пекло» /Sunshine/ (2007), «Миллионер из трущоб» был уже «на мази». Теперь, когда вы собираетесь получить всех «Оскаров» за «Миллионера», вы можете рассказать о следующем фильме Дэнни Бойла?

-- Хотел бы я… Понимаете, у нас сейчас грандиозный успех в Америке. Но это шесть месяцев тяжелой работы, с сентября по сей день, реклама и раскрутка. И когда вся эта история кончится, а произойдет это в конце февраля, мне придется сесть, выпить чашку чая и подумать – а что я, собственно, собираюсь делать дальше?

-- Отлично. Можете сказать мне что-нибудь об Индии в одном предложении?

-- Могу сказать о Мумбае. Мумбай – самый удивительный город на свете. Они называют его «Максимум-сити». Таким был разве что Нью-Йорк восьмидесятых. Этот город хватает тебя за горло и говорит: «Добро пожаловать. Ты уже никогда не будешь прежним».