Первым делом — самолёты: рецензия на фильм «Девятаев»

В ходе одного из полётов пилот истребителя Михаил Девятаев (Павел Прилучный) терпит крушение на территории, оккупированной нацистскими войсками. Застрелиться не выходит — все пули пошли во врага, — так что он попадает в плен. Сначала его хотят завербовать в немецкие войска, причём делает это его бывший товарищ Ларин (Павел Чинарёв), которого все считают погибшим. Но после первой попытки побега отправляют в концлагерь на верную гибель. Смерти, впрочем, не выходит: сердобольный парикмахер (Тимофей Трибунцев) даёт Девятаеву поддельные документы, и вместо эшафота тот уезжает на секретную нацистскую базу Узедом. Вместе с другими пленными он планирует дерзкий побег: в ангаре у немцев как раз стоит самолёт-бомбардировщик.

Павел Прилучный в роли Михаила Девятаева на кадре из фильма «Девятаев»

Уже совсем скоро День Победы, а значит, в прокат обязательно должен выйти новый российский военный блокбастер. В 2021-м святое место занял «Девятаев» — фильм о лётчике Михаиле Девятаеве, который вместе с другими пленными сбежал из немецкого концлагеря Узедом на угнанном бомбардировщике. История эта реальна (хоть в фильме, разумеется, и добавлены некоторые детали) и давно напрашивалась на осмысление в высокобюджетном кино. В ней скрыты и саспенс, и психологические «кошки-мышки» с нацистской охраной, и залихватский heist movie о людях, которые с помощью тщательного планирования и удачи справляются с немыслимо сложной задачей. Понятно, почему на такой сюжет обратил внимание именно Тимур Бекмамбетов — один из тех, кто в принципе ввёл понятие «блокбастер» в лексикон российского кино.

«Девятаев» в его руках (а также Сергея Трофимова, некогда оператора всех фильмов Бекмамбетова, а теперь сорежиссёра) превращается в эффектный аттракцион, эдакий собрат «Т-34», разве что не настолько помешанный на броских стилевых решениях: что по-своему забавно, ведь киноязык Бекмамбетова как раз известен эксцентричными визуальными вывертами. Здесь же он относительно спокоен, ни тебе слоу-мо в каждой второй сцене, ни ультракрупных планов летящих во врага снарядов — приём, который режиссёр так любил в «Особо опасен» и который с таким рвением апроприировал «Т-34».

Алексей Сергеев на кадре из фильма «Девятаев»

Впрочем, это не значит, что с технической стороной «Девятаева» всё так просто. В каком-то смысле фильм новаторский — в сценах авиационных боёв здесь задействовали игру War Thunder, что сильно упростило (и удешевило) производство, частично попавшее на период пандемии. Выглядит это всё, конечно, неидеально: бросаются в глаза шероховатости анимации, но с точки зрения Бекмамбетова- продюсера ход очень интересный. В Голливуде уже научились использовать игровые движки вместо привычных средств CGI (так делали, например, «Мандалорца»), а теперь и у нас пробуют на прочность новые технологии. Что симптоматично, делают это именно в жанре военного кино — самого консервативного, но в то же время и самого открытого к формальным экспериментам. Потому что денег на него дают в любом случае: хоть это конформная драма типа «Собибора», хоть авантюрная комедия «На Париж», хоть блокбастер а-ля Зак Снайдер («Сталинград»), хоть шоурил из модных спецэффектов по типу «Т-34».

Павел Чинарёв в роли Николая Ларина на кадре из фильма «Девятаев»

Но самое любопытное и неожиданное в «Девятаеве» то, что фильм мог быть новаторским не только с точки зрения технологий. Бекмамбетов по касательной задевает некоторые весьма дискуссионные темы: друг главного героя, лётчик Ларин, оказывается работающим на нацистов перебежчиком, и кино — вот сюрприз — не спешит открыто его судить. Он, разумеется, будет отрицательным персонажем, но в то же время останется близким Девятаеву человеком, в чьё искупление тот будет верить до последнего момента. К тому же мотивация к предательству звучит до жути логично: Ларин просто знает, что его семью репрессируют, если окажется, что он не погиб при исполнении, а сдался в плен. Ведь вернувшихся из немецких лагерей советская власть не жалует.

Кадр из фильма «Девятаев»

Более того, отношения Девятаева и Ларина в фильме выглядят, прямо скажем, неоднозначными. Впервые увидев друг друга в немецком лагере для военнопленных, они горячо обнимаются (при том что на Ларине уже нацистская форма), затем мы видим милые флешбэки, где они, летая выше облаков, задушевно поют песни в два голоса. Их дружба романтизирована, циничный взгляд современного зрителя наверняка увидит (да и уже, судя по отзывам, увидел) в ней крамольные интонации, о которых даже говорить страшно в контексте военного кино. Тем более — военного кино о реальном герое. Даже если ничего такого создатели не имели в виду, их позиция выглядит смелой, потому что она принципиально человечна: предатель — ещё не значит враг, ведь и у него есть свои причины. Эту мысль стоило бы развить сильнее, но, к сожалению, «Девятаев» быстро от неё отвлекается. Ларин исчезает на полфильма, а вернувшись, теряет всякую неоднозначность.

В этом вообще кроется главная беда «Девятаева». Фильм слишком боится выйти за пределы военного канона, все любопытные отступления им мгновенно забываются. Больше всего это заметно в финале, из которого будто бы вырвали ещё полчаса хронометража. Девятаев возвращается домой, и в больнице, где он отходит от травм, к нему подсаживается человек в форме НКВД: «А как, — спрашивает он, — вам удалось поднять самолёт, управлять которым немцы учатся по полгода?» После этого фильм перескакивает на много лет вперёд, так и не показав обратную сторону героической истории Девятаева. То, как он не мог долго получить работу из-за статуса бывшего пленного. Как, по некоторым сведениям, гнил уже в советских лагерях ещё с десяток лет. Ничего такого: здесь лётчик лишь вкратце перескажет свою послевоенную судьбу и закончит патетической речью о том, как мёртвые товарищи остались с ним на всю жизнь. Посыл у фильма очень правильный — в глазах зрителя он реабилитирует и героизирует человека, который этого действительно заслужил, но подвиг которого долго не признавала советская власть. Но то, как картина это делает, выглядит сомнительно. Будто бы и сам «Девятаев» попал в руки НКВД, после чего из него вырезали всё неудобное, что не вписывается в повестку, оборвали на полуслове.