Рецензия на фильм «Кавказская рулетка»

Русская девушка Анна - чеченский снайпер. Укрывшись среди тюков почтового вагона, в котором тайно бежит с Кавказа, она подносит к виску пистолет. Выстрел получается холостой. "Впрочем, - писал Лермонтов, - эти азиятские курки часто осекаются, если дурно смазаны или недостаточно крепко прижимаешь пальцем".

Очевидно, девушка не верит Аллаху. Усомнившись в молчаливом прощении, она на ходу спрыгивает с поезда, чтобы на железнодорожной развязке броситься под другой, чем-то более приглянувшийся паровоз. Похоже, автор сценария Виктор Мережко от души позабавился, ввертывая в "кавказский" сюжет классический тандем имени и вида самоубийства.

Однако "Рулетка" - не "Каренина", хотя и проводит Анну по кругам измены: сначала родина, потом муж и ребенок.

Анна (Татьяна Мещеркина) - детдомовка, сирота, и первые добрые слова услыхала не от русской мамы, а от мужа-чеченца. Когда началась война, приняла сторону супруга, но, родив, поняла, что больше не может убивать и жить, где убивала. Об этом Анна сумбурно и патетично рассказывает в поезде Марии (Нина Усатова), матери пленного русского солдата, приехавшей вызволять своего мальчика. Федералы поставили условие: если Мария найдет снайпершу с младенцем, они помогут обменять одного сына на другого. Мария выслеживает Анну. Но ребенка при ней нет, он околицей отправлен в Россию. Запертые в купе, женщины начинают разговор, рассказывают о себе. Нина Усатова блестяще справляется с привычной для нее ролью мамы и играет "поверх" барьеров, вопреки убогим монологам - "ох, ах, как ты могла?!", - разрушающим имидж матери-мученицы. Зритель кожей чует, как Мария начинает жалеть Анну, годную ей в дочери. Но авторы не дают Усатовой разыграться, напоминая, что главная здесь другая, у которой более изощренная проблема: не самодостаточное горе, а преступление и наказание. "Никакой справедливости, - оправдывает их проводник почтового вагона. - Мужчины предпочитают тех, кто моложе".

Однако Татьяна Мещеркина роль не тянет. Задержка в кадре и реплики больше двух слов рождают фальшь. Впрочем, ей и не предложили внятного поведения: лишь взмахи оружием и пошлейшую риторику ("как мне смыть эту кровь?", "а ты знаешь, что такое зачистки?"), за которую надо давать желтую карточку. Так фильм уподобляется поддавкам. Более сильную актрису заставляют сдавать позиции, "русская" сторона пасует перед "кавказской", но ее вынужденная уступчивость не добавляет картине либерального смысла. Лента не становится схваткой доведенных до края матерей, не превращается в смертный поединок истин. Кто "свой", кто "чужой" авторы не понимают. Возможно, этого не понимает никто. Но речь о хаосе не может быть в формах хаоса. Чтобы делать кино, надо выбрать точку опоры, как Алексей Балабанов, или доказать ее невозможность, как старший Сергей Бодров. Метания на пяточке купе выдают тенденции, присущие не только фильму: ненависть к чужаку и страх обнаружить злобу и прослыть неполиткорректной свиньей.

Какую идеологическую стратегию избрать, какой эмоции добиваться? Горе Марии меряют пролитыми слезами. Вину Анны - числом застреленных солдат. Авторы не намерены озадачиваться тонкими вопросами. Можно ли называть отчизной детдом? Можно ли мнить чужаком мужчину, который пригрел, пожалел, полюбил? Можно ли считать родиной страну, сдающей за так своих детей? Гражданская идентификация расплывчата. Женская психология - невменяема. Наивно думать, что Анна метнется под поезд, бросив на произвол судьбы полугодовалого ребенка. Преступно полагать, что Мария, узнав, что ее сыну перерезали горло, примет слова на веру и прекратит попытки проверить и спасти.

Неточности, касающиеся всех аспектов поведения героинь (почему перед побегом Анна застрелит чеченца? почему не удосужится загримироваться? как Мария выследит Анну? каким таким чудом пролезет в вагон?), превращают "Рулетку" в непрофессиональную спекуляцию. Вероятность снять не фальшивое кино про войну так же ничтожно мала, как выигрыш в кавказскую рулетку. Эти азиатские курки часто осекаются, если дурно смазаны.

Тем не менее, стратегия выбрана верно: в фильмах о глобальных проблемах главными героями должны быть женщины. Ибо они инерционны и самоотверженны (жрица, хранительница очага, декабристка, солдатская жена, черная вдова), но также условны, нестабильны и вечно ставят под вопрос технологии и логику власти.

Текст: Евгения Леонова