Раз пошли на дело

Ровно 20 лет назад в широкий прокат вышли «Бешеные псы» /Reservoir Dogs/ (1992) – дебютный фильм Квентина Тарантино, заложивший основы его киностиля и ставший первой ступенью к обретению им статуса самого обсуждаемого режиссера конца 20-го века. О том, как создавалась лента, читайте в нашем материале к юбилею картины.

Пустынный пакгауз на задворках заброшенного лос-анджелесского похоронного бюро. На полу лежит в луже крови Мистер Оранжевый – актер Тим Рот. Искуственная кровь на основе сиропа быстро сохнет в жарком свете софитов, поэтому через несколько часов прилипшего Рота придется буквально отдирать от пола. Возле него ругаются, тыча друг в друга пистолетами, актеры Харви Кейтель и Стив Бушеми, играющие Мистера Белого и Мистера Розового. Они решают, стоит ли везти раненого к врачу. В разгар потасовки появляется Мистер Блондин – Майкл Мэдсен. Несмотря на то, что именно из-за него спланированное подельниками ограбление ювелирной лавки пошло наперекосяк и обернулось кучей трупов, он спокойно потягивает колу из стакана, изучая присутствующих сквозь темные очки. После перепалки со взбешенным Мистером Белым он предлагает взглянуть на содержимое его багажника. В багажнике лежит полицейский.

Когда копа привяжут к стулу и оставят с Блондином наедине, тот достанет из голенища опасную бритву и начнет отпиливать служителю закона ухо, а затем возьмется за канистру с бензином. «Не сжигай меня, у меня только что родился ребенок!», – выпалит актер не предусмотренную сценарием реплику, и Мэдсен моментально изменится в лице: подобный поворот ему не по нутру, поскольку он сам только недавно стал отцом. Но уже поздно спорить: фраза понравилась режиссеру Квентину Тарантино. Стоит август 1991-го года; съемки дебютной тарантиновской ленты «Бешеные псы» длятся уже три недели, и времени на препирательства нет: ввиду ограниченности бюджета работать приходится очень быстро.

Годом ранее 27-летний Квентин – бывший работник лос-анджелесского салона по прокату видеокассет, не закончивший даже колледжа – написал за 20 дней сценарий «Бешеных псов», твердо намереваясь снять по нему фильм. К тому времени в его голове уже сложилась идея «Криминального чтива» /Pulp Fiction/ (1994) и несколько возможных сюжетных линий для нее, одну из которых – об ограблении ювелирной лавки, в котором бы не было самого ограбления, а показывались бы лишь его последствия – автор и решил в итоге растянуть до «полного метра». «Все дело было буквально в том, что я обожал фильмы-ограбления и долгое время не видел ничего стоящего», – вспоминает он. До этого были пятилетние попытки пристроить куда-то сценарий «Настоящей любви» /True Romance/ (1993), и двухлетние – продать «Прирожденных убийц» /Natural Born Killers/ (1994), а также съемки любительской ленты «День рождения моего лучшего друга» (половину пленки уничтожил пожар в лаборатории, и картина так и осталась незаконченной). Среди несценарных достижений Тарантино была работа билетером в порнокинотеатре, посещение актерских курсов, роль двойника Элвиса в сериале «Золотые девочки» и должность уборщика на съемках видеофильма о бодибилдерских секретах Дольфа Лундгрена «Максимальный потенциал». Совсем отчаявшись найти инвесторов, которые были бы готовы дать денег на фильм режиссеру-дебютанту, Квентин продал сценарий «Настоящей любви» Тони Скотту за 30 тысяч – наименьшую сумму из всех возможных на тот момент – и был готов к концу 1990-го года начать съемки «Бешеных псов», пустив в ход вырученные деньги, своих друзей в качестве актеров и 16-миллиметровую черно-белую пленку.

Знакомый продюсер Тарантино Лоуренс Бендер, с которым они познакомились на какой-то голливудской вечеринке, остался от сценария в восторге и вызвался добыть под него достойное финансирование, попросив на это год. Но Квентин, не особо веривший в успех предприятия, готов был ждать только два месяца. Связи Бендера, однако, сыграли ключевую роль в судьбе фильма: сумев через общих знакомых передать сценарий своему кумиру Харви Кейтелю, Лоуренс разом решил кучу проблем. Кейтель не только захотел сняться в картине в роли Белого, но и помог найти для нее дополнительное финансирование: при его участии бюджет вырос до полутора миллионов, а маститый режиссер Монти Хеллман стал одним из продюсеров. В успех проекта поверили Ронна Б. Уоллес и Ричард Гладстейн из компании Live Entertainment, так что к концу зимы 1991-го исполнительных продюсеров у фильма было уже три, а позже к их компании с полным правом присоединился и Кейтель. С тем, что фильм будет снимать именно Тарантино, никто не спорил: хотя бросивший школу в 15 лет Квентин и писал с ошибками, детство, проведенное у телевизора, и работа в «Видео-архиве» не прошли зря: его сценарий был проработан до мелочей, вплоть до точных указаний оператору. «Я никогда раньше не видел режиссера-дебютанта, который бы так четко представлял себе, как он хочет снимать фильм», – вспоминал позже Гладстейн.

Кейтель активно участвовал в кастинге и даже оплатил Бендеру и Тарантино билеты на самолет через всю страну, потому что считал, что среди нью-йоркских актеров могут найтись нужные им типажи. В результате поездки актерский состав «Псов» обогатился Стивом Бушеми. Стиву предложили роль Мистера Белого, но тот захотел сыграть Розового. Тарантино, писавший эту роль для себя, не стал спорить – так Бушеми получил от него «по наследству» знаменитый монолог о чаевых. Имидж «парня, не дающего чаевых», с тех пор намертво приклеился к Стиву, заставляя его постоянно доказывать обратное в реальной жизни. «Это было моим кредо на протяжении нескольких лет, – подтверждает режиссер. – Для моих старых друзей сцена в кафе – самая неприятная, потому что они слышали, как я говорю всю эту чушь, наверное, миллион раз. Больше я такого не говорю, потому что сейчас могу позволить себе давать чаевые».

Британцу Тиму Роту предлагались роли Блондина и Розового, однако того больше привлек Оранжевый – переодетый коп, единственный хороший парень из всей гангстерской компании. Квентин мечтал сделать Оранжевым Джеймса Вудса, но агент актера, разочарованный суммой предложенного гонорара, даже не стал передавать ему сценарий. Когда Вудс спустя годы узнал об этом, то так разозлился, что сменил агента. Сосватанный Кейтелем на роль Красавчика Эдди Крис Пенн (брат Шона Пенна, экс-мужа Мадонны, о песне которой рассуждает персонаж Тарантино в начальной сцене) предложил режиссеру позвать в фильм Эдварда Банкера. Банкер – рецидивист со стажем, в 17 лет загремевший в тюрьму Сан-Квентин и проведший на нарах почти два десятилетия, прославился сочинением криминальных романов, их экранизациями, а позже и работой консультанта на ряде голливудских проектов. Естественно, Тарантино был не против отдать ему роль мистера Синего. Сам он сыграл мистера Коричневого. Садистом Мистером Блондином по имени Вик Вега стал Майкл Мэдсен, обошедший в борьбе за эту роль Джорджа Клуни (Квентин считал Вика братом Винсента Вега из «Криминального Чтива» и надеялся позже снять приквел об их совместных приключениях, но так этого и не сделал). Продюсер Лоуренс Бендер снялся в «Бешеных псах» в эпизодической роли полицейского, гнавшегося по улице за героем Стива Бушеми, а звезда фильма «Диллинджер» (1945) Лоуренс Тирни, сыгравший главаря Джо Кэбота, специально был нанят, чтобы произнести в кадре реплику: «мертв как Диллинджер». Автомобилистка, которую застреливал Тим Рот, в реальной жизни была его преподавательницей сценической речи Сюзанной Селестой, помогавшей актеру побороть британский акцент. Сэмюэл Л. Джексон пробовался на роль полицейского Холдавэя, но не подошел, однако режиссер запомнил его и позже позвал в «Криминальное чтиво».

«Цветные» прозвища персонажей Тарантино выдернул из фильма Джозефа Сарджента «Захват метро» (1974), а черные костюмы позаимствовал у Джона Ву. «Нельзя одеть парня в черный костюм, чтобы он не стал при этом немного круче, чем есть на самом деле, – объяснял Квентин. – Это стилистический прием». Подбор актеров был очень тщательным, и это дало свои плоды: «Даже если бы бюджет был удвоен, мы не нашли бы более профессиональной команды, – комментирует Бендер. – Единственными дилетантами среди всех этих ребят были мы с Квентином».

Укрепив сценарий советами Терри Гилльяма и Тони Скотта, режиссер отправился выбирать натуру. Двухэтажный восточный Лос-Анджелес хорошо передавал дух старого города, отсылая зрителя куда-то в семидесятые годы. Сцена погони со Стивом Бушеми снималась в районе Хайленд-парк (перекрыть улицу не удалось, поэтому Мистер Розовый мог пытаться угнать машину только пока горел зеленый сигнал светефора), здесь же отыскалась кирпичная стена, вдоль которой все участники банды шагают в начальном эпизоде, и кафетерий «Кондитерская дядюшки Боба» (в реальности – «У Пэта и Лоррейн»). Исписанные граффити стены, на фоне которых герой Тима Рота зубрит свою легенду, Тарантино снимал в центре города (предварительно добавив несколько надписей от себя); а в мужском туалете отеля Парк-Плаза был сделан эпизод, где Рот рассказывает анекдот о продавце наркотиков в присутствии группы полицейских. Квартиру его персонажа Фредди Ньюэндайка – Мистера Оранжевого – декораторы оборудовали на чердаке заброшенного похоронного бюро, для аутентичности прицепив на стену постер несуществующего комикса «Ковбой-камикадзе», а все основные сцены снимались на складе на первом этаже того же здания, где можно рассмотреть расставленные вдоль стен гробы и даже припаркованный в углу катафалк (оператору Анджею Секуле, ранее снимавшему рекламу, удалось искусно передать глубину пространства без потери резкости на общих планах, да так, что зритель при этом не мог угадать расположения источников освещения). Для встречи же Оранжевого с Джо Кэботом и его пристяжью был использован местный гей-клуб, куда в жизни не сунулся бы ни один уважающий себя мафиози.

29 июля 1991-го года съемки стартовали. Учитывая, сколько в фильме было рискованных сцен, Лоуренс Бендер предложил засунуть их в самый конец съемочного графика, чтобы не шокировать инвесторов. Перед началом съемок актеры целую неделю репетировали, дабы впоследствии обойтись без лишних дублей. Не репетировал лишь Рот, который считал, что это портит свежесть восприятия; Тарантино удалось уболтать его нарушить многолетнее правило только после обильного возлияния в ближайшем баре. Актер Кирк Балц, сыгравший полицейского Марвина, подошел к роли серьезно и даже попросил Майкла Мэдсена для лучшего вхождения в образ прокатить его вокруг квартала в багажнике своего кадиллака (машина и правда была личной собственностью актера, т.к. обеспечить Майкла каким-нибудь другим транспортом не позволил трещавший по швам бюджет). Мэдсен вспоминает: «Когда я сел в машину, то решил, что мне это тоже полезно. Так что я завел двигатель и катал его минут сорок пять – пересчитал все колдобины на дороге, ездил в горку и под горку, делал виражи… Потом заехал в закусочную, купил тако и колы. Балц брыкался и орал так, что пришлось включить радио. В багажнике была куча старого хлама, и он стучал железом по крышке. Я вам доложу, после этой поездки Кирк выглядел куда реалистичней, чем в фильме. Когда я открыл багажник, он был весь мокрый и очень злой».

Сцена изымания полицейского из багажника, снятая изнутри автомобиля, стала одной из самых узнаваемых визитных карточек режиссера. Последовавшее за этим уродование копа опасной бритвой Тарантино был намерен снять крупным планом, но муляж уха смотрелся ненатурально, поэтому сцену переделали, вовсе оставив ампутацию за кадром. Хуже всех пришлось Тиму Роту, большую часть из 35 съемочных дней пролежавшему в луже сиропной крови. «После съемок им приходилось отдирать меня от пола, выводить наружу и поливать из шланга, чтобы я мог снять костюм», – вспоминает он. За количеством красной жидкости на полу следил специальный медик: по сюжету кровотечение не должно было стать летальным. В пакгаузе водились крысы, так что лужу ежевечерне приходилось убирать. Кровь стала важнейшим визуальным элементом фильма: чтобы ее пятна смотрелись ярче, даже автомобильные чехлы в машине героя Харви Кейтеля было решено сделать белыми.

На саундтрек Тарантино наложил самую сладкую попсу 70-х, какую смог отыскать, введя для этого в сюжет вымышленную радиостанцию «Супер-семидесятые» (фигурировавшую еще в «Дне рождения моего лучшего друга»). Слово «fuck» в фильме звучит 272 раза, но ругательств было бы вполовину больше, если бы при монтаже из фильма не выпала сцена поездки за спрятанными бриллиантами, в которой выяснилось, что врача для умирающего Мистера Оранжевого так никто и не вызвал. Не вошел в окончательный монтаж и эпизод с сотрудницей полицейского управления в исполнении Нины Семашко – единственный, где звучала женская речь (Тарантино: «Я считаю это забавным, когда в фильме нет ни одной женщины, а говорят о них постоянно»). Чтобы повествование не теряло темп, режиссер убрал из своей ленты около 10 минут необязательных сцен, а действие поделил на главы, закончив печатать фестивальную копию «Бешеных псов» всего за 3 дня до показа в Сандэнсе в январе 1992-го. Главный приз киносмотра ему не достался (равно как и любой другой приз), но критики так расхвалили ленту, демонстрирующую нелинейность сюжета и сногсшибательную актерскую игру, что Квентин еще год катался по международным фестивалям, раздавая автографы, а в Великобритании под каждого героя его ленты даже были напечатаны отдельные персонажные постеры (прежде это не практиковалось, но впоследствии стало голливудской традицией).

Везде обсуждался чрезмерный натурализм ленты, несмотря на то, что все самое ужасное было оставлено за кадром. На кинофестивале в Барселоне часть зрителей покинула зал в середине показа; среди тех, кто не выдержал, были такие кровавых дел мастера как Уэс Крэйвен и создатель спецэффектов Рик Бэйкер. Журнал Empire назвал «Псов» лучшим независимым фильмом всех времен. Но параллельно с восторгами на Тарантино сыпались и обвинения в плагиате – особенно после того, как кто-то додумался сравнить сюжеты «Псов» и боевика Ринго Лэма «Город в огне» (1989). «Я люблю »Город в огне«, и его постер висит у меня дома в рамочке, – пожимал плечами режиссер. – Я краду из каждого фильма, который когда-либо снимали, беру оттуда и отсюда и смешиваю. Если кому-то это не нравится, тогда пускай эти кретины не ходят и не смотрят, ладно?» Квентин считал, что ему повезло, что фильм попал в прокат, а не был выпущен сразу на кассетах. Дальше уже заработало «сарафанное радио»: «Это не то кино, которое должно доставлять удовольствие, – ухмыляется Тарантино. – Но его нельзя показать публике, не вызвав никакой реакции».

Что же означает «Reservoir dogs»? По легенде, это перекрученная киноотсылка к заголовку драмы Луи Маля «До свидания, дети» /Au revoir les enfants/ (1987) (фр. Au revoir les enfants), непонятность которой так пришлась по вкусу режиссеру, что он без сожалений заменил ею первое название ленты – «Деньги», отсылавшее зрителя к песне Pink Floyd «Money». «Это название я придумал сам, оно прекрасно подходит ребятам, – уверяет Тарантино. – Они на самом деле бешеные псы, что бы это ни значило!»