Рецензия на фильм «Дорогие товарищи!» — истории о расстреле забастовки в Новочеркасске 1962-го

Работница парткома Людмила (лучшая роль Юлии Высоцкой) — убеждённая коммунистка и сталинистка, которая неотступно следует всем указаниям сверху. Когда на одном из ближайших заводов начинается забастовка — трудящиеся просят поднять зарплаты и снизить цены на продукты, — она одной из первых кричит, что к баламутам надо применять самые жестокие меры. По бастующим открывают огонь, и на улицах Новочеркасска проливается кровь мирных демонстрантов — а Людмила перестаёт быть настолько уверенной в своих догматах. К тому же где-то в пылу кровавой бойни теряется её дочь, а найти её никак не получается — ведь даже в морги посторонних не пускают. Никто не должен знать о случившемся в Новочеркасске.

В прошлогодней рецензии на «Грех» мы уже размышляли, какими витиеватыми путями движется карьера Кончаловского — режиссёра-космополита, который может снять «Щелкунчика и крысиного короля 3D», а через несколько лет начать кинематографический диалог с «Андреем Рублёвым» Тарковского. «Дорогие товарищи!» в этом смысле не так интересны: это всё то же академическое, сдержанное, заключённое в бесконечные «золотые сечения» кино, коим был и «Рай», и «Грех». Такой как бы «фильм в вакууме», где нет ничего сверх-, ничего над-, где каждый кадр выверен до такой степени, что это почти начинает раздражать — сложно, глядя на местную замысловатую архитектуру линий и зеркал, не задуматься, сколько же времени было потрачено, чтобы снять единственный статичный план.

Куда интереснее, как развиваются отношения Кончаловского и Времени. На протяжении всей фильмографии он то очень точно попадает в цайтгайст («История Аси Клячиной», скажем), то снимает кино, жутко устаревшее либо просто поверхностно считывающее дух времени (тот же «Щелкунчик» или, не знаю, «Глянец»). Вот «Грех» был явно из вторых — чем-то архаичным, заскорузлым, замшелым. «Дорогие товарищи!» же — внезапно очень точный, не столько даже современный, сколько пугающе своевременный: нельзя представить более актуальный момент для появления кино о расстреле забастовки в Советской России, чем сейчас.

И дело даже не в самой теме: мол, тут про жестокий разгон демонстрации, и в Беларуси жестокие разгоны демонстраций. Совпадения идут вплоть до деталей и особенностей риторики власть имущих — всё те же тихушники, те же «алкоголики» и «уголовники» в партийных речах, из которых якобы исключительно состоит протест (хотя понятно, что нет). «Дорогие товарищи!» — возможно, самое убедительное кинематографическое доказательство поговорки о том, что история будет повторять себя, если её забывать, тем более когда «забывают» её насильно и с подачи тех, кому это повторение на руку. Работает это именно оттого, насколько точно Кончаловский фиксирует психологию и механизм людоедской авторитарной системы, власти ради власти, идеи ради идеи, где простому человеку нет места, кроме как в виде кровавого пятна на улице. Которое, впрочем, всё равно на следующий день скроют под слоем свежего асфальта.

Самое удивительное здесь то, что Андрея Кончаловского нельзя назвать либералом, и его протест, думается, рождён не из тех побуждений, которые в итоге в фильме считываются. В недавнем интервью режиссёр и вовсе заявлял, что Хрущёву, дескать, не стоило развенчивать культ личности Сталина: получается, что сталинизм героини Высоцкой — не какая-то злая ирония, а вполне себе трансляция авторского взгляда. И, очевидно, когда он задумывал «Дорогие товарищи!», никто ещё не предполагал, что в соседней стране случится то, что случилось. Что в какой-то мере очень эффектно доказывает мысль Ролана Барта, писавшего, что автор сам по себе ничего в тексте не решает — он лишь скриптор, проводник образов и мыслей, диктуемых самим языком, контекстом, цайтгайстом. Поэтому даже не слишком идейно прогрессивный, но чуткий и чувствующий Кончаловский снял кино, которое говорит о «сейчас» с не то чтобы близкой ему политической позиции. Но страшнее всего в связи с этим то, что «Дорогие товарищи!» — второй российский фильм за год после (внезапно) «Стрельцова», в котором оттепельный Хрущёв представляется как однозначное зло, а на его фоне в положительном ключе осмысляются фигуры Сталина и застойного Брежнева соответственно. Кажется, самое время начать серьёзно переживать.