Рецензия на фильм «Волнами»: хождение по черно-белой памяти

Выпускник петербургского курса Александра Сокурова в режиссерском дебюте экспериментирует с хроникой и выбирает сложнейший объект — обломки ГУЛАГа в Мраморном ущелье, сохранившие болезненную память целого народа. С первой попытки Сергей Кальварский уверенно проводит зрителя по теснине воспоминаний, позволяя почувствовать давление истории на себе.

Действующих лиц всего трое — пара кинематографистов и гул, нависший над ними. Звукооператоры Иван и Александр отправляются в экспедицию в Забайкалье записывать шумы для кинохроники о ГУЛАГе. Мы наблюдаем только за их скитанием между деревьями и попытками сохранить каждый момент в вечности. Молодые люди молчаливы: вероятно, потому, что постоянно работают с дребезжанием, шуршанием, клацаньем и нигде не могут найти тишины. Они вдвоем оказываются в местах, где загубили сотни душ, и проводят спиритический сеанс — нужно всего лишь позвонить в проржавевшую рынду, чтобы призраки прошлого вышли из бараков. 

Кадр из фильма «Волнами»

Как это часто бывает с дебютными работами, «Волнами» — рефлексия в поисках режиссерского слога. Закадровый голос бессвязно вещает о вечном, и создается ощущение, что Кальварский перебрал с одухотворенностью. Но творческая спесь — дело, как правило, временное. В дипломной работе, коей и являются «Волнами», материала для размышлений столько, что тянет на диссертацию или целую фильмографию. В этом бесконечном потоке создатель ищет себя — и бог с ним, нам остается лишь держать под локоть, чтобы не оступился. 

«Волнами» походит на обратную медитацию — картина вгоняет в бессознательную тревогу. В любой момент можно закрыть глаза, и благодаря удивительной работе Николая Огаркова со звуком визуальная составляющая фильма сама возникает перед глазами. Кальварский заметит: «Гул висит над всеми нами», — и, к сожалению, будет прав. У каждого лесное шуршание будет разным, как и след национальной трагедии, отпечатавшийся на роду. 

Кадр из фильма «Волнами»

Режиссер разрешает помечтать, как могла бы выглядеть картина Вонга Кар-Вая, если бы он снимал в черно-белом цвете и был чуть более потерян в жизни. Однако перед нами дебютант, чье восприятие сложно сравнить с чьим-либо еще. Несмотря на попытки сделать причастным к истории звукооператоров каждого зрителя, кто-то обязательно сойдет с дистанции раньше, а другой и вовсе не решится на маршрут ступать. Черно-белое визуальное решение беспристрастно: нет акцентов, все вокруг едино. Лишь один раз красно-желтый солнечный свет пробивается на рассвете и дарит надежду — впереди, после боли и ужаса, что-то будет. 

Кадр из фильма «Волнами»

Режиссер устраивает психотерапевтический сеанс, заставляя пройтись по болезненным воспоминаниям. Когда Иван или Александр размышляют не то о детстве в далеком Иркутске, не то о давящем величии ущелья, мы чувствуем — что-то не так. Потом один из звукооператоров намеренно задерживается под водой дольше положенного, и мы цепенеем от ужаса. Кальварский показывает одиночество до того страшным, что хочется лезть на стену. 

Единственный недостаток картины — легкая несостоятельность. Все-таки «Волнами» скорее проба пера, чем уверенное произведение. Через некоторое время к высокопарным выражениям закадрового голоса привыкаешь, монохромные равнины кажутся не такими уж бескрайними, а потаенный смысл, на поиски которого отправился Кальварский, – не таким уж скрытым. 

Первое касание редко бывает одновременно трепетным и серьезным настолько, что брови морщатся сами по себе. Однако Кальварский заявляет себя мыслителем высокого полета, говорящим о сложных вещах на таком же сложносочиненном языке. Возможно, со временем режиссер познает простоту мастера, в чьей «Сказке» даже тираны выглядят самодурами. Пока что лодку Кальварского таскает по волнам — главное, чтоб не затонула.