Ремейки гангстерской судьбы: «Лицо со шрамом» и «На последнем дыхании» на крутых виражах 1983-го

Нежданно-негаданно 1983 год предложил две гангстерские ревизии: подоспело время не только переосмыслять нуарных бандитов, но и испытывать на прочность саму структуру ремейка. Тони Монтана стал Аль Капоне 80-х, созвучным духу времени, а реновация «На последнем дыхании» приглушила былую смелость американцев — не все французские хиты, как оказалось, поддаются переплавке. 

80-е: ремейки входят в моду

После ошеломительного новаторства 70-х новая декада вгрызается в волну ремейков. Считать не пересчитать: перепаханы многие заскорузлые жанры, ставшие атавизмами Золотого века Голливуда. С «Нечто» Джона Карпентера началась эстафета — леденящий хоррор поставил на новые рельсы полузабытый фильм Говарда Хоукса, упрочив благое дело ремейков. Дело дошло и до «Лица со шрамом» (в начале 80-х, по ощущениям, все звезды сошлись на Хоуксе) — ленты, которая опиралась на роман Армитэджа Трэйла, основанный, в свою очередь, на жизни Аль Капоне — главной преступной звезды Великой депрессии. Лента Брайана Де Пальмы вместо старомодного гангстера по типу Аль Капоне предложила мафиози Тони Монтану — карьериста с концептом self made man, фактически идеального человека эпохи рейганомики. Яппи, влюбленного в шик и богатство, чей бизнес строго отлажен в теневой зоне криминала.

Пол Муни в роли Тони Монтаны на кадре из фильма «Лицо со шрамом»

В 80-х о реальных гангстерах уже речи не шло, однако бандитизм в Америке на новом подъеме. Главные лиходеи эпохи — уличные банды, расселившиеся вдоль побережий Штатов, как лягушки. По одну сторону, в Нью-Йорке, — выходцы из Восточной Европы, затерроризировавшие «Большое Яблоко», по другую, в Калифорнии, — свирепые афроамериканцы и латиносы, раскинувшие преступные сети по многоквартирникам Лос-Анджелеса. Пока уличные начинания крепчают в коллективном деле, кино, напротив, обращает взор на присущий 80-м индивидуализм; идеальный гангстер похож на героя своей эпохи — одинокого завсегдатая финансовых центров и трудолюбивого щеголя. Образцовые деловые люди, как брокер Бад Фокс (Чарли Шин) в «Уолл-стрит» Оливера Стоуна, — тот, на кого следует равняться, чтобы быть успешным. 

«Гражданин Кейн» от мира гангстеров 

«Лицо со шрамом» Брайана Де Пальмы — фильм, глубоко симптоматичный времени. С президентом Рональдом Рейганом к американцам вернулась уверенность в себе; ее не лишен и Тони Монтана, еще вчера работавший мойщиком посуды в забегаловке, а уже сегодня ставший владельцем криминальной империи, с дерзостью отобранной у работодателя. Рейган хотел видеть Америку великой: лозунгу поверили не только бывшие хиппи, но и кубинский эмигрант Монтана, почуявший возможность заграбастать немного величия и для себя. Герой Аль Пачино кое-где дублирует даже речи самого президента, полные презрения к коммунистам, — кому, как не беглецу с социалистической Кубы, клеймить империю, мешающую обогатиться? 

Аль Пачино в роли Тони Монтаны на кадре из фильма «Лицо со шрамом»

Кадры из «Лица со шрамом» врезаются в память: шинкуются долларовые купюры, важные переговоры проходят в стенах неоновых клубов и в поместьях криминальных баронов, нежный синти-поп и ласкающие красоты Майами сменяются брутальными всполохами насилия — почти каждый зритель что-то да знает о визуальной магии гангстерского эпоса Де Пальмы. Своей игрой Аль Пачино дает «Гражданина Кейна» от мира грязного криминала, подводя к старой эпикурейской истине: кому мало малого, тому ничего не достаточно. 

Аль Пачино в роли Тони Монтаны на кадре из фильма «Лицо со шрамом»

Мартин Скорсезе предупреждал Де Пальму, что его возненавидят за «Лицо со шрамом» — в 1983 году о культе и речи не шло: критики клеймили режиссера за избыточное насилие, а Де Пальме и вовсе светила антипремия «Золотая малина». Фильм, поначалу чувствовавший себя, как Тони Монтана в последнем кадре — опрокинутым вниз головой в бассейн, — стал понемногу отряхиваться, и с годами появилось больше поводов его любить. За настроение курортного гламура и вшитый в райскую картинку подпольный мир бандитов в гавайских рубашках, за самоуверенный образ Аль Пачино, в конце концов за отточенное владение стилем, ставшее коронным приемом Де Пальмы. 

«Новая волна» на американских рельсах 

Однако не один Тони Монтана освобождался из плена старого фильма. Гангстерская поэтика вместе с кредо «живи быстро» пришли и в другой ремейк — «На последнем дыхании» Джима МакБрайда, нахальную переработку годаровского хита «новой волны». Надобность американской версии отпадала уже благодаря самой приставке «сверх», присущей фильму Годара: модному, современному, революционному, ироничному. Ремейк МакБрайда предпочитает перевертыши: там герой Жан-Поля Бельмондо был французом, а его пассия Джин Сиберг — американкой, здесь же Ричард Гир — уроженец Нового Света, а Валери Каприски, в свою очередь, играет француженку. Интеллектуальный Париж 60-х сменился одноэтажными задворками Америки 80-х, а тяга бандита к подражанию Хамфри Богарту — мальчишеским увлечением комиксами. Ремейк 1983 года живет в красочных стрипах поп-культуры: в разговорах о Серебряном Серфере, в энергии звуков рокабилли и номадических мифах. 

Ричард Гир в роли Джесси на кадре из фильма «На последнем дыхании»

«На последнем дыхании» МакБрайда не тягается с французским оригиналом, а пленяет зрителя другим — воспаленной стилизацией, миром фильма, превращенным в сплошную ярмарку американской культуры. Джесси в исполнении Ричарда Гира (уже никакой не Мишель Пуакар, конечно же) не столько экзистенциальный герой и испытатель судьбы по типу Бельмондо, сколько отважный беглец, безрассудный дикарь, уже воспетый в «Пустошах» Терренса Малика — одном из главных фильмов прошлой декады, посвященном молодым криминальным кочевникам. Джесси не похож на своего ровесника по дате премьеры Тони Монтану, предпочитая жизнь одним днем и приземленный гедонизм — не чета классовой роскоши майамского гангстера. Образ 21-летней Моники Каприски отвечает, в свою очередь, за эротическое напряжение ленты — его тут не в пример больше, чем у Годара. Там, где история буксует и перекатывается в каскад унылых погонь, ремейк компенсирует это избыточной откровенностью — со страстью авторы явно перестарались, бесцеремонно нажимая на все эрогенные зоны. Впрочем, Ричард Гир в те годы создавал репутацию именно ролями обаятельных мачо и циничных жиголо. «Вы, американцы, думаете только о сексе», — вторит Моника своему заносчивому партнеру. «На последнем дыхании» МакБрайда не стесняется в этом признаться. 

Ричард Гир в роли Джесси на кадре из фильма «На последнем дыхании»

Даже ленивый скажет, что переснимать «На последнем дыхании» Годара — все равно что переливать из пустого в порожнее. Хиту 1959 года, вдохновленному американским нуаром и приемами бульварных жанров, в последнюю очередь нужна была ремарка от вдохновителей. 1983 год показал два пути ремейка и исхода гангстерской судьбы: малоудачное осмысление МакБрайда быстренько забыли (у ленты разве что есть один ценный поклонник в виде Тарантино — кое-что, по ощущениям, перебежит в его сценарий «Настоящей любви»), а «Лицо со шрамом» Де Пальмы спустя годы охотно пригласили в жанровый пантеон. Повеса Ричарда Гира бежал поодаль от американской мечты и скорее возвращал идеал прошлой декады — романтичного дикаря, в то время как Монтана — плоть от плоти эпохи Рейгана. Ничего удивительного в том, что гангстер Аль Пачино все же прижился — под стать времени обогащения и стремительного роста. Затем Монтана расщепился на субатомные частицы по всей поп-культуре, особенно в хип-хопе. Он узнаваем там, где есть роскошь, позолоченные цепи и бандиты, купающиеся в стопках долларовых купюр. 

Пот и кровь американской мечты

Сразу становится понятен важный штрих, с которым «Лицо со шрамом» ворвался в мировой кинематограф. До того момента гангстеры были своего рода доисторическими существами — героями и злодеями в вакууме своей эпохи, на которую всем было решительно плевать (ибо мало кто из зрителей жил в 30-х). Тони Монтана — чуть ли не первый гангстер современности, шагавший в такт со вкусами и чаяниями поколения. После «Лица со шрамом» подобный ревизионизм будет иметь место — взрывной сериал «Клан Сопрано» расскажет о современной мафии, о них же будут фильмы Такеши Китано, Гая Ричи и Мартина Скорсезе (вспоминая «Отступников»). Преступные группировки и их рост — баллады не только про Великую депрессию, «сухой закон», шляпы-федоры и «пулеметы Томпсона», но и про теневые зоны повседневной жизни. 

Аль Пачино в роли Тони Монтаны на кадре из фильма «Лицо со шрамом»