Русь, куда ж несешься ты? Рецензия на мини-сериал «Мертвые души»

В провинциальный городок Бугорск приезжает Павел Иванович Чичиков (Евгений Цыганов). В связи с программой реновации в Москве решено увеличить количество кладбищенских мест, и чиновника отправляют узнать, какие великие жители захолустья заслуживают права хотя бы после смерти попасть в столицу. Бюрократический аппарат ожидаемо даёт сбой, и в список просятся живые толстосумы из управления Бугорска. Движимый жаждой лёгкой наживы, Чичиков отправляется в путешествие по домам местных шишек, хотя вряд ли представляет, с какими трудностями ему придётся столкнуться.

Дмитрий Дюжев в роли Манилова на кадре из сериала «Мертвые души»

Вслед за неудачным переосмыслением «Грозы», где Кулигин в исполнении Макаревича читал рэп, а Катерина работала официанткой, Константинопольский вновь препарирует классику русской литературы. В этот раз, к счастью, оригинальный текст (под ним мы подразумеваем ещё и идейное своеобразие) не пошёл ко дну под грузом авторской иронии, а, напротив, даже воспрянул из небытия — пробудился после многолетней спячки, связанной то ли с тем, что монументальная поэма о России-птице-тройке (в новой адаптации она превращается в тройку-бэху) вряд ли срезонирует со зрителем, то ли с тем, что у кинематографистов появились дела поважнее. Политические комедии вообще сейчас находятся в подвешенном состоянии: после «Дня выборов 2» в кинотеатрах — скорее всего, в силу стагнирования гражданственной позиции как таковой — ничего столь же острого не появилось.

Александр Робак в роли Собакевича на кадре из сериала «Мертвые души»

Зато появилось на стримингах. Сначала — Буслов («Домашний арест»), затем — Волобуев («Последний министр», «ППЧМЗ»), а теперь вот и «Мертвые души», может, не самый заметный проект из списка, но тем не менее показательный. Сериал Константинопольского, кстати, имеет больше общего с первым случаем — таким умеренно олдскульным шоу Premier о чиновнике, который застрял в коммуналке и попытался привести непутёвого соседа Ивана (Александр Робак) к победе на грядущих выборах мэра. Хотя даже в сравнении с ним, обличающим вообще все социальные классы и показывающим Россию (не без любви) страной, где в общих бедах виноваты поголовно все, у новой гоголевской адаптации какой-то совершенно невероятный разброс сатиры. Константинопольский валит наповал и стреляет из пушки по воробьям.

Алексей Серебряков в роли Плюшкина на кадре из сериала «Мертвые души»

Его постмодернистская игра позволяет обходиться без дидактизма — в «Мёртвых душах» более-менее все уроды, но уроды обаятельные: казак-вэдэвэшник Ноздрёв (Трибунцев), жадный Собакевич (Робак), невыносимо приторный Манилов (вот уж где понадобился талант Дюжева играть Дюжева) с его женой Камой (от слова Камасутра) и все остальные чиновники Бугорска. Разузнав о вакантных местах на кладбище, они, очевидно, спешат оторвать кусок получше: кто рядом с Навальным, кто — с Бондарчуком, ну а кому-то хочется оказаться недалеко от Владимира Владимировича. Четырёхсерийная галерея участников ярмарки тщеславия, возможно, лучше бы смотрелась в формате полнометражного кино, но, с другой стороны, впихнуть каждого в двухчасовой хронометраж и не растерять собственно «самости» персонажей кажется нереальным.

Главная проблема тут даже не в том, что Константинопольский как-то не так преобразует текст. Напротив, в сравнении с прошлыми своими работами он крайне сдержан и не превращает классический сюжет в актёрский свистяще-кричащий балаган (разве что в сюжетной линии с Маниловым-Дюжевым, но там это оправдано самим персонажем). Просто его метод, зародившийся еще в 90-х, рассаднике всяких шутливо-циничных «ДМБ» и «Мама, не горюй», так и не трансформировался. Времена изменились, на смену абсурдистской эстетике ранних российских фильмов пришли направления, стили, лица, а Константинопольский всё ещё играет со старыми сюжетами, лишь переставляет слагаемые то ли в надежде изменить их сумму, то ли в попытке скрыть однообразность уравнения от зрителя.