Он сказал: "Поехали!"

Когда у женщины из груди пошло молоко, Джордж Миллер [II] понял, что снял хит. Сидя в вестибюле кинотеатра, где проходил третий публичный показ его дебютного фильма, режиссер заметил, как она выскочила из зала и помчалась в туалет.

«У вас все в порядке?»
«Да, просто я сейчас кормлю грудью».

На шестьдесят девятой минуте фильма, когда семья Макса Рокатански, его жена и ребенок, погибла под колесами мотоциклов банды Пальцереза, из ее груди пошло молоко.

«Мне аж поплохело, – вспоминает Миллер. – Ничего себе, думаю, реакция организма! Но потом она бегом понеслась обратно в зал, чтобы узнать, что было дальше, и вот тут мне как-то сразу полегчало!»

Чему поспособствовали и кассовые сборы. В Австралии «Безумный Макс» /Mad Max/ (1979) собрал больше, чем «Звездные войны» /Star Wars/ (1977). Мировая касса превысила 100 миллионов долларов США. При бюджете в 350 тысяч австралийских долларов он стал самым прибыльным фильмом в истории кино (сейчас этот титул принадлежит «Паранормальному явлению» /Paranormal Activity/ (2007)). Единственной страной, где «Макс…» не стал суперхитом, оказались США, где дистрибьютор счел нужным переозвучить фильм из-за «невнятной» австралийской речи актеров – даже американец Мел Гибсон попал под раздачу. Но сборов все же хватило, чтобы привлечь внимание Warner Bros. «Безумный Макс 2» /Mad Max 2/ (1981) они переименовали в «Воин дороги», полагая, что указание на сиквел в названии все равно не будет привлекать не знакомую с оригиналом публику. Успех был потрясающий.

К моменту выхода «Безумного Макса 3: Под куполом грома» /Mad Max Beyond Thunderdome/ (1985) в 1985 году один из руководителей Warner Bros. говорил: «Это наш Индиана Джонс». А потом, как и его собрат в фетровой шляпе, затянутый в кожу Макс ушел в долгий-долгий отпуск. Прошло 25 лет с тех пор, как мистер Рокатански исчез в пустыне, и лишь теперь Миллер всерьез собрался вернуться к основному месту съемок «Воина дороги», в Броккен-Хиллз, штат Новый Южный Уэльс, и сделать очередной сиквел-перезагрузку под рабочим названием «Дорога ярости» /Mad Max: Fury Road/ (2012).

Не надейтесь, правда, что он подробно расскажет вам о нем. Но можно смело утверждать, что там будут кровища и автомобили: целый год отведен на сооружение экзотического автопарка для амбициозного замысла. «У них должны быть очень высокие характеристики, ведь фильм снимается на скоростях, – поясняет Миллер. – Трюков в фильме просто немерено. Мы пытаемся сделать то, что, кажется, никто до нас не делал… Мы ведь начинали 30 лет назад, мир с тех пор изменился».

Конечно, изменился – и все же остался прежним. Когда Миллер вместе с журналистом Джеймсом МакКауслендом писали оригинальный сценарий, они были уверены, что «люди пойдут практически на все, чтобы транспорт продолжал ездить, и ни одно государство даже не подумает тратить огромные деньги на создание альтернативной энергетической инфраструктуры, пока не будет слишком поздно…» В семидесятые годы президент Джимми Картер пытался снять мир с нефтяной иглы, теперь тем же самым занимается Обама. Но мы все еще воюем за черное золото. Впрочем, не суть важно, станут ли движущей силой «Дороги ярости» нефть или вода, месть или искупление – у публики по-прежнему здоровый аппетит к такому кино.

В Австралии преклонение перед первым фильмом носит чуть ли не религиозный характер. Гибсон вряд ли будет сниматься в сиквеле (главная роль – то ли Макса, то ли героя, который его заменит, – отдана Тому Харди), но он жаждет увидеть, что же придумал Миллер на сей раз. Сидя в офисе своей компании Icon, он с радостью предается воспоминаниям о предыдущих фильмах, не выражая ни малейшего неудовольствия по поводу того, что цикл продолжается без него. «Какие тут могут быть обиды! – говорит он. – Это же идея Джорджа, его сага. Я же просто парень, который когда-то помог воплотить ее в жизнь, вот и все дела. Так что желаю ему всяческой удачи. А концепция у него, надо сказать, очень крутая. Лет пять назад мы ее обсуждали, так что я в курсе, что у Джорджа на уме, но дал слово молчать, и никому не проболтался, – он усмехается. – Я и вам, ребята, ничего не скажу. Но концепция очень крутая!»

Замысел «Безумного Макса» рождался в неотложке. Миллер по профессии врач, и кино начал изучать, еще работая в скорой помощи. В те годы он сам был мотоциклистом, и когда с австралийских автострад в отделение поступали изувеченные тела байкеров, ему становилось не по себе. Монструозные байки тех времен прозвали «донорциклами». «Я понял, что мы живем в культуре »дорожного убийства«, – вспоминает он. – Культуры огнестрельного оружия в Австралии почти нет, но к тому времени, как мне исполнилось двадцать, куча моих знакомых уже погибла в автокатастрофах. Уж какого экстрима я насмотрелся в неотложке… И это на меня повлияло, долго не давало покоя. В каком-то смысле это стало частью меня».

Так зарождался безжалостный, экстремальный экшн «Безумного Макса». Опасности начались еще до команды «Мотор!». В первый день съемок каскадер Грант Пейдж вез на мотоцикле исполнительницу главной женской роли Рози Бэйли, и внезапно навстречу им, ни на что не обращая внимания, вывернула 16-колесная фура. На принятие решения у Пейджа оставалось не больше секунды – он опрокинул мотоцикл набок и, скользя по асфальту, прошел под грузовиком. Оба остались живы, но получили переломы ног. Джоанн Сэмюэл заменила Бэйли в роли жены Макса, Джесси Рокатански. Пейдж довольно быстро выздоровел и даже успел вернуться на съемки, где проделал не один умопомрачительный трюк. «Едешь каждый день на съемки и думаешь: »Ну как, сегодня на тот свет или поживем еще?« – делится воспоминаниями Тим Бернс, сыгравший одного из бандитов, Джонни-Боя. – И тут даже не трюки имелись в виду…» Да уж, байкеры входили в роль по полной программе.

Хью Кийс-Бирн, который сыграл чокнутого предводителя байкеров Пальцереза, на тот момент был самым известным актером в составе. Он согласился сниматься только при условии, что роли членов банды сыграют его друзья-актеры. Денег на авиабилеты у Миллера не было, и он прислал им байки. Когда компания добралась из Сиднея в Мельбурн, виртуальная банда Пальцереза выглядела вполне реальной. «Нам жутко не хотелось облажаться перед байкерами», – говорит Кийс-Бирн, который вместе со своей компанией держался подальше от Гибсона, его партнера Стива Бисли (Гусь) и вообще от всех игравших роли полицейских (они же «бронзовые»). «Байкеров выперли из квартиры в северном Мельбурне, чтобы поселить нас с Мелом, – вспоминает Бисли. – Мы заходим, а там всюду записочки поразвешаны типа »Бронза е…чая, мы телок ваших перетрахаем, а самих вас замочим«. Утром берешь тостер, а на нем записка: »П…ц тебе, бронзяра!«»

Отчасти это было забавно, но наблюдались и вполне реальные трения. «Когда мы приехали на съемки, напряжение на площадке ощущалось почти физически, – рассказывает Бернс. – Я даже сказал оператору, который подвинул меня к моей метке, »Еще раз тронешь – убью!« Они все считали, что мы реально с головой не дружим».

Трудности на съемках возникали и по более прозаическим причинам. Миллер вспоминает, что людей не хватало до такой степени, что после трюковых съемок ему вместе с продюсером Байроном Кеннеди приходилось самим сметать с дороги осколки стекла. Потом они с Кеннеди целый год дома занимались монтажом. «Я на кухне вручную монтирую фильм, а Байрон в гостиной возится со звуком».

Напряженная атмосфера, которая и по сей день поражает в «Безумном Максе», во многом создана звуковым сопровождением, которое Миллер считает заслугой своего друга. «Пока я не познакомился с Байроном, уши у меня были для красоты. В кино я никогда не слушал звук, – говорит он. – Как-то раз я отсматривал свои любимые экшн-сцены – погоню на автомобилях в «Детективе Буллитте» /Bullitt/ (1968), гонку колесниц из «Бен Гура» /Ben-hur/ (1959) и «В чем дело, док?» /What's Up, Doc?/ (1972). И в »Буллите…« Байрон заметил такую вещь: как только начинается сама погоня, музыка прекращается». Необузданная энергия звука придавала действию непосредственность, однако своим динамизмом фильмы о Максе обязаны еще и тому, что Миллер, напротив, монтирует фильмы без звука. Совсем без звука. «Эти фильмы, они как визуальная музыка, – объясняет он. – Я часто провожу свою любимую аналогию с музыкой, когда снимаю кино: кино – это музыка для глаз. Поэтому я монтирую фильмы без звука, чтобы увидеть, как они играют для глаза. Экшн-сцены – это визуальный рок-н-ролл, а что-то другое будет визуальным адажио или чем-то еще…»

Громче всего «экшн-рок» ревет во втором фильме сериала, «Воине дороги», особенно в 13-минутной сцене погони за бензовозом. Это один из самых длительных и напряженных эпизодов подобного типа в истории кино. Когда смотришь его, ужас пробирает до самых печенок. Те, кто снимал эту сцену – безо всяких компьютерных эффектов! – испытали аналогичные ощущения.

«До сих пор чувствую, как в лицо мне летят камни», – вспоминает оператор Дин Семлер, чья манера съемок, позволяющая зрителю ощутить себя непосредственным участником событий, позже пригодилась в «Водном мире» /Waterworld/ (1995) (этакий «Безумный Макс» в сырости) и в «Апокалипсисе» /Apocalypto/ (2006) у Мела Гибсона. Для Миллера «Воин дороги» стал плодом его собственной неудовлетворенности. «Во мне скопилось море энергии, которой просто необходимо было дать выход в сценарии и на съемках, ведь первый »Макс…« дался нам очень, очень тяжело», – говорит он. Итогом стал, возможно, лучший фильм трилогии. Гибсоновского Макса, опустошенного и одинокого после гибели семьи и ужасной мести, против его воли втягивают в войну между общиной, борющейся за выживание, и бандой варваров под предводительством «Лорда Гумунгуса, Воина Пустыни и Аятоллы Рок-н-Ролла!» (шведский бодибилдер Кьелл Нильссон).

«Два основных инстинкта – это инстинкт выживания и инстинкт продолжения рода, – говорит Гибсон. – В »Воине дороги« второй инстинкт уже отмер, осталось лишь одно – выжить. Такова была варварская природа этой истории. Когда показываешь такую степень безысходности, визуальные решения могут быть какими угодно. И именно о визуальной составляющей всегда думаешь в первую очередь».

Этот тезис находит свое подтвержение, когда пересматриваешь фильм. Образ всегда главенствует над диалогом, и это неудивительно, если принять во внимание, насколько быстро была снята картина. Миллер, Брайан Ханнант и Терри Хэйс начали писать сценарий в канун Рождества 1980 года, а ровно через год фильм вышел на экраны Австралии. Сценарий, съемки и монтаж – на все 12 месяцев.

«Во многом так получилось благодаря тому, что я уже многое знал о Безумном Максе», – скромничает Миллер. И все же это впечатляющее достижение. Помогло и то, что эпизоды снимались в хронологической последовательности, и сценарий мог дорабатываться прямо по ходу съемок. На самом деле, Миллер больше опирался не на сценарий, а на раскадровки. Каждое утро он приносил на площадку зарисовки, по которым строился рабочий день. «Я заключил сам с собой договор: если у меня не будет набросков на день вперед, то всему фильму конец», – говорит он.

Он не остановился даже тогда, когда обнаружил, что к этим, по выражению Семлера, «карикатурам доктора Джорджа» относятся без должного пиетета. Съемки проходили в разгар зимы, актеры и съемочная группа пытались согреться у костров, пылавших в огромных бочках. «Я до двух ночи тружусь, как проклятый, в отеле над своими каракулями, раздаю их всем и каждому… ухожу и краем глаза вижу, как народ швыряет их в огонь», – рассказывает Миллер. Он вспоминает, что только Семлер обращал на раскадровки хоть какое-то внимание. Если задуматься об этом – а также о том, что сцена погони снималась всего с четырех камер, – то «Воин дороги» кажется еще более впечатляющим достижением. Денег по-прежнему было в обрез, импровизация решала все: двоих поселенцев, которых в лепешку плющит бензовоз во время погони, на самом деле «сыграли арбузы, на которые мы натянули парики».

Знаменитый американский кинокритик Роджер Эберт описывал этот фильм как «одну из самых безжалостно агрессивных картин в истории мирового кино». Успех был огромным. Пересмотрите «Воина дороги» – он ни в чем не уступает лучшим современным боевикам. Но на этом приключения чуть было не закончились.

Летом 1983 года Байрон Кеннеди, старый друг Миллера и его партнер по бизнесу в Kennedy-Miller Production, погиб при крушении вертолета. Потрясенный Миллер сначала хотел бросить все. «Моим первым побуждением было сказать: »Ну, приехали. Мне это больше не интересно«». Но потом он с головой ушел в работу, «чтобы не засохнуть, а еще немного побороться». Он работал над несколькими телевизионными проектами, где среди прочих его коллег были Филлип Нойс и театральный режиссер Джордж Огилви. О третьем Максе он даже не думал. Идея возникла внезапно во время ланча с соавтором «Воина дороги» Терри Хэйсом в Лос-Анджелесе. «Кажется, мы с Джорджем, как обычно, от скуки болтали о »Безумном Максе«, – вспоминает Хэйс. – Для нас он был как некий родственник, о делах которого обычно справляешься. И тут я вдруг говорю Джорджу: »Знаешь, если будет третий фильм, то Макс должен найти племя потерявшихся детей и отвести их в город«».

Так постепенно вырисовывался сценарий фильма, который в конце концов получил название «Под куполом грома», хотя его могли назвать «Искуплением Безумного Макса». Вторым режиссером стал Огилви. «В первом фильме Макс реально снисходит во тьму, – говорит Миллер. – В том смысле, что в начале он относительно нормальный человек, но потом погружается во мрак. Короче, полная безысходность. Во второй ленте он с самого начала выжжен изнутри и к концу оживает, но совсем чуть-чуть. Говоря словами Мела, »Макс заперт в себе, словно в шкафу«. В конце »Воина дороги« дверь шкафа начинает слегка поскрипывать, а в третьем фильме она, мне кажется, распахивается практически настежь. Макс наконец-то выбирается из шкафа и вновь становится человеком».

Действие третьего «Макса…» происходит через 15 лет после «Воина дороги». Кажется, что за это время из героя поневоле Макс превратился в настоящего спасителя выживших в более детально проработанном пост-апокалиптическом мире второго фильма (в первом «Максе…» не указывается прямо на то, что действие происходит после войны – просто некое деградировавшее будущее). Хэйс вспоминает, как в первый раз уговаривал католика Гибсона вернуться к образу Макса. «Я ему говорю: »Не пойми меня превратно, дружище, но идея фильма – это типа как Иисус в черной коже«».

В коммерческом отношении третий «Макс…» стал еще более успешным, чем предыдущие, хотя поклонников у него, пожалуй, поменьше, чем у первых, «злых и голодных» фильмов. В контексте этого сериала он как «Возвращение джедая» /Star Wars: Episode Vi – Return Of The Jedi/ (1983) (вместо Эвоков тут прическа Тины Тернер). Теперь, почти через тридцать лет, «Дорога ярости» призвана придать всему циклу более законченный вид. «В нем снова есть ясная цель и драйв, – говорит Гибсон. – Меня очень зацепила эта идея. Потому что в тех фильмах главным была атмосфера – адреналин, скорость… эдакий, знаете ли, Дикий Запад». Он усмехается – возможно, при мысли о том, через что придется пройти следующему поколению Максов, – и показывает большой палец. «Удачи им. Надеюсь, у Джорджа все получится. Даже уверен, что получится все волшебно».

«Безумный Макс 4» выйдет в прокат в 2011 году.