Тоня против всех: Рецензия на фильм «Мама, я дома»

Очередной ученик Сокурова покоряет очередной европейский смотр: в этот раз в программе «Горизонты Экстра» Венецианского кинофестиваля прошла премьера картины «Мама, я дома» Владимира Битокова. Фильм показали вслед за другой отечественной премьерой, картиной «Капитан Волконогов бежал», — обе, что удивительно, оказались одними из лучшими в своих программах. Обе, правда, никаких наград не получили.

Ксения Раппопорт в роли Тони на кадре из фильма «Мама, я дома»

В поселении где-то вблизи Нальчика дом (гордость нации!) спасен от сноса — кто-то из Москвы приглядел его под дачу. Пока чиновники хлопочут к прибытию верхов, Тоне (Ксения Раппопорт, которую поначалу сложно узнать) приходит похоронка — сын Женька погиб в Сирии на службе в ЧВК. Вот медаль, вот компенсация, бумаги есть, а тела нет — поставьте подпись о неразглашении. Пустой гроб женщина хоронить отказывается — как и верить в гибель сына. Так начинается ее одиссея по кабинетам, инстанциям и телеканалам — безнадёжная, но будто бы не лишённая смысла.

Ксения Раппопорт в роли Тони на кадре из фильма «Мама, я дома»

По описанию легко подумать, что нас ждёт очередная тягучая драма о российской провинции, где все ходят в спортивках, что-то невнятное друг другу бормочут и периодически тихо плачут на фоне эстетично выведенных покосившихся домов. В общем, нечто в духе «Тесноты» Кантемира Балагова, впервые заявившего миру о силе «сокуровской школы» (хотя сам Сокуров никогда не считал его лучшим своим учеником). В случае с «Мама, я дома» это клише срабатывает только отчасти. В картине Битокова угадываются элементы, знакомые по работам его однокурсников, — всё та же эстетика одноэтажной, забытой во вневременье России, тот же фокус на истории сильных героинь, борющихся не столько с конкретной внешней угрозой, сколько с противоречиями внутри себя. Та же любовь к броским визуальным образам и не всегда оправданным длиннотам.

Ксения Раппопорт в роли Тони на кадре из фильма «Мама, я дома»

Разница — в интонации. «Мама, я дома» часто оказывается ближе не той же «Тесноте» или «Разжимая кулаки» Киры Коваленко, а голливудской академической драме. Это такие «Три билборда на границе Эббинга, Миссури», сместившиеся на 10 тысяч километров восточнее: Раппопорт даже играет вполне в духе Фрэнсис МакДорманд. Тоня — суровая женщина, которая не способна принять трагическую смерть ребёнка и потому ломает жизнь всем вокруг: и тем, кто этого заслуживает, и тем, кто совсем не виноват (например, родной дочери и её сыну с задержками в развитии). Что удивительно, с МакДоной Битокова роднит и юмор — в решённой, казалось бы, исключительно трагическими нотами истории он не боится быть остроумным, смеяться и подкалывать своих неловких героев. Линия персонажа Александра Горчилина, мелкого провинциального чиновника с огромными амбициями и папой-генералом, и вовсе превращает фильм в иронический шарж. Правда, только на время.

В «Мама, я дома» вообще кроется много разных нюансов: борьба человека против системы, семейная драма, сатирический портрет провинции, в какой-то момент, наконец, и вовсе возникает напряжение психологического триллера — к главной героине приезжает парень, утверждающий, что он и есть её погибший сын (играет его Юра Борисов). Она, естественно, не верит — похожего в них мало, — но по документам всё сходится: у власти в России есть сила не только убивать людей, но и возвращать их к жизни. Последняя линия — с большим отрывом самая интересная: столкновение двух непохожих, но одинаково неспокойных душ, в котором сквозит какая-то особая, простите, «русская тоска» и едва скрываемый эротизм. К тому же за Юрой Борисовым всегда приятно наблюдать: за фестивальный сезон мы успели убедиться в этом, и не раз.

Юра Борисов в роли Женьки на кадре из фильма «Мама, я дома»

Битоков будто пытается помирить фактуру российской драмы с интонациями и структурой голливудского «зрительского» кино — и одно это положительно выделяет режиссёра на фоне многих коллег. Отчасти дело, думается, в первоисточнике: фильм снят по тексту сценаристки-дебютантки Марии Изюмовой, только-только выпустившейся из Московской школы кино, и действие в нём лишь постфактум переведено в Кабардино-Балкарию. То есть уже на уровне концепта почерк сокуровской школы столкнулся с материалом, изначально ему не предназначавшимся. Интересен в этом смысле и выбор Раппопорт на главную роль. Пока те же Балагов с Коваленко снимают малоизвестных, подчас непрофессиональных артистов, Битоков решил сработать очень, опять же, «по-голливудски»: взять мастеровитую актрису и перевернуть её знакомое амплуа.

Нельзя сказать, что этот симбиоз — локального и международного, авторского и академичного — выходит идеальным: у «Мама, я дома», например, заметные проблемы с языком. В один момент герои звучат органично, в другой вдруг начинают бросаться в зрителя патетичными, совершенно неестественными фразами, как будто бы сами не могут определиться, в каком жанре существуют. Есть в фильме и утомительная манерность — как в сцене, где тень героини Раппопорт долго танцует под «Весело и грустно» IC3PEAK.

«Мама, я дома» выглядит картиной переходной, застрявшей между двумя мирами, но ругать за какую-то непостоянность её не очень хочется. Потому что двигается Битоков явно в нужном направлении: а там уже, уверены, он поднатореет и возьмёт и венецианские «Горизонты», и «Особый взгляд», а может быть, и «Оскар».