Вечность и один день: рецензия на «Дыру», фильм-призер Венецианского кинофестиваля

В августе 1961 года группа итальянских спелеологов прибывает на юг страны, в Калабрию. Там им предстоит исследовать одну из самых глубоких пещер в мире. И пока храбрые ученые исчезают в лабиринте геологических осадков, вокруг кипит сельская жизнь: дети играют в футбол, скот щиплет траву, старики отдают богу душу. И хотя действуют все сообразно своей природе и очень разнонаправленно, однажды они обязательно встретятся где-то за горизонтом.

Кадр из фильма «Дыра»

Фильм начинается со взгляда изнутри. В пещеру, в дыру смотрят только животные. Зритель же вслед за автором взирает из нее на погруженный в утренние сумерки мир. Но вот поднимается солнце, и новый день наполняет природное подземелье ярким светом. Невольно возникает ощущение, что бездонный грот здесь — сам зритель, осветить, а впоследствии, может быть, даже и исследовать душу которого и пытается Фраммартино. Впрочем, жерло пройденного экспедицией пути на финальном чертеже больше похоже на кишечник.

В картине Фраммартино нет ни диалогов, ни профессиональных актеров. Участников съемок отбирали скорее по умению обращаться с альпинистским снаряжением 1960-х годов, чем по способности держаться перед камерой. Тех же персонажей, кому не пришлось лезть вглубь земной коры, сыграли жители окрестных деревень. За то, чтобы уловить каждый отблеск света как на сельских домах, так и на стенах пещеры, отвечал Ренато Бера, оператор, успевший поработать и с Ромером, и с Годаром, и с Рене, в общем, со всем цветом французской режиссуры второй половины XX века.

Кадр из фильма «Дыра»

Зрителю предлагается миллион самых разных дихотомий: во-первых, можно вцепиться в вышеописанное «духовное – органическое», благо в фильме есть и более наглядные иллюстрации этому противостоянию. Во-вторых, можно взглянуть и под экономическим углом — богатый городской Север исследует нищий сельский Юг. Деревня, конечно, прекрасна, но только глазами горожанина и только если смотреть не дольше нескольких недель. В-третьих, можно удариться и в вульгарный фрейдизм — фаллический миланский небоскреб сравнивается с совсем не фаллической калабрийской пещерой. И так далее, трактовок происходящего может быть сколько угодно.

Формально действие разворачивается в 1961 году: один черно-белый телевизор на целый дом, газеты с Кеннеди, но всё это за обочиной. Сельская Калабрия не изменилась ни со времён первого фильма режиссёра почти двадцатилетней давности, ни со времён отъезда его родителей в Милан. Фраммартино, родившийся на севере страны и там же выучившийся на архитектора, заворожен прямо противоположным своему юношескому бэкграунду, он стремится назад как в пространстве-времени, так и в области смыслов. Его кино — взгляд вечности, Бога, пусть не совсем беспристрастного, но гораздо более заинтересованного мирозданием в целом, чем какими-то там людьми. Время, а вместе с ним и любое движение здесь не останавливается, а отменяется. И умение передать это ощущение не остановки, но отмены зрителю — главное достижение автора. А то, что эта демонстрация становится доступна лишь на примере ученых-энтузиастов, которым никак не сидится на месте за тысячу километров от заветной местности, — ещё один из парадоксов, которыми этот неспешный и во всех отношениях стройный фильм наполнен под завязку.

Кадр из фильма «Дыра»

Фраммартино и сам такой же энтузиаст, за вычетом специальности неотличимый от своих предшественников шестидесятилетней давности. Спелеология для него — передний край познания мира, так как, по его же словам, на поверхности земли человечество уже везде побывало, остались только пещеры. Вероятно, свои картины он тоже пытается создать как нечто раздвигающее границы, но уже в искусстве. Если в сюжетном плане у нас не было ничего нового со времён Древней Греции, а технологии вот-вот зайдут в тупик, то, чтобы продвинуться вперёд, стоит попробовать откатиться как можно дальше, во времена, когда речи не то что не существовало, а когда она была просто не нужна, уйти как можно глубже в темноту.

За «Дыру», свой всего лишь третий полнометражный фильм за последние 20 лет, Микеланджело Фраммартино в 2021 году получил специальный приз жюри Венецианского кинофестиваля. Предыдущие две картины снимались также в Калабрии, и если обобщать, то о том же самом — об утешительной отмене времени и торжестве высших сил как над природой в целом, так и над человеком в частности. Единственное, что у Фраммартино по-настоящему существует, — это душа, не так важно, человеческая или нет, только она и способна коммуницировать с остальным миром: принимать или отвергать, быть одновременно и предельно простой, и неимоверно сложной. Такой же, как и фильмы Фраммартино — восхищающие критиков, но доступные и пятилетнему ребенку.