Любимое кино. Некоторые любят погорячее

Спасаясь от гангстеров, двое музыкантов переодеваются девушками, поступают на работу в женский ансамбль и уезжают из Чикаго во Флориду. Там контрабасист знакомится с пожилым миллионером, который находит «Дафну» неотразимой. Когда музыкантам приходится бежать из Флориды, они просят богача о помощи, и тот пользуется этой возможностью, чтобы продолжить настойчивое ухаживание. Наконец контрабасист устает придумывать отговорки. Он срывает парик и мужским голосом признается: «Я – мужчина». Ничуть не смутившись, миллионер отвечает: «Что ж, у всех свои недостатки».

Комик Джозеф Эванс Браун был представителем первого поколения американских звезд, карьера которых началась в звуковом кино. Пик его кассового успеха пришелся на 1930-е, и актер был вправе надеяться, что останется в истории благодаря лентам его «золотого периода». Но человек предполагает, а судьба располагает. «Тракторы Earthworm» (1936) и «Гладиатор» (1938) канули в Лету, а Джо Браун попал в историю кино благодаря второстепенной роли в одной из своих последних картин. С 1959 года и до сих пор он – влюбчивый миллионер Осгуд Филдинг-третий из блистательной комедии «Некоторые любят погорячее» (в советском прокате – «В джазе только девушки»).

В отличие от своего актера, сценарист и режиссер Билли Уайлдер вошел в анналы вместе с большинством своих американских постановок. Австрийский еврей по национальности, Уайлдер (настоящее имя – Самуил Вилдер) начал кинокарьеру в Берлине. Всего за четыре года он приложил руку к сценариям двух десятков лент. Затем Гитлер пришел к власти, и Уайлдер сбежал сперва во Францию, а затем в Америку. Почти не зная английский язык, он запретил себе общаться с другими немецкими эмигрантами и через три года «полного погружения» начал писать сценарии без помощи переводчика.

В 1940-м Уайлдер был номинирован на сценарный «Оскар» за романтическую комедию «Ниночка» (в сущности, это был «Служебный роман» с Гретой Гарбо в роли сурового советского торгпреда в Париже). Два года спустя австриец дебютировал в голливудской режиссуре с ромкомом «Майор и малышка», в котором взрослая героиня выдавала себя за девочку, чтобы не платить полную цену за билет на поезд.

В военные и послевоенные годы постановщик в основном работал над серьезными лентами. В частности, в 1945-м Уайлдер снял документальную среднеметражку о нацистских концлагерях «Фабрики смерти», а в 1944-м он создал криминальную драму «Двойная страховка», которая легла в основу стиля «нуар».

В середине 1950-х режиссер вновь начал регулярно выпускать романтические комедии. Поставив «Сабрину» (1954), «Зуд седьмого года» (1955) и «Любовь после полудня» (1957), он задумался над новой веселой постановкой и решил снять ремейк западнонемецкой картины 1951 года «Фанфары любви». Почему режиссер, у которого мать, бабушка и отчим погибли в концлагерях, не погнушался фильмом бывших гитлеровцев? Во-первых, «Фанфары» были ремейком одноименной французской ленты 1935 года, и в них, разумеется, не было ничего нацистского. Во-вторых, для Уайлдера Германия все еще была «моей страной», и он не сводил ее к холокосту.

В отличие от большинства иностранных картин, превращенных в голливудские фильмы, «Фанфары» не были жанровым шедевром. Будущий режиссер популярных в СССР «Привидений в замке Шпессарт» Курт Хоффманн снял церемонную, затянутую и умеренно остроумную комедию с второсортными песенками. Заимствовать из нее было особенно нечего, кроме пары-тройки мизансцен и основной сюжетной идеи: два нищих музыканта переодеваются женщинами, чтобы выступать в девичьем оркестре и параллельно «кадрить» сослуживиц (естественно, в мужских костюмах). Был в немецком фильме и богач, привязавшийся к одному из героев. Однако он был не мультимиллионером, а организатором гастролей «Альпийских фиалок».

Вместе с соавтором из Румынии Ицеком Даймондом Уайлдер полностью переписал «Фанфары». Хотя голливудский сценарий под названием «Не сегодня, Джозефина» получился на полчаса длиннее немецкого фильма, он был заметно динамичнее и на порядок смешнее. Чтобы добавить картине остроты, Даймонд и Уайлдер включили в сюжет чикагских гангстеров и перенесли действие в 1929 год, в эпоху сухого закона. Заодно они упростили постановочную задачу. Ведь переодетые мужчины не так бросаются в глаза, если все персонажи носят старомодную, непривычную для зрителей одежду. При этом «исторический» сценарий Уайлдера и Даймонда был куда более чувственным и откровенным, чем «современный» немецкий фильм.

Чтобы запуститься с провокационной комедией, даже трехкратному лауреату «Оскара» нужна была суперзвезда. Изначально Уайлдер предполагал, что ей станет Фрэнк Синатра, знаменитый певец и актер-оскароносец. Однако музыкант не явился на встречу с режиссером, и постановщик скрепя сердце решил отдать Мэрилин Монро роль, на которую он хотел пригласить звезду мюзиклов Митци Гейнор, внешне похожую на Инге Эггер из «Фанфар».

Почему секс-бомба не была первой кандидаткой на роль сексапильной певицы? Потому что в конце 1950-х Монро жила в тяжелой депрессии, спровоцированной медицинскими проблемами (звезда к тому времени прошла через две неудачные беременности), злоупотреблением наркотиками и спиртным, а также кошмарными отношениями с третьим мужем. Как актриса и боялась, когда выходила замуж за драматурга Артура Миллера, супруг-интеллектуал быстро устал от жены, которая преданно смотрела ему в рот, но не могла поддержать беседу на его уровне. Писатель, оставивший ради Монро жену с двумя детьми, презирал одну из самых желанных женщин мира и не стеснялся демонстрировать это на людях.

Вкупе с не самым легким характером звезды депрессия превратила Монро в кошмар постановщика. Актриса опаздывала или вовсе не являлась на съемки, путала реплики, капризничала, спорила с режиссерами… Уайлдер все это знал не понаслышке – он снимал Монро в «Зуде седьмого года» и следил за ее карьерой. Однако он также знал, что, когда актриса «включается», устоять перед ней не могут даже мужчины, которые женщинами не интересуются. Поэтому режиссер сделал Монро предложение, и она не смогла отказаться. Хотя ей не нравилось раз за разом играть «тупых блондинок», ей нужны были деньги. 10% от кассовых сборов на дороге не валяются!

Чтобы проблемы на площадке создавала лишь Монро, Уайлдер отдал главные мужские роли еще не успевшим «зазвездить» Тони Кертису (в год выхода фильма актер был номинирован на «Оскар» за триллер «Не склонившие головы») и Джеку Леммону (лауреат «Оскара» за роль второго плана в военной комедии 1955 года «Мистер Робертс»). Прочие вакансии в основном заполнили голливудские ветераны вроде вышеупомянутого Джо Брауна. Так, гангстерского босса Коломбо по кличке Гетры сыграл Джордж Рафт, мэтр криминальных лент и приятель нескольких реальных знаменитых бандитов.

По общему мнению, съемки «Джозефины» были чудовищными. С каждым днем Монро становилась все невыносимее. Члены съемочной группы делали ставки на то, сколько дублей ей понадобится, чтобы сказать простейшую фразу. Например, слова «Это я, Душечка» Монро путала в течение 47 дублей. И это было еще не все. По ходу работы звезда забеременела, и оператору нужно было думать о том, как не поймать в объектив округлившийся животик. Зато выше живота Монро стала только сексуальнее! Для создания ростовых постерных фотографий использовали фотомонтаж – лицо актрисы приклеивали к телу модели.

Кто был отцом ребенка? Вероятно, Миллер, но это не факт. Во время съемок Монро возобновила давнишний роман с Кертисом (они встречались несколько месяцев в 1950 году), и она как-то призналась любовнику, что, возможно, беременна от него. Муж актрисы об этом знал, но ничего не мог поделать. Грезившая о детях звезда не сделала бы аборт, чтобы потрафить супругу. К несчастью, все опять закончилась выкидышем. Между прочим, Кертиса в то время ждала дома беременная жена Дженет Ли, будущая звезда «Психоза». Она вынашивала дочь – будущую героиню «Хэллоуина» Джейми Ли Кертис.

Чтобы сыграть в фильме, Кертису и Леммону пришлось научиться носить женскую одежду и ходить на каблуках. В этом им помогал актер-трансвестит по прозвищу Бабетта. Монро, в свою очередь, вживалась в роль с помощью Полы Страсберг, своей постоянной советницы и преподавательницы актерского мастерства.

В Голливуде многие считали Полу бездарной паразиткой, без которой звезде было бы легче жить. Однако именно Пола спасла Мэрилин во время съемок «Джозефины» от передозировки снотворного (возможно, это была попытка самоубийства), и именно она придумала «ключик» к роли Душечки. Когда Монро пыталась понять, почему ее героиня не видит, что общается с переодетыми мужчинами, Страсберг сказала, что Душечка не замечает странностей «героинь», потому что она на седьмом небе от того, что впервые в жизни дружит, а не соперничает с женщинами. Кстати, Страсберг в то время работала лишь с Монро, так как попала в голливудский «черный список» из-за членства в Американской коммунистической партии.

В конце работы над фильмом ему придумали более пикантное название «Некоторые любят погорячее». Как это ни смешно, Уайлдер позаимствовал фразу из английской детской песенки о гороховой каше Pease Porridge Hot («Некоторые любят погорячее, некоторые любят похолоднее…»). В контексте фильма, впрочем, эта была вполне естественная цитата. Ведь картина была пронизана наивно-циничным ребячеством, типичным для фарсовых комедий 1950-х.

Как и можно было предсказать, блюстители морали восприняли «Некоторые любят погорячее» как пощечину общественному вкусу. Что еще они могли сказать о фильме, в котором Монро «лечила» Кертиса от импотенции (ничего не видно, но все понятно!)? Самоцензурная голливудская организация MPAA не дала ленте добро, католическая общественная группа «Национальный легион приличия» строго осудила фильм, а власти Канзаса запретили его показ на территории штата. В 1940-х это подписало бы картине смертный приговор. Однако к 1959 году зрители, включая католиков, достаточно раскрепостились, чтобы хлынуть в кинозалы и затопить их.

В итоге картина стала одним из хитов года. При бюджете в 3 миллиона долларов она собрала 25 миллионов. В свою очередь, коллеги удостоили фильм шести номинаций на «Оскар» и вручили статуэтку австралийскому костюмеру Орри-Келли, сшившему для Монро потрясающе эффектные наряды. Самой неожиданной была номинация в категории «лучший оператор-постановщик». Уайлдер славился презрением к операторским «фокусам» (он считал, что фильм – это на 80% сценарий), но академия оценила мастерскую работу его оператора Чарльза Лэнга с в то время уже редким черно-белым изображением. При этом картина не была снята на цветную пленку лишь потому, что женский грим Кертиса и Леммона на ней плохо смотрелся. Плюс черно-белое изображение помогло выстроить атмосферу 1929 года.

В последующие десятилетия голливудцы сняли колоссальное число романтических комедий, в том числе «взрослых» и сексапильных. Однако «Некоторые любят погорячее» до сих пор остается жанровым эталоном и непревзойденной вершиной, а финальная фраза про недостатки считается одной из любимейших голливудских поговорок. Тем не менее во время съемок она Уайлдеру не нравилась. Сперва он вложил ее в уста героя Леммона, затем перенес ее из середины картины в конец, отдал незадачливому миллионеру и решил, что обязательно придумает что-нибудь посмешнее. Однако он так ничего и не придумал, и фраза осталась в фильме. Лишь после завершения ленты Уайлдер осознал, что это идеальная финальная точка. Со временем он так влюбился в эти слова, что завещал выбить их на своем надгробии: «Я – сценарист, но у всех свои недостатки». Не правда ли, отличная эпитафия?