Я в игре, я не уйду. Рецензия на хоррор «Игра в прятки»

Салем (тот, что в Массачусетсе, а не в Орегоне) — один из старейших городов Новой Англии, печально известный почти двухлетней охотой на ведьм, в результате которой пострадали сотни женщин и десятки мужчин, отказавшихся признавать обвиняемых ведьмами. С тех ужасных событий прошло много лет, теперь Салем — туристическая точка, лакомый кусочек для любого путешественника. По улицам бродят актрисы, одетые в средневековые платья, а к Дому ведьм в районе Макинтайр то и дело выстраиваются очереди.

Где-то там, между легендами и реальностью, живет обычная современная семья: постоянно работающая мать (Аннабет Гиш), ее грустный брат Боб (Эрик Атхавале), два сына — старший Маркус (Эйса Баттерфилд) и младший Джо (Бенджамин Эван Эйнсуорт) — и дочь Билли (Наталия Дайер). Однажды Джо отправляется на велосипедную прогулку, после чего приносит домой странный артефакт — не то нож, не то кость, не то палку, на которой вырезаны скрытые под слоем грязи буквы. Что нужно сделать, если у вас в руках оказался подозрительный предмет с плохо видимой надписью? Правильно, аккуратно снять верхний слой и вслух (обязательно вслух!) прочесть обнаруженную фразу. Несложно догадаться, что произойдет дальше: глава семейства уходит на очередную ночную смену, а в доме остаются скучающие дети, постоянно дымящий дядя и призванный Джо демон, который страсть как хочет начать игру.

Осторожно: в тексте есть спойлеры (чуть-чуть).

Наталия Дайер в роли Билли на кадре из фильма «Игра в прятки»  

«Игра в прятки» — дебютный полнометражный фильм от режиссеров Эрена Селебоглу и Эри Косты и сценариста Джей Джея Брэйдера («Академия вампиров»). Проект создавался на киностудиях Anton и AGBO — первая, например, занималась производством другого хоррора с Эйсой Баттерфилдом под названием «Смертельный выбор», а вторая известна как студия, во многом благодаря которой на свет появился оскаровский фаворит Дэна Квана и Дэниэла Шайнерта «Все, везде и сразу».

Селебоглу и Коста в интервью часто говорят, что актерский состав «Игры в прятки» — это dream team. С ними сложно не согласиться. Наталия Дайер замечательно справилась с ролью старшей сестры, которая сама не прочь немного побыть ребенком, но вынуждена задвигать свои желания на задний план, чтобы хоть немного облегчить будни матери. Эйса Баттерфилд наконец-то отбросил в сторону амплуа Отиса Милберна и, включив пугающий хрипящий голос, удачно перевоплотился в одержимого юношу с горящими от злости глазами. Но главной находкой Селебоглу и Косты стал Бенджамин Эван Эйнсуорт, которого вы можете помнить по сериалу Майка Флэнагана «Призраки усадьбы Блай». Он стал единственным британским актером каста и пересек океан, чтобы сыграть Джо. По условиям первоначального бюджета все актеры должны были быть жителями Соединенных Штатов или Канады (съемки проходили в Виннипеге), но после того, как авторы увидели видеопробы Эйнсуорта, они оказались поражены — его способность в считаные секунды перевоплощаться из добродушного мальчика в мстящего древнего духа оказалась уникальной и точно стоящей того, чтобы расширить границы бюджета. 

Вопреки ожиданиям, присутствие в кадре столь профессиональных актеров не сделало «Игру в прятки» шедевром, а, напротив, неудачно подчеркнуло несовершенство режиссуры. Сюжетные рамки не дали ни Баттерфилду, ни Дайер полностью раскрыть свои таланты, а работа Селебоглу и Косты со вступительной и заключительной частями фильма и вовсе обескураживает — неужели авторы настолько недооценивают своего зрителя, что считают, будто он способен воспринимать информацию исключительно с помощью закадровой речи и никак больше?

Кадр из фильма «Игра в прятки»

Увы, несовершенство кроется не только в излишнем упрощении. Незадолго до кульминации героям является призрак осужденной жительницы средневекового Салема, который заявляет, что не кровное родство сделало салемских женщин ведьмами, а жестокость местных, поднявших на них руку. История о том, что зло порождает зло, не нова (хотя порой и кажется, что повторять эти мотивы нужно ровно столько, сколько потребуется, чтобы человечество вняло рекомендациям и перестало воспринимать месть как нечто достойное поощрения), но проблема «Игры в прятки» даже не в том, что антагонист здесь снова представлен жертвой и должен вызывать сострадание, а в очевидном заимствовании — после Эггерса собирать фильм вокруг притчи о становлении ведьмой все-таки немного вторично.

Странно и то, что, по словам создателей, появление в фильме ведьмы (повторюсь, занявшей в итоге центральное место) — явление чуть ли не случайное. Мол, салемский процесс изначально был лишь фоном, а местом действия создателями вообще был выбран Сомервилл (тот же штат Массачусетс). Взяв за основу идею существования демона, предпочитающего заманивать жертв с помощью детских игр, Селебоглу и Коста подумали, что будет неплохо, если история зла начнется во время знаменитой охоты на ведьм, а он сам будет рожден в Салеме. Когда к процессу подключился исполнительный продюсер Джо Руссо (режиссер сразу нескольких марвеловских «Мстителей»), он подсказал авторам подробнее изучить историю Салема и полностью перенести действие на эти земли, тем самым сместив внимание с демона на ведьм. Возможно, если бы над фильмом не работали настолько по-разному видящие итог люди, он в результате не оказался бы перегруженным сверхъестественными существами без видимой необходимости и стал бы более удачным. Но увы. 

Отсутствие единства мысли и вместе с тем парадоксальное стремление доводить все в кадре до кристальной ясности (действие = слово) приводят «Игру в прятки» к печальному финалу — смотреть его становится скучно как тем, кто любит искать в хоррорах подтексты, так и тем, кто хотел обнаружить в «Игре» элементы старого доброго слэшера. Единственное, что может удержать зрителя перед экраном, — знакомые лица, но приписывать эту заслугу создателям мы, конечно, не будем.