Запускайте быка: рецензия на фильм «Жвалы»

Маню (Грегуар Людиг) мирно спит на пляже (из дома его выгнали), когда приходит какой-то криминальный делец и просит выполнить для него работу — передать чемодан с неизвестным содержимым из пункта А в пункт Б. Маню соглашается, крадёт старенький автомобиль и по дороге подбирает своего друга Жан-Габа (Дэвид Марсе), такого же лоботряса, как и он сам. Поручение они, правда, решают оставить на потом: дело в том, что в багажнике украденной тачки находится, натурально, муха величиной с кокер-спаниеля. Друзья решают заработать на своей находке — нет, не продать гигантское насекомое в зоопарк или на опыты, а выдрессировать и научить таскать деньги из банка.

Грегуар Людиг в роли Маню на кадре из фильма «Жвалы»

Если синопсис «Жвал» кажется вам самую малость идиотским — что ж, поздравляем, вы попали в ловушку Квентина Дюпьё — вероятно, главного мастера абсурдистской комедии нашего времени. В его фильмах то автомобильная «Шина» пытается уничтожить человечество, то куртка из «Оленьей кожи» убеждает своего владельца, что другая верхняя одежда не достойна существовать на свете. Поиски собаки («Неверно») или попытка снять кино («Реальность») и вовсе отправляют героев в сюрреалистичный трип, где действительность смешивается с фантазией, а сцены меняются как будто сами по себе, вне всякой кинематографической и уж тем более житейской логики. Если уж на то пошло, идея о двух дураках, нашедших огромную муху, на фоне других картин Дюпьё кажется совершенно нормальной, обыденной даже.

Адель Экзаркопулос в роли Аньес на кадре из фильма «Жвалы»

Да и сами «Жвалы» на фоне остальной фильмографии Дюпьё — однозначный шаг в сторону более понятной и прямолинейной комедии. Никаких заигрываний с пространственно-временным континуумом и хрупкой материей кинореальности, никаких обманчивых головоломок («обманчивых», потому что у Дюпьё ответа на них никогда нет — и в этом, в общем-то, и смысл). Просто комедия положений в духе «Тупого и ещё тупее» или условного «Астерикса и Обеликса» — разве что со слегка более абсурдной инсектофильской завязкой. Дюпьё даже юмор строит по вроде бы знакомым формулам: вот здесь героев примут не за тех, кем они являются, и они будут пытаться соответствовать новому выдуманному статусу; тут они под нелепым предлогом прячут свой секрет (муху), создавая себе ещё больше проблем; а вот из-за собственной небрежности что-то ломают. Для фильма с настолько эксцентричным концептом «Жвалы» на первый взгляд оказываются весьма ординарными.

Индиа Хэйр в роли Сесиль на кадре из фильма «Жвалы»

Но в этом-то, опять же, и суть. Дюпьё берёт квази-кафкианский образ огромной мухи и относится к нему так, будто это норма, — герои не очень-то удивляются своей находке и быстро принимают правила их новой реальности. Как и в «Оленьей коже», где абсурдный сюжет рассказывался с интонацией европейской фестивальной драмы, режиссёр отказывается акцентировать внимание на глупости ситуации и именно этим делает её в сто раз смешнее. Вместо того чтобы смотреть на героев-идиотов и их странные приключения свысока, он органично вклинивается в им же созданный киномир, показывает его глазами человека, который не мыслит стандартными категориями и способен увидеть в огромной мухе инструмент для грабежа банков.

Проще говоря, Дюпьё не боится и сам быть глупым, радоваться простым вещам (бананам, например) и задвигать классическую мораль о том, что дружба и есть главное сокровище в мире. Последнее причём проговаривается в фильме вслух в финальном монологе, одновременно жутко смешном — потому что такие вещи в «серьёзных» кругах не принято проговаривать: намеренно вытащенное наружу клише обретает какое-то новое, постироничное звучание. И по-странному проникновенном — потому что это в конце концов правда. Как и российская «Хандра», «Жвалы» — фильм исключительно «корефанский», ода простому кино, в котором сила дружбы (выраженная у Дюпьё всего в одном лаконичном жесте, «дай быка») оказывается сильнее разума, логики и прочих скучных атрибутов этого материалистического мира.