Интервью с Сэмом Уортингтоном

Сэм Уортингтон взялся словно ниоткуда и сразу сыграл в четвертом «Терминаторе» /Terminator Salvation/ (2009) и «Аватаре» /Avatar/ (2009), а скоро появится и в «Битве титанов» /Clash of the Titans/ (2010). Очевидно, что он сегодня основной кандидат на главного героя боевика. Мы попытались выяснить, кто он вообще такой, почему ходит с двумя сумками как относится к стому, что его герой предал человечество.

-- Что там за история, будто бы вы жили в трейлере, когда вас Кэмерон позвал на пробы?

-- Я в своей машине жил, да.

-- И что случилось?

-- Меня позвали на пробы в Австралию, но я тогда понятия не имел ни что за проект, ни кто снимает. У меня не было никакой информации – и в этом мы, кстати, похожи с Джейком (персонаж Уортингтона в «Аватаре» /Avatar/ (2009) – ред.) – а потом через две недели мне позвонил Кэмерон и сказал, что это были пробы в его новый фильм. Он позвал меня к себе в Лос-Анджелес. И следующие шесть месяцев мы провели, пытаясь убедить студию рискнуть и взять меня на главную роль.

-- Другие кандидаты у них были?

-- Да, конечно. Это кино с бюджетом двести миллионов с чем-то – наверняка они хотели бы взять кого-то узнаваемого, чтобы воткнуть на постеры (показывает на баннер за спиной) вместо этой уродливой головы. Взять меня было для них большим риском.

-- А вы не интересовались, почему он выбрал именно вас?

-- Нет, я же не мог взять и спросить. Это было бы как-то невежливо. Мне, вообще, кажется, что корни нашей дружбы, они в нашем отношении к работе. Он в свое время грузовики водил в Канаде, а я кирпичи укладывал, дома строил. Это вообще, не имеет никакого отношения к гламуру, к Голливуду. Все это скорее о способности делать свою работу. И думаю, именно это и лежит в основе нашей дружбы.

-- Вы как-то сказали, что решаете, сниматься ли вам или нет, исходя из того, нравится ли вам режиссер…

-- Ну да, все меняется, сценарий меняется, а режиссеры остаются. Сценарий всегда в развитии, в работе. А режиссер – это вот тот самый человек, с которым тебе придется стоять рядом, когда вы будет продавать кино.

-- Теперь ваша жизнь изменилась?

-- Да.

-- И как?

-- Положительно (смеется). Я получил больше свободы, больше возможностей выбирать, с кем работать. И больше смелости. Потому что все становится проще, когда кто-то тебя поддерживает, кто-то стоит за твоей спиной. А именно это и сделал для меня Джим. До него меня никто не знал. А этот человек, он в меня поверил, доверил мне воплотить свои идеи. Теперь я чувствую себя гораздо смелее. Не могу сказать, что я теперь достиг нового уровня актерского мастерства. Я по-прежнему младенец, но я отлично провел время и постарался сделать все, что было в моих в силах. Но самое главное, что он помог мне поверить в себя.

-- И предложений стало больше?

-- О, да. У меня, можно сказать, целая комната сценариев. Но я не особо в них вчитываюсь. Как я сказал: для меня главное – режиссер. Я жду, когда у меня появится возможность встретиться с режиссером, чтобы он сам объяснил мне свою идею. И если режиссер, каким бы знаменитым он ни был, не в состоянии этого сделать, то я не стану сниматься. Если он не может дать мне чего-то такого, чтоб я ахнул «вот это крутая история», то я не стану читать сценарий.

-- Вас теперь все зовут next big thing, будущей звездой экшнов…

-- Как глупо, не правда ли! (Смеется). И еще про горячего парня забыли. Ну а вообще, мне тридцать три уже. Так что я скорее еле теплый. Меня как-то спросили нравится ли мне быть восходящей звездой, и я ответил, что, наверно, уж лучше, чем падающей. Но да, все это так. Людям хочется непременно навесить ярлык. В обществе людям нужны ярлыки, это помогает продавать журналы. Мне же кажется, что это ерунда.

-- Но если бы вам пришлось выбирать…

-- …ярлык?

-- Кем бы следующим вы хотели быть?

-- Следующей Опрой Уинфри!

-- Нет!

-- Почему, нет? Она же самая влиятельная женщина на планете. С удовольствием бы стал ею. (Смеется). Невозможно навесить ярлык на себя. Это глупо, пусть этим занимаются остальные. Нет, ну вообще круто, что меня не называют новым Чарлзом Мэнсоном, а все больше какими-то милыми именами. Но все равно, они вводят меня в ступор.

-- Давайте уже поговорим о фильме. Предполагается, что после его выхода кинематограф уже никогда не будет прежним. Что он изменит все.

-- Мне кажется, что «Аватар» – это не революция, а эволюция. Начало вещей. Он показывает, каким может быть 3D, показывает, что если 3D делать правильно, оно перестает быть просто примочкой. Он показывает, что 3D может служить на пользу истории, погружать зрителей в нее. Демонстрирует потенциал технологии «захвата движения». И в этом смысле «Аватар», возможно, избавит других режиссеров от страха перед этими технологиями. И им не придется сдерживать полет фантазии. Ну и кроме прочего, это просто офигительное кино. Отличное развлечение. И я могу быть уверенным наверняка, что оно понравится моему 9-летнему племяннику. А это то самое, для чего мы вообще снимаем кино.

-- А вы рассказывали, что он уже видел фрагмент из фильма…

-- … да, видел и упал со стула, потом забрался обратно и снова надел очки. А это дорогого стоит, ведь мой племянник, он постоянно играет в видеоигры, смотрит DVD, у него мозг функционирует, наверно, быстрее, чем мой с вашим вместе взятые. В наши дни далеко не все фильмы производят такой эффект. Людям часто становится скучно, они идут и покупают еще поп-корна. Но про «Аватар» племянник сказал «это круто!». А у Джима именно такая и была задача – вернуть людей в кинотеатры. И если брать племянника и его друзей – Джиму это удалось.

-- Ну а что главное в «Аватаре»: технология, сюжет…

-- У этого фильма есть сердце. Он очень эмоциональный. Технологии технологиями, но если у фильма нет чертова сердца, то он провалится. Все очень просто. Если тебе нет дела до этого парня, если тебе нет дела до Найтири, что тогда вообще в чем смысл. Технология в конечно итоге – только инструмент.

-- А как вообще все это снималось…

-- Ну там было серое поле размером с баскетбольное, которое снимали 190 инфракрасных камер. На лице – эти точки. Шлем с камерой. Специальные костюмы. Все, что я делаю, транслируется на плазменный экран – и там я уже синий. Так что если смотришь так, то перед тобой ничего нет, а смотришь на экран – и там уже летающие горы. И вот мы ныряем в эту серую зону, которую снимают камеры, и это наша Пандора.

-- Сложно играть с воображаемыми вещами?

-- Мы играем с настоящими вещами! Если мы снимаем сцену, где я лечу на птице, то мы снимаем ее на специальном макете птицы. Если мы снимаем сцену с шестиногими лошадьми, то на площадку приводят настоящих лошадей и обклеивают их датчиками… И если мы на что-то взбираемся, то мы действительно на что-то взбираемся. А люди думают, будто мы играем в пустоте. Нет, все реально. Например, в той сцене, где я отмахиваюсь от этих штук (летучих семян Древа Души), – так вот там мы сначала снимали с мыльными пузырями, но они быстро лопались. Тогда мы решили взять маленький кусочек фольги – и вот передо мной стоит парень с палкой, на которую эта фольга прикреплена, и пытается положить ее мне на лицо, а я отмахиваюсь. Ну или когда мы продираемся через растения – нам ставят что-то на них похожее, и мы продираемся. Если надо лезть – лезем, прыгать вниз – прыгаем… Как если бы мы были пятилетними детьми.

-- Ну то есть с этим проблем не было?

-- Нет, единственная проблема – это, если ты начинаешь сомневаться. Если ты начинаешь думать: о, ну я буду выглядеть как идиот. Если ты так думаешь, то все, ты мертв. А когда ты сидишь на гигантской птице, и шесть мужиков эту птицу качают, то ситуация вполне может показаться глупой. Но на самом деле – это клево, ты просто ныряешь в это. Это отличное развлечение.

-- Что самое главное в вашем герое? И почему он предает человечество?

-- Он «предает» человечество, потому что, поступи он иначе, он бы предал собственное сердце. Для меня это кино – оно про забияк. Оно про людей, над которыми издеваются и которые решают дать отпор. Вообще, многие фильмы говорят об этом. Например, «Терминатор». Тут забияки – это роботы. Они наезжают на детей, наезжают на людей. А в «Битве титанов», забияки – это Боги. Тут – военные. И они наезжают на героев, не пытаясь вникнуть в то, что те есть на самом деле. И это отличное послание, которое я могу передать моему племяннику: открой глаза и поставь себя на место жертвы, встань на ее сторону. И в этом смысле «предательство» – это даже не предательство. Джейк бы поступил куда хуже, если бы не «предал», если бы не помог тем людям, которые не способны помочь самим себе.

-- Кто ваш любимый герой боевика?

-- Брюс Уиллис. «Крепкий орешек» /Die Hard/ (1988) – лучший экшн на свете.

-- Как работалось с Кэмероном?

-- Мы работали очень много. Он придает огромное значение деталям, с большой страстью относится к работе.

-- Вы как-то говорили про 18-тичасовые съемочные дни…

-- Ну да, если мы работали 12 часов, то Джим называл это «работаем полдня». И в общем, да, в сутках ведь 24 часа. И в итоге получалось, что мы работали по 18 часов пять дней в неделю. И если ты не можешь отработать все на должном уровне, то он начинает ругаться.

-- Прям ругаться?

-- Ну да, если ты не выдаешь того, что ему нужно, то он начинает орать. Ну это и отлично, я считаю. После этого ты начинаешь работать лучше. Действует очень вдохновляюще. Ведь если вы своему редактору пришлете отстойный материал, он тоже станет на вас ругаться, и вы станете работать лучше. С Джимом именно так и получается – ты все время хочешь работать лучше и лучше.

-- А вы не боялись его. Все-таки Кэмерон!

-- Нет, я ничего не боюсь.

-- Можете назвать какие-то важные жизненные решения, которые вы однажды приняли и которые все изменили.

-- Накануне моего 30-го дня рожденья я продал все что у меня было. Однажды я просто проснулся с утра и понял: я не хочу, чтобы меня определяли материальные вещи. И тогда я продал все: телевизор, чайник, тостер – все. И в конце концов у меня, как сказала эта дама на пресс-конференции, осталось только две сумки: одна – с книгами и другая – с одеждой. И у меня по-прежнему только и есть, что одна сумка с книгами и другая – с одеждой. Я так ничего и не купил, потому что не хочу, чтобы меня определяли эти вещи. Мне не хватало чего-то внутри. И эту пустоту невозможно заполнить, просто покупая вещи. Важно найти то, что заставляет тебя жить, делает счастливым. И это был определяющий момент в моей жизни. Все думали, что я fucking спятил. Но теперь я вполне счастлив и умиротворен. Хотя у меня по-прежнему нет дома, и я живу по отелям с теми самыми двумя сумками. На мне сейчас одежда, которая у меня… ну не знаю. Но вот эти ботинки, они у меня с 1998 года.

-- Но вы не думаете, что все может измениться? «Автар», «Битва титанов», потом еще пара крутых боевиков…

-- Нет. Мир изменится, я – нет. Может, люди поглупеют и будут все такие «уаа!», но я останусь прежним.

-- Ну а как же звездный статус?

-- Вы хотите знать, не буду ли я в будущем сидеть тут в меховом пальто и с черными очками на глазах?.. Посмотрите на меня: этого никогда не случится. Мне уже много лет, я точно знаю, что останусь, какой есть.

-- Какие будущие проекты? Ну кроме «Битвы титанов».

-- Ну кстати, «Битву титанов» мы еще не сняли до конца. Кажется, там будут какие пересъемки, так что думаю, на ней я буду занят еще с неделю.

-- А что еще? Вы якобы сыграете в каком-то триллере про двух детективов…

-- О да, что-то такое я читал. Но пока ни на что не подписывался.

-- Ну а вообще, вы хотите еще экшнов или, может, драмы…

-- (Показывая на баннер) Я надеюсь, что и эта роль будет достаточно драматичной, и достаточно романтичной, и достаточно напряженной… Я, вообще, не смотрю на такие фильмы, как на экшны. Мне кажется, всех актеров боевиков постоянно загоняют в угол, пытаются представить какими-то одномерными существами. Но я стараюсь внести в экшн чувства.

-- Не боитесь, что «Аватар» станет пиком, что вам больше никогда не удастся сыграть в чем-то настолько же значительном?

-- (Смеется) Надеюсь, что этого не случится. Я не планирую сдаваться: отчалить на какой-нибудь пляж и там сидеть расслабляться. Надеюсь, меня ждут новые приключения.