Рецензия на фильм «Фаренгейт 9/11»

Газета "Нью-Йорк Таймс" провела занятный сравнительный анализ экранной судьбы фильмов "Фаренгейт 9/11" Роджера Мура и "Страсти Христовы" Мела Гибсона. Первый особенно популярен в крупнейших городах, причем в кинотеатрах центральных частей мегаполисов – на Манхэттене, в богемном Лос-Анджелесе, индустриальных центрах Чикаго и Детройта – у аудитории интеллектуальной, демократически ориентированной и в большинстве неверующей.

"Страсти Христовы" вызывают особенный ажиотаж у населения окраин, фермерских районов, у публики менее начитанной и культурно развитой и потому более религиозной (Техас, Огайо, Нью-Мехико).

О "Фаренгейте" я подробно писал в дни его победы на Каннском фестивале в мае. Теперь он уже стал лидером всех времен среди документальных фильмов, собрав в США более 80 миллионов на самом старте своего мирового проката. Причем наибольший спрос на картину наблюдается в штатах, традиционно склонных поддерживать республиканцев (по определению Роджера Мура, "красных штатах").

По поводу муровских разоблачений в США сейчас идут ожесточенные дебаты. Мур на обложках журналов – то разъяренный, то блаженно улыбающийся. Его имя не сходит с экранов ТВ. Главный вопрос, который всех волнует, носит почти спортивный характер: может ли простая коробочка с кинопленкой решить ход ноябрьских президентских выборов. Большинство сходится на том, что может. А это значит, что кино способно реально повлиять на ход мировых событий.

Радоваться этому или печалиться – не знаю. Американцам виднее, кого себе выбирать в лидеры, да и в мире Буш не самая любимая фигура. Но даже если фильм сработает на благую цель, останется вопрос о чистоте средств. Победа Мура будет означать, что оружие демагогии обретает в наши дни глобальную силу. И что, скажем, претензии наших телевизионных оракулов кукловодить страной по имени Россия не так уж смешны и беспочвенны, как казалось: мы получим из Америки великолепный пример, когда политически ангажированный экранный публицист может посадить на государственный трон того, кто ему милее.

Когда-то в интервью Никита Михалков на мой вопрос: "Можно ли срежиссировать целую страну?" ответил убежденно: "Конечно, можно". Вообразив открывшиеся возможности, я тогда содрогнулся от такой перспективы. Если Мур победит, значит, Михалков был прав на все сто. Можно при помощи кино сделать из России обратно монархию. Или вернуться в СССР. Или к феодальному обществу, где хозяин-барин казнит-милует подданных.

Так что пример "Фаренгейта" может стать знаковым для целого мира. Он воодушевит авантюристов, активизирует политкиллеров, снова востребует на наши телеэкраны Доренко, Леонтьева, Караулова, и журналисты, овладевшие искусством демагогии, сильно укрепят свое материальное положение. Не мы, а они станут решать, кто будет володеть Москвой, страной, территорией СНГ, и омочим ли мы сапоги в Индийском океане, и сошлем ли инакомыслящих в Магадан.

По свидетельству тех, кто смотрел "Фаренгейт" в американских кинотеатрах, публика, выходя после сеанса, в массе бормочет: и за эту шваль я голосовал? У электората стремительно меняются представления и предпочтения. И это только потому, что толстяк Мур смонтировал кадр с Бушем, который умильно улыбается деткам, с кадрами падающих небоскребов.

Если бы он любил Буша, то смонтировал бы террористическую атаку с кадрами, где президент обращается к потрясенной толпе, едва сдерживая слезы, – зал бы заплакал вместе с ним и укрепился бы в любви к демократам. Все очень легко, как видите.

Хорошо, если он монтирует по велению сердца. Но можно и по велению жены, задумавшей купить новый особняк. Так что на почву мы вступаем изумительно зыбкую и топкую. Та самая виртуальная реальность, которая для компьютерных поколений стала главнее реальной, теперь начинает диктовать свою волю политике, насаждая там свои нравы и свои методы борьбы. Эти методы внешне эффектны и неотразимо красивы – примерно как Ума Турман, в виртуозном прыжке сносящая пять десятков голов у своего безликого противника. Но в случае с "Килл-Биллом" почти каждый понимает, что это лишь иллюзия, игра, а в реальности Ума Турман неловко висит на веревочках и ждет, пока режиссер рявкнет "Мотор!". Мур перенес эти чисто киношные эксперименты в жизнь и теперь делает вид, что он сразил чудище поганое.

Этот подвиг и на афишах и в подсознании публики стал в тот же ряд, что храбрая акция Шрэка по уничтожению Драконши или ползучесть "Человека-паука", ищущего справедливости на макушке небоскреба. Схватка Мура с Бушем разворачивается по тем же правилам зрелища, что войны зеленых гоблинов или авантюры ясноглазого Фродо. "Фаренгейт", как скаковая лошадь, идет ноздря в ноздрю с самыми кассовыми блокбастерами, и продюсеры делают крупные ставки: обойдет – не обойдет.

Это значит, шоу-бизнес разинул пасть на реальную жизнь, чтобы сделать ее частью азартной игры в подставы. Только подставы уже не фантастические, а политические.
Кот Том гонится за мышонком Джерри. Джерри прихлопнул Тома дуршлагом. Джерри – в президенты!

Текст: Валерий Кичин