Пожалуй, кино лучше остальных видов искусства позволяет зрителям переместиться во времени. Зачастую исторические картины с особой нежностью иллюстрируют закат десятилетий, а герои оказываются свидетелями великих перемен. Такие ленты смотрят в прошлое с горечью, легкой грустью и ностальгией. Вспоминаем фильмы, где запечатлевается конец определенной эпохи.
Всем известно, что Квентин Тарантино — один из главных синефилов современности, а его последний на данный момент проект представляет собой признание в любви кино. Действие «Однажды в… Голливуде» разворачивается в конце 1960-х — времени свободы и перемен. Золотому Голливуду пришел конец, кодекс Хейса отменен, кинозвезде Рику Далтону и его дублеру Клиффу Буту словно бы нет места в новой главе истории. Режиссер исследует переходную эпоху с особой любовью, давая возможность сказке продлиться чуть дольше: Шэрон Тейт получает спасение, и время в «фабрике грез» словно замирает.
Пол Томас Андерсон отправляет зрителей в путешествие по киноиндустрии 1970-х. Но в центре истории не привычные представители Голливуда, а режиссеры порнофильмов. Повествование начинается в 1977 году — времени, когда нахлынула волна тематических картин для взрослых. Андерсон мастерски делит фильм на две части: в первой персонажи добиваются успеха и наслаждаются звездным часом, во второй наступают 1980-е и индустрия претерпевает перемены. Постановщик скрупулезно реконструирует исторический период, который можно описать тремя словами: секс, наркотики и рок-н-ролл. «Ночи в стиле буги» завлекает зрителей в очередной переломный момент ХХ века, когда происходил переход от кинотеатрального показа порнокартин к домашнему видео и технологические новшества стремительно меняли мир.
«Вавилон» — едва ли не самый яркий портрет 1920-х. Дэмьен Шазелл не пытается создать комфортное кино, вынуждая зрителей пройти через и дикие вечеринки, и откровенно неприятные моменты. Но в этом и величие фильма. Перед нами масштабное полотно, где 1920-е изображены без лишней романтизации. Режиссер показывает на экране последние дни немого кино, акцентируя внимание на том, как все изменилось с появлением звука в 1927 году. Герои пытаются приспособиться к новым условиям и задержаться еще ненадолго в любимой индустрии, но, увы, адаптация оказывается не всем по плечу. Остается только ностальгировать по уходящему десятилетию и завороженно наблюдать, как кино не замирает на месте, а стремительно движется в будущее.
Культовый мюзикл затрагивает ту же тему, что и «Вавилон», но по интонации отличается от детища Шазелла. «Поющие под дождем» состоят из беззаботного изображения Голливуда, доброго юмора и обилия запоминающихся музыкальных номеров. По сюжету звезда немого кино переживает, что появление звука разрушит его карьеру. Это оптимистическое прощание с эпохой молчания, на смену которой приходит нечто совершенно иное. Если вы нуждаетесь в ностальгическом путешествии по старому Голливуду и одновременно в жизнеутверждающем кино, то музыкальная шкатулка Стэнли Донена и Джина Келли — самый оптимальный вариант на вечер.
В фильме «Гуд бай, Ленин» речь идет не о прощании с Владимиром Ильичом, а о том, как оставить в прошлом коммунизм. Действие разворачивается в некогда Восточной Германии, на дворе 1989-1990 годы. В центре истории одна семья, чья мать, ярая социалистка, была в коме во время падения Берлинской стены. Сын боится расстроить родительницу и пытается всеми способами скрыть, что капитализм в конце концов победил. Квартирка семейства превращается в последний островок не существующего больше государства. Драмеди Вольфганга Беккера воссоздает канувшую в Лету страну в мельчайших деталях и демонстрирует сложный период преобразований, с которыми столкнулись многие семьи чуть более тридцати лет назад.
Германия в конце Второй мировой войны. Мальчик Джоджо (Роман Гриффин Дэвис), который боготворит Гитлера, узнает, что его мать (Скарлетт Йоханссон) прячет в доме еврейку (Томасин МакКензи). Именно после знакомства с девушкой Эльзой Джоджо начинает видеть зло в нацистской партии. Слоган фильма звучит как «сатира против ненависти», и это полностью соответствует сюжету. Фюрер в изображении Тайки Вайтити — абсурдная карикатура на жестокость. Высмеивая острую тему, режиссер запечатлевает на экране последние дни правления Третьего рейха: ростки сомнений зарождаются внутри преданных идеологии патриотов, а улицы вот-вот станут безопасными, чтобы каждый мог выйти из дома и пуститься в пляс.