Любимое кино. Умница Уилл Хантинг

Компания бостонских гопников заходит в бар, где обычно собираются гарвардские студенты и аспиранты, и один из ребят пытается закадрить девушку, выдавая себя за студента. Сидящий в баре аспирант это замечает, и он старается унизить парня, задавая ему вопросы об истории. Внезапно один из друзей «ухажера» демонстрирует, что разбирается в истории куда лучше аспиранта, и замечает, что знания, которыми он обладает, можно получить в публичной библиотеке, не тратя десятки тысяч долларов на обучение в университете. Впечатленная девушка сама подходит к нему, чтобы познакомиться. Немного погодя «умник» с друзьями выходит из бара, а затем через стекло спрашивает аспиранта: «Ты любишь яблоки?» Когда тот, недоумевая, отвечает: «Да, люблю», – «умник» показывает ему салфетку с именем и телефоном и восклицает: «Она дала мне свой номер. Как тебе такие яблоки?»

Не все знаменитые сценарии написаны теми, чьи имена значатся на их обложках. Тем не менее слухи об истинных и подставных авторах в Голливуде ходят редко – если речь не идет о признанном хите, происхождение которого пристально изучают киноведы и журналисты. Однако «редко» не значит «никогда», и в начале 1998 года в Лос-Анджелесе ходили слухи о том, что один из хитов сезона написан отнюдь не теми, кто был за него номинирован на «Оскар». Слухи это были настолько упорными, что соавторы фильма до сих пор иногда опровергают их в интервью – очень уж трудно поверить, что красавчики-актеры Мэтт Деймон и Бен Аффлек сели и написали не боевик и не романтическую комедию, а проникновенную и душевную драму о юном гении, которая называлась «Умница Уилл Хантинг».

Для самих Деймона и Аффлека, впрочем, в этом проекте ничего удивительного не было. С тех пор как они – друзья детства, вместе занимавшиеся в школьном театральном кружке, – заинтересовались искусством, они хотели создать картину, которая бы передала парадоксальный дух их родного Бостона – города рафинированных гарвардских интеллектуалов и простых портовых рабочих. Мэтт и Бен считали, что те фильмы и сериалы, которые пытаются изобразить Бостон, делают это не так выразительно, как это могли бы сделать они – ребята из среднего класса, точно на стыке между двумя лицами Бостона.

В их школьные годы эти планы так и остались грезами, и после получения аттестатов друзья расстались. Аффлек уехал учиться в Калифорнию, а Мэтт поступил в Гарвард, где среди прочего изучал драматургию. Однако, когда на пятом курсе профессор предложил студентам в качестве курсовой сочинить короткую пьесу, Деймон вспомнил о своей с Аффлеком давней задумке и вместо одноактной пьесы написал первый акт полнометражного фильма о ребятах из Южного Бостона, самого бедного и жесткого района мегаполиса.

Вскоре после этого Деймон бросил учебу, потому что получил роль второго плана в вестерне 1993 года «Джеронимо: Американская легенда». Наивный юноша был уверен, что картина Уолтера Хилла станет суперхитом и что после этого гарвардский диплом ему не понадобится. Однако «Джеронимо» собрал в прокате лишь половину 35-миллионного бюджета, и Деймон остался на бобах. Точнее, в калифорнийской квартире Аффлека, где он поселился, чтобы перекантоваться в ожидании предложений от ведущих режиссеров и продюсеров.

Когда ворох контрактов на него не обрушился, Деймон от нечего делать продолжил работать над сценарием, и он быстро привлек к этой работе Аффлека. Вместе они придумали триллер о молодом и нищем бостонском гении-самоучке, который настолько талантлив в математике, что его пытается похитить крупное правительственное агентство, чтобы он разрабатывал и взламывал для них коды. К счастью, у парня находятся верные друзья, которые помогают ему прятаться от спецслужб.

Почему Деймону и Аффлеку пришла в голову столь нестандартная идея? Вероятно, потому что им, начинающим актерам, очень хотелось быть настолько востребованными, чтобы их наперебой звали в крупные фильмы. Кроме того, они оба происходили из преподавательских семей, и гении-всезнайки казались им такими же героями, как и могучие супермены. Так что герой сценария был воплощением их грез – человеком, в которого они оба с удовольствием бы перевоплотились.

С другой стороны, властям они оба не доверяли, так как их родители были левыми активистами, а одним из их бостонских соседей был профессор Говард Зинн, автор знаменитой «Народной истории Соединенных Штатов», живописующей борьбу американских меньшинств и большинств с правительственным и капиталистическим угнетением.

Наконец, Аффлек не понаслышке знал, каким несчастным может быть детство в неблагополучной семье. Его отец, весьма способный и талантливый человек, был горьким пьяницей, который начинал как актер и одно время даже был директором театра, но с годами докатился до работы уборщиком в Гарвардском университете, потому что не мог удержаться на более ответственной должности. Мать Аффлека развелась с мужем, когда Бену было одиннадцать лет, и после этого он был избавлен от отцовского общества. Однако первые сознательные годы жизни Аффлек прожил в страхе, и этот страх, многократно усиленный, он передал герою сценария (сироту Уилла, правда, мучили не биологические, а приемные родители).

Откуда взялось название фильма и имя главного героя? Из сценария одного из друзей соавторов. Он, тоже актер, написал текст под названием «Умница Уилл Хантинг», и это заглавие так понравилось Деймону и Аффлеку, что они убедили приятеля расстаться с названием за 10 тысяч долларов. Тот согласился, так как это была большая сумма, чем он, по его мнению, мог выручить за историю о молодом негре, который становится знаменитым, когда известный фотограф получает Пулитцеровскую премию за фотографию с его физиономией.

В 1994 году Деймон и Аффлек закончили первую версию сценария, нашли толкового агента Патрика Уайтселла и стали пытаться продать текст. Деньги, правда, их не интересовали. Они хотели прославиться, и потому их главным условием было: «Мы должны сыграть главного героя и его лучшего друга. Без нас фильма не будет».

Хотя в Голливуде всегда было предубеждение против актеров, пишущих сценарии, Уайтселл сумел заинтересовать весьма влиятельные студии, и когда компания Castle Rock приобрела текст, ей пришлось выложить 600 тысяч долларов, чтобы выиграть неофициальный аукцион. Соавторы были в таком экстазе, что купили себе по джипу и сняли роскошные квартиры. Они были уверены, что этих денег им хватит на всю жизнь. Естественно, уже через год Аффлек и Деймон остались без гроша – ничто так быстро не утекает сквозь пальцы, как легкие деньги.

До съемок картины, однако, еще было далеко. Когда глава Castle Rock Роб Райнер, многоопытный режиссер «Принцессы-невесты» и «Когда Гарри встретил Салли…», тщательно изучил свою покупку, он сказал друзьям: «Ребята, у вас тут две разные истории в разных жанрах. С одной стороны, триллер о парнях из Южного Бостона и спецслужбах. С другой стороны, драма о главном герое и психологе, который помогает ему справиться со страхом перед близкими отношениями. Это два разных фильма, и они не стыкуются. Вы должны выбрать что-то одно. Нам все равно, что именно».

Посовещавшись, Деймон и Аффлек выбрали психологическую драму. Конечно, триллер был бы более захватывающим фильмом, но им хотелось влезть в душу к главным героям, а не довольствоваться шаблонными погонями и криминальными интригами. Сценарий после выбрасывания всех триллерных сцен сократился вдвое, и его пришлось полностью переработать, чтобы вновь получить полноценный фильм.

Новый текст студию устроил, но соавторы и Castle Rock все же поссорились, когда Деймон и Аффлек заявили, что хотят не только сыграть главные роли, но и поставить фильм. Такой наглости студия не пережила, отношения между создателями ленты расстроились, и соавторы заподозрили, что студийные продюсеры больше не следят за их правками. Чтобы это проверить, они вставили в текст несколько секс-сцен Уилла и его психолога, и этого никто не заметил!

Стало ясно, что дальше так продолжаться не может, и студия поставила соавторам ультиматум: «Либо вы находите тех, кто компенсирует нам расходы и возьмет проект на себя, либо мы сами закончим сценарий и найдем нового режиссера и новых звезд, а вы будете смотреть со стороны, как мы превратим ваш замысел в конфетку. Ищите новую студию или посторонитесь!»

Поскольку у Castle Rock была репутация компании, которая чрезвычайно лояльно относится к начинающим авторам (Райнер создал студию специально для того, чтобы помогать ребятам вроде него в молодости), то никто не хотел связываться с теми, кто ухитрился поссориться с «голливудскими ангелами». Даже продюсеры, которые прежде состязались за право экранизировать «Уилла Хантинга», приглашали Деймона и Аффлека в офис лишь для того, чтобы лично послать их куда подальше.

В отчаянии друзья обратились за помощью к режиссеру Кевину Смиту, который в то время снимал Аффлека в мелодраме «В погоне за Эми». По его признанию, создатель «Клерков» взял сценарий «Уилла» с собой в туалет и, не сумев от него оторваться, встал со стульчака лишь тогда, когда перевернул последнюю страницу. Снимать фильм он, правда, отказался, заявив, что это для него слишком тонкий и сложный материал, но зато Смит порекомендовал Деймона, Аффлека и «Уилла» Харви Вайнштейну, главе студии Miramax. Когда тот, изучив сценарий, объявил, что готов выкупить «Уилла» у Castle Rock, если соавторы вычеркнут сцены жаркого гейского секса, Деймон и Аффлек поняли, что нашли своего инвестора – достаточно внимательного и заинтересованного, чтобы прочесть каждую строчку, а не бегло просмотреть текст.

Наученные горьким опытом, друзья уже не претендовали на режиссуру «Уилла», и Вайнштейн сосватал им самого Мела Гибсона, только что поставившего «Храброе сердце» и снявшегося в «Выкупе». Герой «Смертельного оружия», как это ни удивительно, увлекся проектом, но он занялся его разработкой с таким чувством и расстановкой, что Деймон и Аффлек несколько месяцев спустя поняли, что к тому времени, когда Гибсон начнет наконец съемки, они уже будут слишком «старыми», чтобы достоверно изобразить двадцатилетних парней, вчерашних школьников и тинейджеров. Ведь Деймону в 1996 году было 26 лет, а Аффлеку – 24 года, и он выглядел старше своего реального возраста. Поэтому они убедили Гибсона отказаться от проекта.

Разочарованный Вайнштейн предложил сценарий Гасу ван Сенту, культовому артхаусному постановщику фильмов «Аптечный ковбой», «Мой личный штат Айдахо» и «Умереть во имя». Как и Кевин Смит, ван Сент быстро оценил достоинства сценария, но он потребовал от Miramax право финального монтажа (то есть право единолично определить, что войдет и что не войдет в картину), и проект застопорился еще на несколько месяцев, пока студия и режиссер препирались по этому поводу.

Наконец, Вайнштейн нанял для руководства проектом Лоуренса Бендера, продюсера фильмов Тарантино, и тот сказал, что если ван Сент хочет право финального монтажа, то он его получит, потому что пора уже снимать кино, а не спорить о нем.

Окончательно убедило Вайнштейна форсировать съемки то, что Деймон получил главную роль в фильме Фрэнсиса Форда Копполы по роману Джона Гришема «Благодетель». Юридические триллеры по мотивам книг Гришема в то время пользовались большим успехом, и Вайнштейн был уверен, что «Благодетель» заработает более сотни миллионов долларов и сделает Деймона суперзвездой, что здорово поможет с раскруткой «Умницы Уилла Хантинга».

В реальности «Благодетель» едва окупил 40-миллионный бюджет и скорее помешал карьере Деймона, чем ей помог. Но нет худа без добра – с подачи Копполы сценарий «Уилла» прочел Робин Уильямс, ранее сыгравший у классика в «Джеке», и он тут же влюбился в роль психолога Шона Магуайра.

Ничего удивительного в этом не было. Соавторы с самого начала придумали Шона как яркого и сложного персонажа, который мог бы привлечь пожилую суперзвезду. Ведь они понимали, что им нужен будет экранный партнер с громким именем, чтобы картину посмотрели не только их друзья и родные. Деймон и Аффлек, правда, рассчитывали поймать на этот крючок Роберта Де Ниро, но и Уильямс, равно одаренный как комик и трагик и находившийся в то время в зените славы, был великолепным уловом.

Знаменитый актер был настолько уверен в будущем успехе ленты, что он согласился на меньший, чем обычно, гонорар – в обмен на больший, чем обычно, процент от доходов картины, если сборы превысят 60 миллионов долларов. Единственная проблема с Уильямсом была в том, что после подписания контракта съемки надо было начать через полтора месяца – другой продолжительной «дырки» в наглухо забитом расписании звезды не было.

Установленные Уильямсом временные рамки активизировали поиски актеров на роли второго плана. Деймон, Аффлек и ван Сент знали, что второстепенные герои прописаны не столь выпукло, как Уилл и Шон, и потому они искали артистов, которые смогли бы наделить жизнью персонажей, рисковавших оказаться банальными клише.

Возможно, именно поэтому роль Скайлер, гарвардской студентки и девушки Уилла, получила англичанка Минни Драйвер из «Убийства в Гросс-Пойнте» и «Золотого глаза», которая, как справедливо указывал Вайнштейн, была не столь красива, как обычные старлетки, исполняющие подобные роли. Собственно говоря, Драйвер была менее привлекательна, чем прототип ее персонажа – эффектная блондинка и гарвардская выпускница Скайлер Сатенштейн, с которой Деймон встречался, пока она не сбежала к барабанщику Metallica Ларсу Ульриху. Но не совсем стандартная внешность Драйвер вкупе с ее британским акцентом и актерским талантом сделали Скайлер более «реальной» героиней, чем она бы получилась, если бы ее играла писаная красавица.

На роль профессора Ламбо, который открывает математический талант Уилла и сводит его с доктором Магуайром, ван Сент пригласил шведского актера Стеллана Скарсгорда, который ранее претендовал на заглавную роль в «Списке Шиндлера». Деймон и Аффлек видели в этом образе Моргана Фримена, но в его исполнении Ламбо получился бы скучным доброхотом, которому не терпится взять кого-нибудь под крыло. Скарсгорд же придал профессору зловещий оттенок Сальери, и в фильме видно, что его герой мучается завистью к молодому гению, но все же побеждает себя и помогает Уиллу, а не эксплуатирует его в своих интересах.

Наконец, роли друзей Уилла и Чаки (персонажа Бена Аффлека) получили Коул Хаузер, знакомый Деймона и Аффлека со времени их совместных съемок в драме 1992 года «Школьные узы», и Кейси Аффлек, младший брат Бена. Роль последнего была в значительной степени сымпровизирована – редкий случай, когда в фильме с участием Робина Уильямса кто-то импровизировал больше, чем прославленный своими экспромтами актер.

По соображениям экономии и безопасности основная часть съемок «Уилла» проходила в Торонто: в студийных павильонах, на улицах и в университете Торонто, коридоры и аудитории которого изображали Гарвардский университет. Но Деймон и Аффлек изменили бы родному городу, если бы не убедили ван Сента снять некоторые сцены в Бостоне и его окрестностях – несмотря на то что от правившей городом ирландской мафии можно было ждать чего угодно. Впрочем, основной угрозой для киношников были не бостонские гопники и бандиты, а простые граждане, толпами собиравшиеся на съемки, как только зеваки замечали Уильямса. Порой за полицейскими ограждениями толпились тысячи бостонцев, и Деймон и Аффлек в такие дни не могли не думать: «Будут ли нас когда-нибудь встречать с таким же энтузиазмом?»

Вообще, Деймону и Аффлеку во время съемок приходилось думать о многом – не только о сценарии и о своих ролях, но и о таких деталях, как одежда персонажей. Постоянная костюмерша ван Сента Беатрикс Пастор в первый день съемок принесла для Уилла и его друзей такие наряды, будто парни нашли их на помойке, и актеры объяснили, что бостонские гопники одеваются в бренды – например, в тренировочные костюмы Nike и Adidas. Чтобы исправить этот ляп, продюсерам пришлось срочно вызванивать представителей известных фирм и просить их предоставить свою продукцию. В конце концов создатели фильма договорились с Reebok.

Еще больше мучений продюсерам доставила сцена, в которой Уилл и Шон обсуждают один из знаменитых матчей бостонской бейсбольной команды Red Sox. Деймон и Аффлек написали в сценарии, что в этом фрагменте демонстрируется хроника матча, но официальные правила Red Sox в то время запрещали показывать логотип команды в художественных картинах с рейтингом R и выше. «Уилла» же невозможно было превратить в «детский» фильм, так как в нем было слишком много необходимого по сюжету мата. Не сумев убедить юристов команды сделать для их фильма исключение, продюсеры наняли художников компьютерной графики, чтобы убрать из записи телетрансляции все логотипы Red Sox. Что, согласитесь, было совершенно абсурдно, поскольку в фильме прямо говорилось, что на экране играют Red Sox, и даже назывался год матча и игрок, обеспечивший победу.

Впрочем, несмотря на все неожиданные и ожидаемые трудности, Деймон и Аффлек были вне себя от счастья. Они снимались в родном городе, произносили написанные ими самими реплики, работали с мировой знаменитостью… Их мечты сбывались, и они так радовались, что в первый день съемок даже прослезились, когда увидели и услышали, как Уильямс перевоплощается в Шона – персонажа, который в духовном отношении был амальгамой матери Аффлека и отца Деймона.

Хотя роль доктора Магуйара не предоставляла Уильямсу особых возможностей для импровизаций, актер все не мог отказать себе в удовольствии покривляться на площадке. Порой они с Деймоном устраивали целые комедийные шоу, изображая знаменитостей и мультперсонажей вроде Дональда Дака. Ван Сент потом очень жалел, что ничего этого не снял – был бы отличный материал для коллекционных изданий! А что-то можно было бы даже включить в картину, чтобы разрядить обстановку в одной из драматичных сцен психолога и пациента.

В то время как Аффлек и Деймон во время сочинения сценария черпали вдохновение в жизни бостонцев, Гас ван Сент при поставке картины вдохновлялся воспоминаниями об учебе в престижном художественном колледже Rhode Island School of Design. Среди его одноклассников было немало ребят вроде Уилла Хантинга – одаренных, но «двинутых» и происходящих из бедных семей. Кроме того, в этом колледже изучалась высшая математика (в архитектуре, например, без нее никуда), и формулы, которые Уилл и профессор Ламбо писали на грифельных досках, не были для режиссера китайской грамотой. Что также было полезно для «внедрения» в материал.

Хотя фильм снимался с большим воодушевлением, прокатных подвигов от него почти не ждали. Именно поэтому «Умница Уилл Хантинг» вышел 5 декабря 1997 года, в разгар наградного сезона. Вайнштейн рассчитывал, что «оскарная» шумиха поможет ленте с прокатом, если удастся номинировать «Уилла» на статуэтку-другую.

Один лишь Уильямс верил, что фильм станет хитом, и всем пришлось признать его правоту. Скромная разговорная лента с бюджетом в 10 миллионов долларов собрала ворох радужных критических отзывов и 226 миллионов долларов! Кроме того, она была номинирована на девять «Оскаров» и получила две статуэтки – за лучшую мужскую актерскую игру второго плана (Робин Уильямс) и за лучший оригинальный сценарий. Благодаря этому 25-летний Аффлек стал самым молодым сценаристом-оскароносцем в истории Киноакадемии. При этом победила картина не в какой-нибудь обычный год, а в год «Титаника», собравшего титаническую охапку из 11 «Оскаров» в 14 номинациях.

Что обеспечило фильму успех? Конечно, в значительной мере участие Уильямса и грамотная рекламная раскрутка, которой в то время славилась Miramax. Но в первую очередь «Уилл» стал хитом, потому что удачно затронул две ключевые для американской культуры темы – противостояние высокообразованных интеллектуалов и «умников из народа» (антиинтеллектуализм всегда был важной составляющей американского самосознания) и возрождение к жизни «согнутых, но не сломанных» людей. В частности, тех, кто стал жертвой садистского семейного насилия. Последняя тема для тогдашней Америки была особенно больной, и зрители до сих пор благодарят Деймона и Аффлека за то, как они отразили эту тему в своей картине.

Сами актеры и сценаристы, впрочем, были особенно горды тем, что смогли отразить в фильме дух Бостона. Поэтому они были очень рады, когда поговорка «Как вам такие яблоки?», которую они часто слышали у себя на «малой родине», стала частью всего американского английского языка.

«Уилл», заметим, не был дебютом этой поговорки в кино. Ее можно услышать, например, в классическом вестерне «Рио-Гранде». Но именно с подачи Уилла Хантинга яблоки стали символом язвительного словесного «наезда». И, пожалуй, трудно было придумать сцену, которая бы лучше отражала суть персонажа – сперва потрясающего познаниями в историографии, а затем произносящего фразу на простонародном диалекте (на литературном английском надо было сказать: How do you like those apples?).

Тем удивительнее, что в черновом монтаже фильма финальной фразы сцены не было. Аффлеку пришлось убедить ван Сента вернуть ее в картину, и сценарист оказался умнее режиссера – фильм без яблок был бы неполон. Равно как и современный американский английский.